Истен

Я снова живу.

В зал подтягиваются другие. Кивают мне, а дальше по своим делам. Я сошла дорожки и села у стены. По телу разливается приятная боль и тепло. Делаю вид, что горжусь собой. Что так искусно обманываю свое состояние. А что, если в следующий раз уже не сумею даже сползти с кровати? Не смогу справиться сама?

⁕⁕⁕

Очевидно, многие знали Колина. Даже Уилл не пришел на завтрак. Я сижу одна, запивая водой две столовые ложки гречневой каши. Жаль, не могу питаться воздухом.

Мне рассказали про лавитенов. Республика – это союз довольно большого количества разных культур. Они решили стереть все различия, а попробуй отобрать у людей то, что они любят всем сердцем, ожидай сопротивления. Впрочем, многие сдались. Лавитен это единственная нация, которая не хотела исчезнуть, и они оказывали большее сопротивление, чем другие. Выходит, лавитены для Республики, то же что повстанцы для Истена.

Разница в том, что сейчас повстанцы себя проявляют. Сиди мы тихо, про нас бы давно забыли. Лавитены давно затаились, но их продолжают искать и уничтожать.

Дарен чертов… ладно. Нужно успокоиться.

Сейчас в Истене есть парень. Он отвечал за то, чтобы нам было что поесть. Никому не причинил вреда и не сделал ничего, чтобы заслужить смертную казнь. Что он чувствует сейчас? Надеется ли на освобождение?

Я сморгнула слезы и отнесла посуду. Позыв к рвоте был уже не от еды. Больше все на свете я ненавижу несправедливость.

Однажды я видела секретное место Дарена. Он озирался по сторонам и с особым удовольствием полировал свой пистолет с золотой гравировкой. У повстанцев таких нет.

– Вторая твоя вылазка, хочешь, чтобы дежурного приступ схватил?

Я пробиралась через лес. То, что Уилл следовал за мной, я сразу заметила, но не подала вида.

– Не надоело везде за мной таскаться?

– Я же просто волнуюсь

– За меня?

– Нет. Скорее за Дарена и Мирая.

Я улыбнулась. Приятно, что тебя считают бесстрашной.

– Ты где собралась их искать?

– Просто знаю, где они.

Уилл поравнялся со мной, и мы шли в одном ритме.

– Что ты собралась делать?

– По ситуации.

Мои любимые моменты. Есть цель и ресурсы ее осуществить, а Уилл на моей стороне. Я долго бы не протянула, если бы не встретила его. И говорю я не про сейчас.

⁕⁕⁕

– Ты поняла, кто этот Колин?

Мы стоим здесь уже час, в надежде, что те двое все же объявятся.

Пройдя через лес, встречаешь поляну, а за ней обрыв. Спуститься не составило труда. Дальше повернули налево, прошли полкилометра по каменистой земле, перешли небольшой ручей и за высокой травой ждет местность, огражденная невысокой скалой.

Здесь прятался Дарен.

– Я никого не знаю по фамилии, – ответила я сквозь зубы.

Уилл и так знает это. Я понимаю, что ему просто хочется поговорить. Но не могу. Даже ради него.

– Я подумал… может, удастся пока не поздно…

– Нет! – резко ответила я. – Раз уж попался, значит, уже казнен.

Горько произносить это вслух и лишать Уилла надежды. Он кивнул. Значит, просто нуждался в этих словах. Я знаю, как страшно надеяться, зная, что ничего нельзя изменить.

– Солнышко, пришла попрощаться?

Как сладостно слышать этот голос и убедиться, что я оказалась права.

Дарен шел медленно, как всегда, одетый во все черное. Волосы коротко сострижены, будто никогда не растут и всегда выбритое лицо. Я никогда не занимала очередь в душевую за Дареном. Он просто помешан на том, чтобы выглядеть безукоризненно.

Дарен возраста Уилла. Один из тех, кто ребенком застал захват Арлена. Мирай мой ровесник, лицо еще наивное и юное, а телосложение крепкое. Он чаще меня навещает тренажерный зал.

– Как жаль, что уходишь, – цокнула я.

– Со мной пойдешь? – развел руки Дарен.

Уилл рядом втянул воздух.

– Ах да, забыл. Придется тогда хвост твой брать, – сказал он, вызывающе глядя на Уилла. – Ох, Уилл, может, объяснишь, в конце концов, почему ты за ней таскаешься? А? Дочь Кано? Или ты скажешь, что тактика Марии тебе больше не катит? Я давно понял, что весь лагерь – это дно. Даже если Арлен вернет территорию, он не станет могущественным. Эту страну еще долго придется поднимать из нищеты.

