История княжества Псковского

Важнейший период псковской истории начинается с XIII столетия, когда немецкие рыцари заняли Лифляндию. До пришествия их к устью Двины народ лифляндский издавна платил дань псковичам, как свидетельствует летописатель Арнольд, любекский аббат, живший в начале XIII века и дополнявший славянскую хронику Гельмольдову с 1171 до 1209 года, и также Станислав Сарницкий, польский дееписатель XVI века; а Матфей Страубич (in descriptione Livonia[24]) говорит, что, когда первый лифляндский епископ Мейнгорд основывал (в 1186 году) город Ригу и ближние замки, то наперед испросил дозволение у Владимира Мстиславича, князя Псковского. Но эти новопоселенцы, начавшие обращать лифляндцев не только в свою католическую веру, но и в подданство, стали отчуждать их от подданства Пскову. Вышеупомянутый Арнольд пишет, что третий епископ лифляндский Альберт (бывший с 1199 года) запретил уже им платить дань Псковскому князю, за что князь часто нападал и на лифляндскую землю, и на город Ригу. Рыцари старались разными способами снискивать дружбу Владимирову и, наконец, переманив его к себе, дали ему в удел близ Риги Идумейскую область, а между тем время от времени, усиливаясь притечением к себе многих немцев, начали распространять свои владения. Скорые их успехи в покорении соседственных Пскову чудских племен, приближение завоеваниями уже ко псковским границам, набеги даже и на псковские, и новгородские земли и, наконец, в 1223 году завладение и русским городом Юрьевым приводили в страх псковичей. Тщетно старались они превозмочь их союзом с литовцами и призыванием новгородцев на помощь. Успехи нескольких походов, предпринятых совокупно с этими союзниками в Лифляндию и Эстляндию, были недолговременны; и, наконец, когда новгородцы согласились даже уступить Юрьев рыцарям, то псковичи, обманувшись в надежде на своих союзников, разорвали с ними дружбу и сами в 1228 году заключили оборонительный договор с рыцарями, обязавшись им помогать против Литвы, а от них требуя обороны от Новгорода. Ярослав, князь Новгородский, почитая это за измену Новгороду и наипаче оскорбясь тем, что псковичи выслали даже из города его приверженцев, объявил им войну и с войском дошел уже до Дубровны, однако же, услышав, что в защиту Пскову идут рыцари лифляндские, остановился. Между тем псковичи для переговоров выслали поверенных, которые объяснили, что не Псков изменил Новгороду, а сей оставил его без защиты. Такие упреки произвели то, что новгородские войска не послушались уже Ярослава и, отказавшись продолжать свой поход, пошли обратно. Впрочем, сим не кончилось взаимное несогласие, и псковичи в 1232 году приняли даже к себе недоброхотов Ярослава. За это Ярослав остановил пропуск к ним своих товаров, и наипаче соли, которой они пользовались большей частью из области новгородской; а это действеннее всего заставило их смириться. Они выгнали от себя его неприятелей и приняли даже на княжение Юрия Мстиславича, шурина Ярославова. Но, с другой стороны, лифляндские рыцари, старавшиеся расстроить союз псковичей с новгородцами, подняли в 1233 году войну и продолжали ее три года. Вожатаями им при этом походе служили два бывших, изгнанных псковских же князя – Борис Игоревич и Ярослав Владимирович и вышеупомянутые недоброхоты Ярослава Новгородского, к ним перебежавшие. Они тайно провели отряд лифляндского войска под Изборск и внезапно взяли его. Псковичи, услышав, поспешили на освобождение этой крепости, обступили ее со всех сторон и, взяв там князя Ярослава Владимировича с новгородскими беглецами и несколькими лифляндскими чиновниками, отправили в Новгород к князю Ярославу Всеволодовичу, который, заковав их, сослал на заточение в Переславль. Но лифляндцы, в отмщение зашедши с другой стороны, напали на новгородские волости из-за реки Нарвы и взяли город

