Каменное сердце

Его порядком повеселило мое кислое выражение лица. Он деловито заглянул в корзинку, чувствуя себе скорее хозяином, чем гостем.

— Что там?

— Драконова трава, — спокойно ответила я.

Голос пришлось слегка понизить и говорить в особой манере, чтобы вернуть те интонации и хрипотцу, что были у меня зимой при визите охотников.

— Где племянница?

Я неопределенно пожала плечами. Не обязана же я следить за приблудной девицей? Таких “племянниц” обычно отправляли на услужение мастерам. Дите и под присмотром, и научится чему полезному. Мастер не обязан полностью контролировать подмастерье. Не помирает с голоду, и будет с него.

— Чего надоть? — грубовато произнесла я. — До реки пошла, небось.

— Что, бабушка, сруб не маловат? Хорошо живется в Чаще?

Я посмотрела на инквизитора исподлобья. Нет, у моего образа “тетушки” были достоинства. Платок, повязанный на восточный манер, скрывал большую часть лица, а охрипший голос и старые деревенские словечки производили определенно впечатление. Но какая я ему к Темнобогу бабушка?!

Раздражение быстро схлынула. Я решила гнуть линию до конца.

— Дык плохо живется-то, милок! — пробурчала я. — Вона как сердце-то прихватило, едва до дома доплелась! Корзинка-то тяжелая. Ты б подержал, сынок. В Чаще-то селятся не от хорошей жизни, да. Вона какой сруб мне тут достался. Дверь скрипит, чуть не на петлях висит. Баньки нет, да и сарайчик бы тут. Козю какую завела б, с помощницей молочка бы попили. Оно и можно, конечно. А по зиме куда животинку-то девать? Околеет на морозе без сарая, да и осень в этих краях не больно ласковая.

Инквизитор воспринял мой поток бреда и жалоб с философским спокойствием. Я ему рассазала и про закоченевшие зимой пальцы, которые теперь с трудом шевелились и болели так, что приходилось вечно носить перчатки (очередная сказка для прикрытия), и про зверье, шерудящее листвой у дома, и про половицы подгнившие, и про печку маленькую.

— Пусти, бабушка, домик-то посмотреть, — с ласковой улыбкой попросил инквизитор. — Может, помогу тебе чем.

“Ах ты пес шелудивый, — подумала я. — С проверкой пожаловал, старушку обмануть решил?”

Меня даже не напрягало, что эта самая старушка — я. И годков мне было маловато до звания бабули.

— Конечно, подсоби, милок, — закивала я. — Накось корзинку, сейчас отопру тебе. Инструменты-то взял?

Глава 15

Инквизитор промолчал, но ношу у меня забрал. Я бы и с ней легко открыла дверь, там всего лишь нужно было ставить детальку в засов, снимая его с замка, и выдвинуть. Но не говорить же об этом приятному юноше, который так галантно согласился таскать за мной корзинку с эстрагоном?

— Вьюноша, на стол поставь, — скомандовала я, отходя к полке с лекарствами.

Инквизитору пришлось пригнуться, чтобы не задевать свисающие с потолка пучки трав. Я не слишком над ним издевалась. Это был тот самый темноволосый мужчина, что помог мне на ярмарке. Точнее, не уличил за продажу магических амулетов. А там уж кто знает, не почувствовал он волшбу или и правда решил покрыть мелкую торговку.

— Давно живете тут, бабушка? — спросил инквизитор.

Его взгляд бегал со склянки на склянку, но из зачарованных предметов у меня не было. Только дура станет держать улики против себя на видном месте, и уж тем более заговаривать зелья впрок, когда рядом бродят члены ордена. Слава Истле, глупой я быть перестала после предательства зверя.

— Давеча, — проскрипела я. — Только все никак до деревни добраться не могла. Снег всю зиму лежал до самых крыш, а потом по распутице разве дойдешь?

— Ясно, — кивнул он. — Ну, пойду я.

— Иди, иди…

Я не смотрела, как мужчина выходит за дверь. Зачем? Лучше уж разберу драконову траву, что пойдет на отвар, что на приправу, что в зелье. Однако нужно было держать марку. Все же травница Ада — полубезумная старушенция, отшельница.

— Ходют тут всякие, — проворчала я. — Нет бы помочь слабой женщине! У, псы шелудивые, уже который раз приходят, ничего не покупают. Только и успевай пол за ними мести. Понатаскают грязи, поднимут пылюку!

