Страница 12 из 24
Накануне этого дня была определена новая стратегия: распространить деятельность Союза не только на Беломорскую, а и на Олонецкую Карелию, создав новое общество, соответствующее этой задаче. Во избежание конфликтов и недоразумений с новой российской властью было решено направить депутацию к Временному правительству, обозначив тем самым свои намерения. В депутацию были первоначально избраны четверо из руководителей Союза: А. Митрофанов (Митро), Т. Ремшуев (Маннер), И. Естоев (Таннер), С. Дорофеев (Аланко), к которым потом присоединился известный активист Павел Афанасьев (Пааво Ахава). На следующий день на собрании Союз беломорских карел был преобразован в Карельское просветительское общество. Таким образом, карельские активисты дали понять, что воспринимают карельский регион как единый и цельный, поскольку, как пояснял присутствующим секретарь правления общества, известный писатель, переводчик и преподаватель Ииво Хяркёнен, здесь везде и в одинаковых условиях проживает «один народ, одна кровь и дух». Карельский национальный проект обновился, приобретя общенациональный масштаб.
Проект устава Общества был утверждён позже, 28 мая 1917 года[146]. Он немногим отличался от устава Союза беломорских карел, однако стоит отметить одну существенную особенность: члены Общества подразделялись на активных (готовых действовать) и пассивных, при этом две трети активных членов должны были составлять карелы, проживающие в Архангельской и Олонецкой губерниях[147]. Так выразилось стремление Общества сделать его деятельность массовой и приблизить к жителям Российской Карелии.
Депутация Общества более недели находилась в Петрограде в первой половине мая 1917 года. Временному правительству был доставлен пространный адрес «За Карелию Архангельской и Олонецкой губернии». Адрес начинался словами: «Мы явились сюда по делам живущих в России карел Архангельской и Олонецкой губерний. Мы, члены этой депутации, не живём среди названного народа, а в Финляндии, но мы все по рождению и родству оттуда и большая часть из нас русские подданные»[148]. Далее, сообщив о создании и целях Карельского просветительского общества, авторы адреса перешли к характеристике тяжёлых условий жизни Карелии, подчёркивая, что «бывшее, теперь низвергнутое правительство так же мало заботилось об этой области, как и о многих других частях Русского государства […] и не помогало им ни словом, ни делом»[149].
Рассказывая о совершенном упадке земледелия, скотоводства «и иных промыслов», о почти полном отсутствии путей сообщения, авторы адреса особенно подчёркивали отсутствие в крае просветительской и духовной работы, ибо карелы не понимают русских книг и церковных служб. При этом «поездки и прочие экономические сношения с Финляндией принесли в область финскую грамоту и просвещение», – так что, намекали деятели Общества, именно из Финляндии «проникает немного просвещения в Карелию»[150].
Карелы, сообщают авторы адреса, с нетерпением ожидают Учредительного собрания и разрешения своих проблем. «На этот раз мы ещё не представители всего народа, – признаются они, – но мы знаем, что наша деятельность, наши желания основаны на народной воле»[151]. Они ждут от Временного правительства помощи карелам и предлагают способствовать в выполнении предлагаемой программы. Первым пунктом программы выступали уже знакомые, сформулированные ещё в 1905 году языковые требования – «введение родного языка местного населения в церквах и школах», а также назначение чиновников, знающих язык народа. Для осуществления этого требования в карельских районах (предлагались сёла Ухта, Реболы, Паданы, Сямозеро и г. Олонец) должны быть учреждены духовная и учительская семинарии, а также два средних учебных заведения. Должна быть начата прокладка дорог в регионе, а кроме того, учреждены комиссии для подготовки местных экономических реформ, издания богослужебных книг и учебников, и пр.[152].
Адрес завершался географическими, демографическими и этническими сведениями о карелах, причём авторы явно пытались нивелировать как языковые, так и этнические отличия разных этнических групп карел, стремясь подчеркнуть единство народа. Кривя душой, авторы сообщали: «Язык повсюду тоже одинаков и отличается только тем, что на севере согласные выговариваются потвёрже и окончания совершеннее чем на юге. Кроме того, на юге много слов, заимствованных из русского языка…»[153] Отдельные прошения были переданы министру народного просвещения (с просьбой о создании школ и училищ) и обер-прокурору Святейшего Синода – с просьбой о создании отдельной Карельской епархии и переводе служб на карельский язык[154].
