Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 11

Пока мы поднимались, я дёргал маму за рукав, а получив требуемое внимание, слёзно попросил вернуться домой.

Мои друзья так и не увидели меня в тот день. После же я не желал идти говорить им «пока», хотя мама предлагала сделать всё «по-человечески», но не сильно настойчиво.

Эта привычка… Слабость, пустившая корни в таком невинном возрасте, когда я не был способен самостоятельно побороть трусость, начала незаметно расти во мне. А родители, со всей отчаянной любовью, только были рады потакать своему дитю, лишь бы он чувствовал себя комфортно.

Теперь же: нестерпимое желание выговориться. Признаться! Приятно, но проблему не решает. Благо сейчас, в воспоминаниях, я всё ещё маленький человек, не знающий о корнях зла, посеянных в собственной голове. Сейчас у меня настало лето. Целый год предстоит провести на вольных хлебах, пока не исполнится семь лет – возраст поступления в начальный класс.

Первые числа июня. Через неделю мне исполнится шесть. Наслаждение от утреннего сна и просмотра телевизора быстро притупилось. В такую чудесную погоду хотелось только гулять, выматывая себя физическими играми.

Участь ребёнка, которого сильно любят – постоянный надсмотр. Самостоятельно гулять в ближайшем дворе воспрещается. Нужно каждый раз упрашивать маму, опираясь на её распорядок дня. Старшая сестра редко когда соглашается взять с собой младшего брата на улицу, но иногда ей становится жалко его, хоть она и старается скрыть в себе эту черту.

На одной из таких редких прогулок один из друзей сестры спрашивает меня: «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?». Отвечаю первым вспомнившимся словом, казавшимся тогда солидным: «Хочу стать диджеем».

Компания дружно начинают смеяться над моим ответом. Следует уточняющий вопрос, а знаю ли я, чем занимаются диджеи? На что честно отрицательно мотаю головой, убегая на детскую лазелку, сокрушенный смущением.

Красивая подружка поясняет мне вдогонку, что основная работа диджеев – включать чужую музыку, крутя затем диски, коверкая произведение на свой лад. Я весело мотаю головой, мол, меня устраивает, значит точно стану таким вот недомузыкантом, но внутри понимаю всю бессмысленность такого стремления.

Скатываюсь с горки. Второй раз. Компания сестры затеяла игру со скакалкой. Людей прибавляется.

Мамы с колясками. Группы детей, что постарше. На фоне бегают совсем взрослые ребята, периодически выкрикивая непонятные слова, за которые редкий прохожий их грозно одёргивает. К вечеру народа всегда больше. Уставшие тела выползают на улицу, покрытые по́том, они ищут тенёк, прохладные напитки и веселья.

В такой толпе не очень комфортно быть, но одному идти домой нельзя. Навязался гулять с сестрой, будь добр терпеть до тех пор, пока она не устанет. Обдумывая своё положение и наблюдая за открывшейся картиной, забываю, что на горке я не один. С тыла раздаётся голос:

– Ты съезжать собираешься? Если нет, то подвинься.

Оборачиваюсь. Фигура чуть выше моей. Голова светлая. Худощавый паренёк в серой майке смотрит на меня ничего не выражающим взглядом. Постамент горки слишком узок, чтобы можно было просто подвинуться, пропустив человека вперёд.

Быстро съезжаю вниз на ногах. Нарушитель спокойствия ухмыляется, повторяя мой манёвр. Если бы тут была моя мама, то она точно отругала нас обоих за опасные забавы. Но сейчас я сам по себе, а значит – хозяин положения.

Необъяснимая сила тела несёт меня снова взобраться по железным прутьям наверх, только чтобы повторить спуск. Новообретённый товарищ с ещё бо́льшей скоростью увязывается за мной.

С каждым пройденным кругом акробатика усложняется. Теперь я цепляюсь за металлическую дугообразную перекладину, расположенную над горкой. Отпускаю хват в переломный момент, приземляясь на плоскость горки и продолжая скользить на ногах. У нашего дуэта быстро завязывается подобие догонялок.