Тесов, в котором полонили боярина Кирилу Свининича и, отведши его в свой город Медвежью Голову (Одемпе), содержали его там в оковах с 15 августа до Великого поста. Ярослав Всеволодович, узнав об этом, собрал свои и псковские войска, пошел вместе с шурином своим Юрием, Псковским князем, под город Юрьев (Дерпт), но, не доходя до него, остановился. Лифляндцы, выйдя из Юрьева и Медвежьей Головы (Одемпе), напали на передовые их отряды и, сбив, гнались за ними до главного войска, но оно двинулось, разбило их самих и погнало до реки Амовжи (Ембахи) к самому Юрьеву. Многие бежавшие, обломясь на льду, потонули; а еще больше лифляндцев и немцев было побито и пленено; прочие, почти половина раненых, ушли и заперлись в городе. Ярославовы войска пустились потом по сторонам, разоряли, жгли и полонили окружные юрьевские волости, и принудили неприятеля просить о перемирии, которое и было заключено с ними на три года. Псковичи свято сохраняли мир сей, и когда в 1237 году рыцари, воевавшие с Литвой, попросили у них помощи, то они отправили к ним 200 лучших своих ратников с воеводой Ястребом. Однако же поход их, как и самих рыцарей, после первых успехов был неудачен. Ибо литовцы, сделав засаду свою в лесах, выманили неприятеля из крепких мест на чистое поле, и, окружив, разбили всех и побили знатнейших воевод, а войска всего едва десятая часть возвратилась домой. Лифляндцы, впрочем, не были благодарны псковичам за эту, хотя и неудачную, услугу, и при истечении перемирия Дерптский епископ Герман тотчас начал оказывать неприязненные действия на границах Псковской и Новгородской. Псковичи, со своей стороны, в 1240 году начали готовиться к войне. Епископ призвал себе на помощь лифляндского орденмейстера Германа де Балка и датского воеводу, занимавшего берега эстляндские. В этом походе с ними были и два датских королевича Абель и Канут, а всего войска их было до 100 000, как пишет Христиан Кельх. Ушедший опять в Лифляндию из заточения своего бывший Псковский князь Ярослав Владимирович взялся быть им вожатаем. Они подошли сперва к Изборску, осадили и взяли эту крепость, побили там до 600 псковичей и с ними псковского воеводу Гаврилу Борисовича, потом двинулись прямо ко Пскову. Встретившие их за городом псковичи были разбиты, а убежавшие заперлись с гражданами в стенах. Семь дней лифляндцы осаждали город и ничего больше не успели, кроме что сожгли за стенами посад. Но Ярослав имел во Пскове приверженца к себе одного, знаменитого гражданина Твердила, или Твердислава Ивановича, который тайно отворил лифляндцам одни ворота и неожиданно впустил их в город. Граждане, увидев среди себя неприятелей, не смели уже противиться, а Псковский князь Юрий немедленно выехал в Новгород, и за ним поспешили многие из лучших псковичей с семьями своими[25]. Орденмейстер учредил тогда во Пскове свое правление, оставил там своих наместников и тиунов, а в числе первых определил изменника Твердилу; взял к себе в залог детей знатнейших граждан и потом пошел далее разорять новгородские волости по Шелонской пятине; наложил везде дани, построил в Копорье свою крепость, взял город Тесов и грабил новгородских купцов даже за 30 верст от Новгорода. Около двух лет лифляндцы владели всеми этими завоеваниями своими. К несчастью, тогда новгородцы расстроены были раздорами между собой и с князем своим Александром Ярославичем Невским, который от них даже выехал, и потому не только не могли они защитить псковичей, но и себя оборонять от нападений; а все южные княжества российские в то время страдали от нашествия татар, которые доходили уже за 100 верст и до Новгорода. Ужас и опасность со всех сторон заставили новгородцев смириться и просить защиты от князя Александра Ярославича, который, возвратившись в Новгород и узнав обстоятельно о завоеваниях лифляндцев, немедленно собрал новгородские, ладожские, карельские и низовые войска, пошел с братом своим Андреем поспешно через Копорье ко Пскову, побил всех немцев, властвовавших уже в Водской пятине новгородской, занял все пути и проходы и, войдя неожиданно во Псков, захватил всю рыцарскую стражу и лифляндскую чудь, сковал наместников рыцарских и отослал их в Новгород. Лифляндские летописи говорят, что он тогда 70 человек рыцарей и многих других немцев со всей их городовой стражей изрубил, не пощадив и шесть человек, сдавшихся ему. Это происходило в марте 1242 года, когда еще Псковское и Чудское озера покрыты были льдом; а потому легко было предвидеть, что лифляндцы, услышав о перевороте во Пскове, поспешат кратчайшим путем к сему городу. Александр отправил сторожевой полк по льду на Чудское озеро и поставил его близ урочища Вороньего камня. Лифляндский орденмейстер, действительно, не замедлил явиться с сильным корпусом войск лифляндских, а встретив упомянутый полк, устремился на него треугольной колонной и разорвал его. Но Александр подоспел ему на помощь, и 5 апреля произошло на льду кровопролитнейшее сражение, кончившееся совершенным разбитием лифляндцев. До 400 или 500 пало рыцарей в бою, а 50 захваченных в плен ведены были по льду босыми до Пскова. Чудские войска все обратились в бегство; их гнали целый день до самого Сабилитского берега, и на пространстве семи верст побитые лежали кучами; а многие, проломясь на льду, потонули. Новгородцы и псковичи готовились уже выступить на лифляндский берег, однако же поелику орденмейстер, устрашась опустошений, прислал просить мира, обещав не только не вступаться в Лугские и Вотские волости, но и уступить некоторые латышские земли, то Александр доволен был этой покорностью неприятеля и с торжеством возвратился во Псков. Духовенство встретило избавителя своего с крестным ходом, а народ – с восклицаниями. Победитель, при этом случае подтверждая псковичам помнить оказанное им благодеяние, примолвил выразительные слова, записанные во Псковской летописи: «Се же вам глаголю, – сказал он, – аще кто из наследник моих и племенник прибежит в печали, или тако жить придет в Плесков, и не примете его, или не почтете его, и наречетесь вторая жидова». Псковичи, действительно, не забыли этого завещания, и когда Александров брат Андрей Ярославич в 1252 году согнан был татарами с великого княжения Владимирского, то дали ему они у себя убежище и для большей безопасности отпустили к лифляндским рыцарям, а по другим летописям – якобы в Швецию, и князем у себя во Пскове оставили другого его брата – Ярослава Ярославича Тверского, через три года от них перешедшего в Новгород. В его княжение в 1253 году Псков опять вытерпел сильную осаду и разорение окрестностей от лифляндцев. Все посады около стен города ими были выжжены, и псковичи не в состоянии отразить их ожидали только помощи от новгородцев, которые вскоре, пришедши, действительно избавили их и, совокупясь, пошли вместе на самих лифляндцев за реку Нарву, где взаимно произвели разорение и опустошение. После того заключили мир.

24

В описании Ливонии (лат.). (Ред.)

25

Лифляндские летописи говорят, что якобы Псковский князь сам сдал им город. Г. Арндт Псковского князя, сдавшего этот город и потом удалившегося, называет Ярополком. Но князя этого имени не было никогда во Пскове, и потому надобно разуметь или Юрия, в это время княжившего здесь, или Ярослава, изгнанного и вожатая лифляндцев, который, пребывая у них, продолжал именоваться Псковским князем и, введши их изменой Твердислава в город, мог хвалиться сдачей оного.