– И ты не придумал ничего лучше, как наживаться за счет Республики? – спокойно спросила я. Неприятно, что Дарен во многом прав.

– Миролюбие тебя не прокормит, Кристин. Очнись уже. Тебе никого не остановить.

– А Колин? – мой голос дрогнул. – Вы предали своего товарища.

– Поэтому дорогая тебе нужно почаще задумываться, а все ли заслуживают твоего доверия, – сказал он без привычной язвительности.

Может, мне показалось, но в этот момент он мельком взглянул на Уилла. Дарен не тупой, конечно. Просто эгоист и напрочь лишенный эмпатии. Я напомнила себе, что он, по сути, убил невинного Колина. А значит, не уйдет просто так. В конце концов, сколько людей еще из-за него пострадает?

Я потянулась за пистолетом и сжала руку в кулак, стыдясь, что посмела подумать об этом. Ты не сделаешь это Кристина. Ты не такая.

Но поздно скрыть ошибку, Дарен улыбнулся одним уголком губ.

– Ты не сделаешь этого, солнышко. И знаешь, что больше всего бесит? Ты давно бы уже могла покончить с отцом, но слаба для этого. Держишь образ героя, а внутри ты просто слаба, – выплюнул он эти слова. – Цепляешься за Уилла, поэтому что без него ты бы давно бросилась вниз по ручью.

Меня словно ударили по голове. В ушах зазвенели последние слова Дарена.

– Так хватит, – Уилл схватил Дарена за воротник куртки, но тот даже не шелохнулся.

– Убирайтесь, – процедил Уилл. – Иначе я сомневаться не буду.

– Жаль, знаешь, Кристину, ты не оцениваешь ее по достоинству, давно уже мог бы…

Я не сдерживаюсь и ударяю прикладом Дарена. Уилл тут же опускает его и тот валится, потирая подбородок.

– Брось, Мирай, – сказал он, когда тот наставил на меня оружие. – Я не прочь с ними еще раз встретиться.

– Убирайтесь! – приказал Уилл.

Он больше не являлся их лидером, но, тем не менее Дарен поднялся на ноги и ушел прочь со своим напарником.

Чувствую, мы еще пожалеем, что так просто их отпустили.

Глава 16 Кайл

– Я могу обратиться к айтишникам. Они найдут ее по фото.

Всю дорогу я рассматривал каждое фото. Никогда бы не подумал, что изображение на бумаге вызовет трепет. В некоторых местах помяты, где-то пожелтевшие или выцветшие. Но это не перекрывало их очарования. Неожиданно я понял, что прикасаюсь к чему-то глубоко личному. Это неслучайный набор фото. На них запечатлено самое важное в жизни.

Нет сомнений, что эти фото сделала Миа.

Дом с деревом. Девушка за пианино, она сидит спиной. Фото припыленное, снятое в раннее утро. Это Миа. Дальше ее родители. У отца густые темные волосы в небольшом беспорядке. Клетчатая рубашка на нем сидит свободно. Их, наверное, застали врасплох. Они смеются, а в руках игральные карты. Мама рыжая и с веснушками. Они красивая и счастливая пара. На следующем фото учебный класс. Окна на дальней стене во всю стену. Одиночные парты со стульями стоят в шахматном порядке. На фото восемь человек, некоторые места пустуют. Каждый занят своими делами и не в курсе, что их снимают.

Закат. Девушка стоит спиной на берегу в длинном платье. Небо окрашено в ровный оранжевый цвет, а море пестрит всеми оттенками. Волны омывают подол ее платья.

Меня до глубины души тронули эти снимки. Столько любви и довольства в таких простых ценностях.

На предпоследнем фото – Том. Задний фон немного засвечен. Непонятно, оно сделано на улице или в светлом помещении. Лицо снято в профиль, немного ниже плеч. Волосы на макушке приподняты, даже аккуратно взъерошены. Возможно, так было модно. Лицо здесь юное, не тронутое горем. Над чем-то смеется. Я видел его улыбку и смех, но это далеко оттого, что на фото.

Знал ли он, как важен был для нее?

На последнем фото ее лицо. Голову чуть склонила набок, рыжие волосы распущены. Улыбка выглядит натянутой. Кажется, она больше любила оставаться за кадром, а смотреть в камеру было некомфортно. Юная, красивая, еще не познавшая горя, лишений и ненависти.