Появляются новые лица детей, заинтересовавшиеся незамысловатым весельем. Пока они только начинают «обезьянничать» неподалёку, не вступая в прямой контакт.

Останавливаюсь отдышаться. Надо мной, вверх ногами свисла голова нового знакомого. Заговорил он первый:

– Тебя как зовут?

– К. А тебя?

– А меня С. Будем дружить?

– Давай.

С. спрыгивает на ноги рядом со мной. Мы жмём друг другу руки.

Как чиста и прекрасна детская открытость. За минуту я обзавёлся другом. И хоть я этого не показываю С., но внутри меня распускаются хризантемы. Мысленно улыбаюсь. Мой первый друг вне стен садика.

Сегодняшний день подобен празднику.

Буквально через пару минут С. умудряется подтянуть несколько ребят, завязывая общую игру в «слепую обезьяну».

Для незнающего читателя поясню основной механизм. На камень-ножницы-бумага определяется один человек, которому предстоит с закрытыми глазами лазать по железным перекладинам, пытаясь «замаять» своего ближнего, ориентируясь только на дразнящие весёлые фразы.

Суровая, но такая притягательная игра в те годы пользовалась огромным успехом. В какой бы час я не проходил мимо двора, всегда кто-то да играл в неё. Нередки были случаи серьёзных травм.

Однажды я видел, как коренастый парнишка резко дал дёру за потенциальной жертвой, влетев с силой в металлический столб. Крови тогда пролилось много. Это впечатлило меня. Несмотря на крики и общую атмосферу произошедшего ужаса, акт насилия (вперемешку с багровым цветом) заворожил меня. Было в этом что-то мифическое и успокаивающее, похожее на чудно́й сон.

На первом розыгрыше я и С. быстро слетели в сторону победителей, оставив двух незнакомых мальчишек бороться за право не быть слепой обезьяной. Комичен ещё тот факт, что проиграл парнишка с огромными окулярами. Детская невежественность умудрилась высмеять и это, не принимая ранимой души мальчика.

Игра началась. Я растворился в общем веселье, забыв про себя. И это чувство оказалось прекрасным. Если бы сейчас я смог также самозабвенно отдаться общей истерии, этой общей гипнотической волне – то счастью моему не было предела. Но человеческий ум подобен стеклу: разбившись единожды, из осколков не собрать глади.

Невозможно забыть посторонний опыт, как и избавиться от приобретённых штампов. Дорога суждений имеет направление строго вперёд. Только у заблудившихся наивных овечек (которым я искренне завидую) есть возможность в любом возрасте задаться вопросом, благодаря которому изменится весь их путь.

В порыве радости никто из нас не замечает закатного неба. Юные человеческие массы начинают заменяться более скверными личностями. Мамы забирают своих детей, удаляясь ужинать.

Сестра окрикивает меня, пришло время возвращаться домой. Жму руку С… Мы обещаем друг другу встретиться завтра после обеда на этом же месте.

Ночью плохо спалось. Радость не давала сомкнуться векам, не позволяя отдаться свободе, ведь сон – единственно возможная утопия, которая может быть у человека, не считая смерти.

Сестра, чьё спальное место находилось напротив моего, монотонно сопела. Сейчас я завидовал ей. Спящее существо часов не считает.

Вверенный самому себе, за неимением возможности как-то физически измотаться, я начал нагружать голову фантазиями и воспоминаниями, мешая их в одну кучу, стараясь неумело спародировать эффект сновидений.

Мысленно возвращаюсь в садик. Вот местный задира. Такие ребята всегда выше, жилистей и наглее тебя. Фамилия на японский лад: Тен-чен-ко. Короткий рыжий ворс. Пухлые губы.

За отведённое время, что мне довелось быть здесь, этот парень ни разу меня не обижал, но было в его поведении всегда что-то властное и пугающее.

Сродни Э., некоторые его поступки граничили с запретной чертой. Мне сразу вспомнился самый яркий эпизод с ним и девочкой по имени Н..