Страница 9 из 12
Когда в покои герцога ворвался бледный, шатающийся от слабости принц, на мне оставались лишь короткие панталоны, и я не могла даже прикрыться, ведь мои скрещенные запястья лорд Каенар крепко держал одной рукой, в то время как вторая владела всем моим телом, а грудь он покрывал поцелуями и не желал останавливаться. Безобразный скандал, во время которого я лежу на столе, все в той же унизительной позе, а герцог все так же стоит между моих ног. Объятия принца, укутавшего меня в свой халат и тихое «Все, маленькая, все. Он тебя больше не тронет. Он тебя больше никогда не коснется, обещаю. Не дрожи, я рядом, я с тобой».
— Я не дрожу, это нервное, — поспешила заверить Гродари.
И зажмурилась, стараясь не чувствовать прикосновения его губ. И рук. И тела. Небо, если все это закончится, я проведу остаток дней в женском монастыре, избавив себя от необходимости видеть мужчин. Всех мужчин.
— Место, которое ты указала на карте — это болота, — Заклинатель все так же прикасался к моим губам. — Но там есть избушка, мне кажется, она в большей степени подходит для наших целей.
— Нет, — мгновенно возразила я. — Вам придется скрыться, причем в самые кратчайшие сроки. А потому следуйте моему плану.
— Нас не найдут там, — с улыбкой, которую я ощущала кожей, произнес месье Армель.
— Нас найдут. Примите это как факт и обдумывайте дальнейшие действия исходя из этого факта. И… вы не могли бы поторопиться?
— Вам неприятны мои прикосновения?
Я оставила этот вопрос без ответа.
Говоря откровенно, прикосновения самого Гродари не были неприятны, но я внутренне сжималась при мысли о том, что за этими прикосновениями последуют другие. А они последуют, и мне следовало принять это как факт.
У болота свой аромат. Тяжелый, давящий, наполненный влагой и привкусом тины. Я ощутила его еще до того, как наши ноги начали тонуть в мягком торфе островка посреди непроходимых топей.
Гродари мгновенно прекратил прикасаться к моим губам, осмотрелся и произнес:
— Надеюсь, вы знаете, что делаете.
Кивнув, приказала:
— Отпустите корзинку, и раздевайтесь, во время лечения расчесывать кожу нельзя. Могу утешить лишь одним — больно не будет.
И скинув капюшон с головы, я проследила за тем, как месье выполняет мое распоряжение. Над болотом начинался мелкий дождь, капающий казалось из самого серого тумана, без участия облаков. Запрокинув голову, я стояла, стараясь не думать о том, что произойдет после…
Магов сложно обмануть, но возможно. Если знать как.
— Почему вы медлите? — напряженно поинтересовался Гродари.
«Потому что это последние мгновения моей свободы», — с отчаянием подумала я.
И вежливо улыбнулась Заклинателю.
А затем медленно развела ладони — цвет моей магии был ярко-розовым, с золотым мерцанием. Эльтериан всегда находил это весьма забавным, а я все больше стеснялась использовать свою силу. И сейчас, призвав силу, напряженно ожидала саркастичных или ироничных замечаний со стороны месье Армеля.
Но не последовало ни того ни другого.
— Впервые вижу нечто подобное, — произнес полуобнаженный, бледный от ранения мужчина, — удивительное зрелище. Сходные ощущения я испытал, когда впервые увидел тройную радугу — в теории я знал, что подобные явления имеют место в Небесном городе, но в реальности едва ли не открыв рот как ребенок, стоял, замирая от восторга.
Улыбка тронула мои губы. Невольная, неожиданная, и полная благодарности.
— От всей души благодарю вас, за эти слова, — тихо сказала Гродари.
И обрушила розово-золотое сияние на его тело со всей доступной мне силой.
Копье Судьбы поражает все, от плоти, до ауры, магические же силы истощает, даже если ранение прошло лишь по касательной. Сколь многих магов Каенар лишил сил, используя это заклинание. Ангел Смерти был жесток, и не любил убивать легко. Свой козырь, свою силу, он продемонстрировал впервые на турнире магов в Императорской Академии, разгромив команду дружественного государства. Тогда еще существующего. Чудесная возможность избавиться от всех конкурентов заранее. Но в тот миг, на пике дипломатического скандала, еще никто не знал главного — Каенар не только уничтожал силу противника, он поглощал силу магов. Много лет спустя, при нападении, ценой жизни многих Каенар был лишен магических сил. Тогда принц Эльтериан был уверен, что с герцогом покончено… Но он вернулся. Восстановил силу и вернулся, уничтожая все на своем пути.
Небо уберегло меня от того, что могло произойти дальше. Но я точно знала, что едва железная перчатка будет снята, герцог поглотит мою магию. Всю. Без остатка.
— Мадмуазель Асьен, не усердствуйте, — вторгся в мои чудовищные воспоминания Гродари.— Вы так останетесь без сил.
— Оно и к лучшему, — прошептала я, глядя, как восстанавливается магическая аура Заклинателя.
Рана затягивалась медленнее, и я усилила поток передаваемых сил.
— О чем вы? — напрягся месье Асьен.
Чувствуя, как дрожат ладони, я посмотрела в глаза мужчине, и с трудом выговорила яростное:
— Я. Не хочу. Быть. Магом!
И силовым ударом отшвырнув мужчину в болотный колодец, остатками силы я отправила следом всю одежду Гродари, но я не смогла избавиться от крови, что успела покрыть мокрую болотную траву. Не хватило сил, даже человеческих, чтобы удержаться на ногах, и я упала, чувствуя головокружение и слабость.
Раскат грома!
Оглушающий звук тела, вспарывающего пространство, словно выпущенный из пращи снаряд. Приземление, заставившее содрогнуться островок посреди болота. Тяжелые шаги, присевший рядом со мной маг, жесткий захват моего подбородка, и заставив взглянуть на себя, герцог Каенар мрачно произнес:
— Скажи, простушка, с чего бы это мне приходить в ярость по причине того, что тебя кто-то целует? Кто ты? Кто ты такая? И почему даже сейчас, мне хочется сорвать с тебя эту убогую одежду?
Почему? Почему все так? И что произойдет, если на этот раз меня не спасет принц? А он не спасет. Я ведь теперь никто.
— Какие красивые глазки, — задумчиво отметил Ангел Смерти. — Интересно, как сильно расширятся твои зрачки, когда ты испытаешь то же возбуждение, что сейчас испытываю я?
И это не было вопросом. Так, размышление вслух.
Неужели таков будет мой конец?
Слабость после потери магии накатывала все сильнее, в голове шумело, я медленно теряла связь с реальность.
— Эй, простушка, я с тобой еще не закончил, не смей…
Но я посмела.