Страница 89 из 102
Глава 10. Тайна поместья Леклёр. Часть 1
Как же печально, что мне редко удается позлорадствовать. В основном это была прерогатива Арчибальда и Долгунаты. Мне же ранее вся прелесть этого действа была недоступна. Каким же я был наивным и глупым человеком! Глядя на перекошенное лицо Айвена, который от потрясения даже меч опустил, я испытывал невероятное ликование и прилив сил. Как же, тьма возьми, приятно ощущать, что и ты чего-то стоишь в этой Игре.
— Мне полагается награда, — я протянул руку, и Арчибальд поддержал мои притязания громким хохотом и аплодисментами. Овации вывели из состояния шока Айвена, осознавшего, как подвеска могла попасть ко мне в руки. Некогда благородное лицо паладина исказила злоба, а пурпурный цвет сменил аристократическую бледность. Понадобилась секунда, чтобы острие взлетевшего меча замерло в паре миллиметров от моего горла.
— Что с ней? — сузившиеся глаза неотрывно следили, подмечая малейшие изменения. Я постарался сохранить невозмутимость:
— Моя награда, — все-таки тесное общение с наставником и его ученицей не прошли даром для моего характера: я наслаждался моментом триумфа. — Или вы желаете забрать ее себе?
— Что с ней? — напирал глава боевого крыла, не отводя меч.
— Делаем вывод, что награда не может найти героя по причине меркантильности лица, ответственного за выдачу оной, — похоже, я поймал кураж и меня понесло. — Пусть Наместник Императора разбирается, а я умываю руки.
На всякий случай я поспешил убраться подальше от грозного Айвена и его не менее грозного меча. Подойдя к Софи, неожиданно превратившейся из главной героини семейной драмы в случайного зрителя и не скрывающей облегчения по этому поводу, я галантно подал руку и помог ей подняться, демонстрируя безразличие к дальнейшим действиям Айвена. Безусловно, бравада была показушной, так как я был уверен, что в случае прямого нападения, Арчибальд не позволит меня убить или покалечить, хотя бы из желания досмотреть акт до конца.
— Прежде, чем требовать награду, нужно закончить задание! Подвеска до сих пор не у меня, — правильные акценты в разговоре с Айвеном сделали свое дело, и тот осознал, что изнанка подарила мне не только подвеску, но и ценную информацию против него, что делало встречу с Наместником для главы боевого крыла нежелательной.
— Она и не должна быть у тебя. Подвеска никогда тебе не принадлежала, и суть задания заключалась в том, чтобы найти ее. Я нашел, оповещение от Игры о завершении задания ты сам видел, — я развернулся к кровати госпожи Леклёр. — А теперь я верну подвеску законной владелице.
С этими словами я выхватил из инвентаря подвеску и вложил ее в руку Елизаветы. В комнате сверкнули две молнии, золотая и серебряная. Айвен и Арчибальд рванули с места так быстро, что глаза не успели за их движением. Страшный удар в грудь отправил меня в полет к противоположной стене, закончившийся не менее страшным ударом о последнюю. Защита пискнула и испарилась еще от первого удара, не успев восстановить Энергию, поэтому стена встретила меня с распростертыми объятьями, одарив сверкающими звездочками. Сознание боролось за свою независимость, поэтому голоса внешнего мира до меня доносились лишь эпизодически. В основном говорил каторианец:
— … мой ученик… только я имею право… индюк золотозадый…
—
— Что так? — удивился я.
—
— Как ты смеешь в моем доме! — полный контроль над сознанием вернулся в очередную смену действующих лиц на сцене. Бессменным оставался только главный герой этой трагикомедии — Айвен. Нашу маленькую труппу пополнила собой разгневанная дочь золотого паладина, которая, судя по всему, характером пошла в папу, и это придавало особый колорит их встрече. Маленькая сухонькая старушка стояла на кровати, закутавшись в одеяло, и грозно взирала снизу вверх на Айвена. Низкий рост ничуть не мешал ей оспаривать авторитет отца. Видимо, пропустил я немного, так как Айвен либо не успел, либо так увлекся спором с дочерью, что даже не убрал меч. Он стоял посреди комнаты, тяжело вдыхая и выдыхая воздух, подбирая аргументы в свою защиту, и его оружие качалось в такт его дыханию. Софи, вконец вымотанная переживаниями, забилась в дальний угол, подальше от разборок между родственниками. И только Арчибальд, удостоверившись, что Айвен больше не посягает на мою жизнь, наслаждался ситуацией. Каторианец вложил меч в ножны, развалился в кресле и не торопясь вкушал виноград с прикроватного столика. Выглядел он, как прихотливый член американской киноакадемии, отбирающий номинантов на Оскар.
— Езжай к себе, там и командуй, — продолжала Елизавета. — Здесь мой дом! Мои правила! Не забывай, что ты здесь гость!
— Ты забываешься, дочь моя! — прорычал Айвен даже не сквозь зубы — сквозь ноздри, несмотря на то, что это физически невозможно.
— Это ты забываешься, отец мой! — старушке было не занимать напора. Видимо, отношения отцов и детей и тут не очень складывались, раз вместо семейных объятий вышел скандал. Я был на стороне Елизаветы, хотя правильнее будет сказать, что я против Айвена и неважно, кто его оппонент. Старушка вызывала уважение. В ней чувствовался стальной стержень, на который она опиралась в противостоянии с отцом.
В результате продолжительного препирательства, установился странный паритет, когда ни одна, ни другая сторона не смогла добиться желаемого результата: Айвен не мог заставить подчиниться дочь, строптивица же не могла выгнать зарвавшегося предка или как-нибудь ему отомстить. Я решил, что самое время подлить масла в огонь.