Как видим, на начальном этапе своей деятельности вновь созданное Общество действовало осторожно, и в целом держалось линии, выработанной в 1905–1906 годах. Речь шла об элементах национально-культурной автономии для карел, но ещё не было ни намёка на более глубокий национально-территориальный статус. Неопределённая ситуация в стране, непонимание будущего курса Временного правительства обусловили первые, робкие шаги карельских националистов. В Петрограде состоялись встречи с министрами просвещения и обер-прокурором Святейшего Синода (обещанное свидание с министром внутренних дел так и не произошло из-за занятости последнего), которые отнеслись к карельским посланцам доброжелательно. Министр народного просвещения А. А. Мануйлов сообщил, что правительство не будет препятствовать просветительской деятельности Общества. Оно может основывать в Карелии свои школы. Обер-прокурор Синода пообещал позаботиться о священниках, знающих карельский язык[155].
Получив эти ответы, Общество начало действовать самостоятельно, – на реальную поддержку Временного правительства рассчитывать не приходилось. Переписка членов Общества показывает, что действовали в нескольких направлениях[156]. Прежде всего, осуществлялась подготовка народного собрания представителей карельских волостей в селе Ухта, которое считалось неформальной столицей Беломорской Карелии (население Ухтинской волости составляло в 1908 году 3076 жителей, а в самом селе Ухта проживало 1260 человек)[157]. С этой целью велась агитация – были отпечатаны тысячи агитационных листков на южнокарельском (ливвиковском) диалекте, на русском и финском языках. Их рассылали по почте в самые разные карельские поселения. Кроме того, приступили к подготовке агитаторов-эмиссаров, которые должны были проводить беседы с народом в различных карельских деревнях, а заодно собирать сведения о настроениях в обществе. И наконец, отбирали учителей для открытия в Карелии передвижных школ. В письме Митрофанова Ииво Хяркёнену от 14 июля перечисляются предполагаемые агитаторы и учителя. Первых было отобрано шестеро (из двенадцати, пославших заявления). В списке учителей – десять карельских девушек. Школы начали работать с осени 1917 года[158].
Как показывает Елена Дубровская, активисты Общества открывали в крупных сёлах библиотеки и читальни. 13 мая вышел первый номер газеты «Karjalaisten sanomat» («Карельские новости»), в которой печатались заметки на финском языке в переводе на карельский. В Ухте, Вокнаволоке и Реболах стали создаваться местные комитеты «Карельского просветительского общества».
Дубровская справедливо отмечает, что их деятельность далеко не всегда встречалась в этих регионах с одобрением. Так, 21 мая 1917 года съезд крестьянских депутатов Повенецкого уезда, «выслушав сообщение об активизации работы просветительского общества, вынес постановление принять решительные меры по пресечению подобной деятельности»[159]. В дальнейшем мы покажем, что даже в Ребольской волости Повенецкого уезда, наиболее тесно связанной с Финляндией экономически и культурно, звучали, тем не менее, серьёзные возражения относительно внедрения финского языка, сближения с Финляндией, и тем более присоединения к ней.
146
Ranta R. Op. cit. S. 111–112.
147
KA. Karjalan sivistysseuran arkisto ja säilytysyksiköt. Karjalan aseman parantaminen 1917–1920. Sidos 105.
148
Ibid.
149
Ibid.
150
Ibid.
151
Ibid.
152
Ibid.
153
Ibid.
154
Ibid.
155
Ranta R. Op. cit. S. 116.
156
KA. Karjalan sivistysseuran arkisto ja säilytysyksiköt. Sihteerin ja toimiston kirjeenvaihto. 1917. F Sidos 32.
157
Архангельская Карелия. Архангельск, 1908. С. 9–10.
158
KA. Karjalan sivistysseuran arkisto ja säilytysyksiköt. Sihteerin ja toimiston kirjeenvaihto. 1917. F Sidos 32. Елена Дубровская отмечает, что в 1917–1918 учебном году в приграничных с Финляндией карельских волостях было открыто более десятка школ с преподаванием на финском языке; общее количество учащихся в них превысило 400 человек (Дубровская Е. Ю. Национальное движение в Беломорской Карелии. С. 89).
159
Дубровская Е. Ю. Национальное движение в Беломорской Карелии. C. 89.