Инквизитор хмыкнул из-за двери. Оставалось лишь надеяться, что мое бурчание было достаточно неразборчивым, чтобы меня не спалили вместе с избушкой.

На улице послышались голоса. Я навострила уши. Мне-то казалось, что инквизитор был один. Интересно, второй за домом прятался или только сейчас подошел?

Я не слышала их разговора целиком, только пару ничего не значащих фраз недавнего гостя. Вскоре баритон темноволосого инквизитора стих. Я с облегчением стянула платок. Находиться в нем долгое время — сущее наказание. Дышать тяжело, ткань становится влажной и липнет к коже, еще и приходится ее поправлять, чтоб не падала с носа и не налезала на глаза.

Сзади хлопнула дверь и послышались стремительные шаги. Я судорожно заправила платок обратно и повернулась к вошедшему.

Позади меня стоял не инквизитор.

— Гленна? — удивилась я. — Ты что здесь забыла?

— Травница? — удивилась девушка.

Я поняла, что забылась и произнесла все обычным голосом. Конспирация полетела к чертям. Платок и перчатки последовали за ней.

— Ну? — устало спросила я, умываясь в кадке с водой. — Зачем пожаловала? Золотой воды дать?

— Н-нет… Там, в деревне, ребенок пропал.

Я посмотрела на мявшуюся у порога девушку. Ее глаза напоминали блюдца, а руки беспокойно вертели в пальцах перстень. Гленна смотрела на меня с ужасом. Точнее, на мои черные когти.

Ах да…

— Коли боишься, проваливай, — сказала я. — Никто тебя не держит в логове злой ведьмы.

— Там пропал ребенок, — с нажимом повторила Гленна. — Его украли.

— Может, в поле заплутал? Или соседка завистлива припрятала, чтоб насолить родителям. Найдется малыш.

— Он исчез прямо из-за стола! — воскликнула Гленна. — Мать кормила его с ложки, опустила взгляд, чтоб зачерпнуть каши, а он пропал.

Я тяжело вздохнула. Да, меньше всего это походило на обычное похищение ребенка. Кто мог утянуть дитя у матери вот так, средь бела дня, да еще и при свидетелях? Не человек.

— Я-то что могу сделать? — развела руками я.

— Верни, — простодушно ответила Гленна.

Я задохнулась от возмущения. Ярость застила мне глаза. Нахалка получила тряпкой по лицу, по рукам и по спине.

— Паршивка! — рявкнула я. — Ты за кого меня принимаешь? Я похожа не детоубийцу?! Я всю вашу деревню лечу, ни разу не отказала ни старику, ни ребенку, ни богачу, ни нищему. Зачем мне младенец?!

— Ты ведьма, — воскликнула Гленна, прикрывая лицо руками. — Откуда мне знать, что ты ешь?

— Девственниц! — ответила я, громко клацнув зубами. — Молоденьких, сладеньких!

Девица взвизгнула и кинулась наутек. Я зловеще расхохоталась ей вслед. Пусть знает, чем чреваты оскорбления в адрес ведьмы!

Глава 16

Вопреки моим ожиданиям, Гленна не сбежала. Она отошла подальше от избы и снова крикнула:

— Ты же из них! Даже не отпирайся, я ведь видела.

Я зашипела и бросилась к ней. Гленна, не будь дура, на месте не стояла. Мы гонялись друг за другом по поляне, пока обе не запыхались. Мне даже обидно стало. Дочь Йозефа в Злейске прослыла дохлячкой, а я даже за ней угнаться не могу.

— Хватит орать, — сказала я, борясь с одышкой. — Что ты от меня хочешь? Я не трогаю детей.

— А девственниц?

— Если бы я питалась исключительно девственницами, давно бы померла. Детей-то не ем!

Гленна фыркнула и гордо подбоченилась. Растрепанные волосы липли ко лбу и взмокшей шее. Наверное, я выглядела ничуть не лучше.

— Ну и славно, — сказала она. — Раз ты не опасна, сможешь помочь. А уж семья Вакулы тебе заплатит.

— И на кой ляд мне деньги? На костре не пригодятся.

— Так мы тайком тебя проведем к месту. И инквизиторы не узнают.

— Им уже сказали? Они разве не ищут ребенка?

— Ищут. Найдут ли? — сказала Гленна. — Больше помощников, лучше результат.