Страница 7 из 12
Но принцесса Асьениэль обладала магией исцеления и могла помочь всем, кроме себя. Ровно до тех пор, пока принц Эльтериан не запретил лечить, кого бы то ни было, кроме него самого. Ежели я помогала хоть кому-нибудь, он убивал их на моих глазах… Чудовище! Какое же он все-таки чудовище!
— Я буду благодарна, если вы посидите молча, — произнесла, не оборачиваясь. — Весьма благодарна.
И распахнув дверцы, взяла все необходимое — бинты, бутыль со спиртом, мазь для заживления ран, и мензурки со стерильными иглами и нитями. Я не собиралась использовать магию, потому что Эльтериан ее чувствовал. Любую магию в радиусе ста миль. После покушения этот радиус сократится до пяти миль, но даже подобный радиус был убийственен, как минимум для меня в итоге. Как жаль, что я слишком поздно узнала об этой его способности.
Резко повернувшись, я собиралась было направиться к месье Армелю, но едва не обронила все, что держала в руках — его рана не была обычной. И красная кровь, текущая безостановочно, являлась самым приглядным зрелищем, по сравнению со всем остальным. Обнаженные края рваной неровной раны чуть ниже груди, черная кажущаяся гниющей плоть, и черные вены, расползающиеся от места поражения по всему телу…
— Копье Судьбы… — потрясенно прошептала я.
Точно такая же рана стала последней для принца Эльтериана… И нанес ее лорд Каенар. Дар, который герцог скрывал столь долго и так тщательно. Так вот, где он использовал его впервые.
— Как видите, зашивать особо нечего, — невесело усмехнулся Гродари. — Но я буду благодарен, если вы сможете остановить кровь, это даст мне еще несколько дней жизни.
Но я не могла.
Я не могла…
Я…
Прикусив губу, я стояла несколько мгновений, с ужасом глядя на человека, который уже был практически мертвецом, и понимала, что промолчать не сумею.
— Любую магию отследит принц Эльтериан, — прошептала, чувствуя, как начинают дрожать руки. — И почти сразу на место применения магической энергии явится лорд Каенар.
Изогнув бровь, Гродари, словно бы совершенно не чувствующий боли, задумчиво протянул:
— А вы многое знаете, мадмуазель Асьен, пугающе много. Вы ведьма или предсказательница?
Я та, кому небеса даровали второй шанс…
И кто готов на все, лишь бы более никогда не встречаться ни с лордом Каенаром, ни с его высочеством Эльтерианом. Абсолютно на все.
Но если я сейчас ничего не сделаю, этот Заклинатель умрет. А перед смертью нападет на принца, лишив его существенной части сил и магического потенциала. К сожалению, это не спасет империю… И не спасет город Суассон.
К сожалению, похоже, мне не избежать этой встречи.
Осторожно вернув все захваченное в шкафчик, я смахнула набежавшие слезы, развернулась к Гродари и решительно произнесла:
— Я смогу вылечить вас, но не здесь. И не в пределах Суассона. И при условии, что вы не станете совершать покушение на его высочество в этом городе.
Пауза, пристальный взгляд и мрачное:
— Мадмуазель Асьен, вы даже не представляете, сколько усилий было затрачено на то, чтобы выманить его высочество из сверхзащищенного Небесного Города. Мы потратили годы на то, чтобы получить хотя бы шанс. Вы несколько пугаете меня своими невероятными познаниями, но поверьте, вам лучше не знать, что за человек его высочество. И у нас есть лишь один шанс, чтобы сделать его слабее. В ином случае… Эльтериан уничтожит весь императорский род.
И он уничтожит. Даже с ограниченными силами, даже с подрезанными крыльями. Он уничтожит. Всех, включая маленьких едва научившихся ходить племянников и нерожденных сестер.
Но я постараюсь не думать об этом сейчас, стремясь сосредоточиться на том, что я услышала. «Их шанс»? «Затраченные годы»? Неужели, у этой практики боевых магов цель была вовсе не в уничтожении ордена Заклинателей? А месье Армель совершил покушение, потому как это было его приказом, и затягивать дальше он не мог, по причине приближения скорой кончины? Неужели, ситуация безвыходна?
— Я повторю свои условия, — проговорила, стараясь скрыть дрожь, — я помогу вам, но не здесь и при условии, что вы не подвергнете жителей Суассона опасности.
Взгляд Гродари заледенел.
И я выдвинула последний аргумент:
— Оставшись в живых, вы сможете реализовать план, имеющий гораздо больше шансов на успех, нежели нынешний.
— Серьезно? — мрачно спросил мужчина. — Мадмуазель, боюсь, другой возможности не представится еще долгие годы.
— Но у вас будут эти годы, — возразила ему. — У вас и у жителей этого города, как минимум будут еще годы. Подумайте об этом, прошу вас.
Гродари резко поднялся, прижав ворох бинтов к животу, потому как из раны стремительнее потекла кровь. Пересек смотровую и подошел к окну. По пустынной улице двигалась колонна из телег рыбаков — жители начали действовать.
— Возьмите то, что вам потребуется, — не оборачиваясь, произнес Гродари. — Я перенесу нас в любое подходящее по вашему мнению место. Но знайте, если вы меня предадите, я вас убью. И не ждите жалости.
Улыбнувшись, я тихо заметила:
— Смерть не самое страшное, поверьте мне.
Рыбаки вывезли всех заклинателей. Месье Армель, руководил погрузкой своих боевых товарищей, с невозмутимостью человека, на теле которого нет смертельного ранения. От провизии предложенной «соседом» внезапно в лице мэра нашего города, он отказался, но затем, глядя на мою корзинку, согласился с тем, что несколько десятков варенных яиц, сухари и копченое мясо определенно не повредят.
После того как все нас покинули, Гродари прошелся по всей лекарне, уничтожая следы пребывания Заклинателей в ней. И не использовал при этом никакой магии. Бинты и прочие окровавленные вещи были сложены в камине и политы составом, который уничтожил все, до самой золы и пыли. Та же участь постигла некоторые забытые книги, остатки еды, один позабытый кем-то сапог.
Помня, о его ранении, я хотела помочь, но едва шагнула вниз, услышала резкое:
— Оставайтесь там, мадмуазель Асьен.
— Но вы ранены, — напомнила ему.
— А вы слабы, — цинично сообщил Гродари.
«А вы невыносимы!» — подумала я.
Но жизнь давно отучила озвучивать собственные мысли.
Лишь покончив с уборкой, месье Армель поднялся ко мне, и на середине лестницы он едва удержался от падения, но одним взглядом запретил мне приближаться, выровнял дыхание и продолжил подниматься. Человек невероятной внутренней силы. Впрочем, никто другой не смог бы убить себя, просто перестав дышать.