Страница 43 из 91
- Да-да, - кивала ему маска. – Берите ключик, вот этот вот, - Елецкий взял замысловатый ключ, что болтался у управляющего на цепочке для часов, - давайте я вам помогу, вот он, берите его в ручку и отпирайте сейф.
Не будь тут Тютина, брат Тимофей сорвал бы ключ с цепи и сам бы отпёр несгораемый шкаф, но опытный казак не рекомендовал этого делать.
- Эти сволочи из «Дитриха Шлоссера» наловчились всякие хитрости в свои сейфы ставить; три месяца назад… да, зимой, в Каннах, вот такой вот новый отпирали, - рассказывал казак, - и едва вставили ключ, едва провернули, а из щёлочки вверху брызнула кислота товарищу в лицо, хорошо хоть, в глаза не попала. А ещё и шип отравленный вставляют, провернёшь ключ, а он и выскакивает тебе в руку. Так что пусть пузатый сам сейф отпирает, а ты рядом стой, но настороже будь.
И брат Тимофей, глядя на кислую и испуганную – непонятно чего в ней было больше – физиономию управляющего, понял, что слова казака о ловушках в сейфах не пустой звук.
- Открывайте сейф, любезный, - сказал он уже без всякой учтивости в голосе. – Ну, все вас ждут.
- Я…, - ростовщик уже чуть не плакал, - я не могу…
И тогда Тимофей Сергеевич приставил к его щеке револьвер.
- Если я выстрелю, вы скорее всего не умрёте, но кушать вы уже никогда не сможете, будете только пить… Ну, - он даже взял руку управляющего, ту в которой был зажат ключ, и стал с усилием тащить её ближе к замочной скважине, - открывайте, давайте, давайте… Ну, чего вы упрямитесь? Хотите проявить свою храбрость? Желаете остаться без зубов и нижней челюсти? Открывайте свой ящик.
- Я не могу…, - по щекам управляющего покатились слёзы.
- Вы любите кушать? – спросил у него брат Тимофей.
- Да, я люблю кушать…
- Но вам больше не придется этого делать, - Елецкий с силой надавил стволом револьвера на щеку пузана. – Я уже начинаю злиться, а когда начну, я выстрелю.
- Вы злой человек, - всхлипывал управляющий.
- Да, я злой человек, а вы и усугубляете, только и делаете, что злите меня, - сказало он и вдруг заорал: – Вставляйте ключ, иначе я стреляю. Ну, раз… Два…
- Надо отключить тумблер! – неожиданно закричал управляющий. – Иначе меня может убить током!
- Ах вот как!
- Да, нужно отключить ток! – уже вовсю рыдал начальник кассы.
- Ну, так отключайте, отключайте, где ваш тумблер?
- Он там. За шкафом, - управляющий указал на стену возле сейфа.
- Ну так вперед, вперёд, отключайте его, не тяните, мы с вами целую минуту тут толчёмся, а должны были уже уходить. Неужели вам так приятно наше общество, что вы так медлите?
- Нет, не очень…, - пролепетал ростовщик.
- Что не очень? – не понял брат Тимофей.
- Не очень приятно ваше общество… Мне.
И тут уже Елецкий не выдержал и толкнул его револьвером в лицо и зло произнёс:
- Давайте, отключайте же!
- Но вы же тогда заберёте мои…
Ростовщик не успел договорить, ни он, ни грабитель в маске не заметили за своими пререканиями, что второй грабитель, тот, что высокий, подошёл к ним, быстро врезал управляющему по голове рукоятью револьвера и прошипел тоном, навевающим ужас:
- Быстро! Быстро!
- А-а…! - заорал ростовщик и немного присел. - Это очень больно,- из его головы по виску, по щеке быстрой струйкой полилась кровь – на плечи сюртука, на белоснежный и накрахмаленный воротник сорочки, на пол, на манжеты; но несмотря на это, он, подвывая, тут же засунул руку за сейф, чем-то пощёлкал там и сообщил:
- Всё! Отключил.
И потом, уже без напоминаний и уговоров, трясущимися и запачканными в кровь руками он вставил ключ в замочную скважину и провернул его в одну сторону до щелчка, потом сделал два оборота в другую и после уже распахнул толстую дверь шкафа: вот, берите. И горько, горько зарыдал, отойдя в сторону.
Тут уже брат Тимофей не терялся, он раскрыл мешок и стал смахивать в него с полок всё, что было в сейфе. Пачки банкнот разных казначейств, в том числе и некоторое количество британских фунтов; ровные, завёрнутые в серую бумагу упаковки с монетами большой ценности; мелкие монеты, что лежали в коробочках; часть монет падала на пол, но он на упавшие деньги внимания не обращал, брал только то, что удобно было ссыпать в мешок. И деньги всё не кончались. Рыдания ростовщика были горестны настолько, что случайный прохожий, услышав подобное, решил бы: человек распрощался со всею своей семьей, не менее. Но жестокосердые грабители не имели и капли жалости к несчастно выгребли всё, что было в сейфе. А забрав деньги, поспешили к выходу, вежливо попрощавшись с убитым горем ростовщиком.
А на выходе, на крыльце увидели сидевшего на земле человека, у которого из рассечения на лбу сочилась кровь:
- А это кто ещё такой? – взглянув на сидящего и садясь в экипаж, спросил брат Тимофей у брата Аполлинария, который так и сидел на козлах коляски, дожидаясь товарищей и поигрывая хлыстом в руках. Он ему и ответил:
- А это один очень любопытный, но очень тупой человек, который сначала всё интересовался, что здесь происходит, потом хотел уйти, а теперь тут отдыхает.
А тут и Тютин запрыгнул в коляску, и Квашнин, щёлкнув кнутом, пустил коней с места в галоп и погнал их прочь из города Веделя, на юг, на юг.
И маски они сняли, лишь когда отъехали подальше от кассы, и тут уже появилось , проверяет с среди них веселье, которое случается с людьми, что сделали непростое дело и сделали его успешно.
- Ну что?! Взяли чего-нибудь?! – не оборачиваясь к товарищам, кричал Тютину и Елецкому Квашнин.
- Взяли, «вашбродь», взяли, - заверял его казак.
- Тысячи три талеров будет, серебром и ассигнациями, - прикидывал довольный Тимофей Сергеевич.
- Быстро управились, и трёх минут не прошло, - хвалил братьев инженер. – Я думал, дольше будете копаться.
- Это ещё долго, - отвечал ему казак, - брат Тимофей уж больно мягок, миндальничал с крохобором, а те доброту людскую не понимают, пришлось ему подсобить. Уговорить банкира.
- А что было-то? – интересовался брат Аполлинарий.
- Потом, потом всё расскажем, ты сейчас за дорогой следи, - советовал вознице Елецкий.