Страница 22 из 67
Хочу успеть дорисовать до прихода папы. А то потом… Потом может и не даст. И сотрет ваще.
– Я вас понял, девушка, вам не нужны мои деньги, – раздраженно гаркает папа, появляясь на пороге кухни, – черт с вами, не буду вам их навязывать. Найду других дураков, кому они не помешают.
Бросает трубку, бросает телефон, брякая им об столешницу. Смотрит на меня.
– С добрым утром, Антоний.
– С добрым, па, – говорю восторженно и на всякий случай сдвигаюсь влево. Коробка от хлопьев вряд ли поможет скрыть спертый без спросу планшет, но… А вдруг проканает? – проблемы с машиной?
В любой непонятной ситуации главное сделать вид, что ничего особенного не происходит.
– Да, не хотят нас везти на этой неделе, – папа мрачно сводит брови.
– Так может, ну его, этот переезд? – вскидываюсь тут же.
Ну как можно упустить этот шанс?
Тем более, я… Не хочу никуда ехать. Тем более… К этой!
– Нет, братец, отступать нам некуда, – папа рассеянно качает головой, снова берет в руки телефон, крутит его между пальцами, – я уже уволился…
– А есть мы что будем? – хочу достучаться до его разума, но в последнее время с папой это почти не срабатывает. Мама говорила, что влюбленные всегда глупеют, и от того только противнее.
– В крайнем случае, ты съешь меня, как завещали нам наши предки, – фыркает папа и проходится ладонью по моим волосам, – ты молодой да сильный, сначала съешь меня, потом начнешь охотиться на других.
– Надоели твои шутки дурацкие, – бурчу мрачно, – лучше б мы тут остались. У тебя тут работа есть.
– Работа, – папа вздыхает как-то обреченно, – если бы от работы, Антоний, можно было убежать в другой город… Вчера уже звонили. У одного моего знакомого крыша у дома обвалилась. У нового. Надо переделывать. Они услышали, что мы переезжаем, и уже ждут меня. Даже задаток готовы внести. Так что с голоду мы с тобой не помрем, не боись.
Ну, блина!
Вот не мог этот папин знакомый месяц со своей крышей подождать! Может, без работы папа бы передумал?
– Та-а-ак! – как я и думал, долго прятать планшет не получается. Папа замечает и поднимает коробку, застукивая меня с поличным.
– Чего? – Я пытаюсь выглядеть невинно. А вдруг он решит, что разрешал мне планшет спросонья? Так бывало, между прочим.
– Слушай, юный хакер, – папа скрещивает руки на груди, – ты уже третий мой пинкод вскрываешь. Как?
– А чо они у тебя дурацкие такие? – бормочу, а сам расплываюсь в улыбке: – Мой день рождения, четыре цифры моего номера…
– Ну не ври, Антоний, – папа изобличающе качает головой, – вчера новый ставил. Не связанный с тобой.
– Ага, день, когда у той тетьки была эта её призе…станция.
– Презентация, – поправляет меня, а смотрит строго. Раньше так не смотрел. Все из-за этой! Все как теть Наташа говорила!
Я ведь папе не родной. А родных наделать – любой дурак сможет, не то что профессор. Это тоже теть Наташа говорила!
– Ну-ка, ну-ка, – пока я зеваю – папа забирает у меня планшет, – а это что за вольное творчество, братец?
– А чо? – нет никаких вариантов, кроме как начать защищаться. – Ей идут рога. И хвост. А усы не пошли, их я стер.
– И на этом спасибо, – папа рассматривает мой рисунок с очень странным лицом, – ты где фотку взял?
Увы, уклониться от ответа не получается. И даже сопения моего недовольного папа не понимает. Смотрит на меня пронизывающе, будто насквозь видит.
– В гугле нашел, – сознаюсь неохотно, – на флаере было написано Катя Диамант. Я в браузер забил и скачал оттуда.
– В поисковик, значит? – папин голос начинает звучать рассеянно. – И что, много было там фоток?
– Да не, – пожимаю плечами, – штук пять. Эта была удачная.
Честно говоря, даже немного обидно становится. Я эту картинку час рисовал. Горб там этой Ка-а-ате нарисовал. Крылья как у дракона. Рога как у лося. Вилы ей нарисовал громадные в руках. Думал, если нарисую, поставлю папе на рабочий стол, он будет почаще её видеть, разлюбит и переезжать передумает. А он… Будто и не испугался вовсе. Сам браузер открыл, сам в картинки зашел, пролистал их…
– Твою мать, – от его громкого возгласа вздрагиваю. В первую секунду кажется – на меня ругается, а потом понимаю – нет. Что-то он увидел в планшете такое, от чего у него глаза на лоб полезли.
– Чего там? – заглядываю в экран, но не успеваю ничего понять.
Что там написано про “рядом с домом” и фотка там какая-то… Не успеваю рассмотреть. Папа хватает планшет и уносится бегом, сшибив по пути три коробки. Судя по звукам – в спальню. Судя по совершенно особой мелодии – ноут включил.
Че-то я не понял…
Может, он все-таки передумал, с переездом?
Сползаю с табурета и пробираюсь к папе в комнату. Хочу убедиться в том, что победил. Правда странно мой план сработал, не через картинку, а через браузер, но черт знает этих взрослых – у них “все через одно место работает” – папины, между прочим, слова.
– Тоха, телефон принеси мне, – слышу на полпути и приходится возвращаться на кухню.
– Давай быстрее, – когда я наконец захожу в спальню, папа нетерпеливо сидит на укутанном в целофан компьютерном кресле и, удерживая ноутбук на коленях одной рукой, тянет ко мне вторую. За телефоном. Пока я огибаю стул так, чтобы заглянуть в экран ноута – он набирает номер.
– Доброе утро, Агния, – о, я знаю этот голос. Папа им с психологичкой разговаривал, когда хотел, чтобы она быстрее нам справку дала или отвязалась пораньше, – да-да, по поводу аренды квартиры на проспекте Володарского вам звоню. Еще не сдали? Чудесно! Русский, а что не слышно? Дети? Сын есть. Но он взрослый и умный, десять лет уже мужику. Да, я очень хочу посмотреть. Завтра? К одиннадцати? Хорошо, мы будем!
Он прощается и почему-то сгребает меня в охапку. Даже в воздух подбрасывает как мелкого.
– Какой же ты молодец, Антоний, – хвалит непонятно за что, – и потому что ты такой молодец – сегодня завтракаем пиццей.
Он забирает телефон и уходит на кухню. У него там менюшки из ближайших пиццерий, да и вайфай там лучше ловит.
А мне наконец удается заглянуть сначала в экран планшета, а потом – в ноут, который папа даже не подумал выключить.
Сначала нифига не понимаю.
На ноуте – открыта страница какого-то сайта с надписью “Аренда квартир в Петербурге”. На планшете – эта самая, из-за которой папа как с ума сошел.
Туда смотрю, сюда смотрю…
Раз пять смотреть приходится.
Только в конце замечаю, что на фотке эта типа “рядом с домом". И дом тот с какими-то совершенно дурацкими желтыми балконами.
И в том объявлении, что на ноуте открыто, тоже видны на фотке, в окно, эти самые желтые дурацкие балконы!
Да, блин! Не хочу я с этой рядом жить!
– Ну и какую мы пиццу будем? Грибную или четыре сыра?
Когда я захожу в кухню, папа сверлит взглядом меню так, будто еще чуть-чуть – и от бумаги кусок отгрызет, до того голодный.
Ничего не говорю. Потому что плевать же! И совсем не понятно, как папе об этом сказать. Потому что не хочу его расстраивать. Потому что надо быть хорошим, если я хочу, чтобы он и дальше меня любил. Мама говорила, я должен стараться.
– Эй, Антоний, – пока я молча закорячиваюсь обратно на дуракций табурет, папа отвешивает мне легкий щелбан, – что такое? Ты пиццы не хочешь?
– Хочу, – вздыхаю. От пиццы отказываются только придурки. После неё посуду мыть не надо.
– Тоха…
Я вообще-то очень не люблю, когда у папы такой голос становится. Тревожный, напряженный. В последний год он стал говорить так со мной постоянно. А я – не должен его тревожить. И неприятности ему нельзя доставлять.
– Переезд – это не страшно, Тох, – произносит папа, – и не навсегда. Если ты вырастешь и захочешь уехать куда-то еще?
– Мы что, надолго туда? Ба говорила, ну на год, на два…
– Так, – папа недовольно морщит нос, – и что еще ба сказала?
Опускаю глаза и начинаю пинать носком любимой собако-тапки ножку стола.