Страница 12 из 25
– Я о компании не просил, – строго буркнул я, сгустив брови.
– Муторно мне в уединении, понимаешь, драконья ты голова? – спешно ретировался старикашка. – А там, кто знает, когда вас на куски порвут, да как скоро здесь появятся новые собеседники.
На лице сморщенного вояки появился проблеск сожаления.
– Ладно, – вздохнул я и устроился поудобнее, – давай потолкуем.
– Хорошо-хорошо, малыш, – радостно загомонил Думитур. – Ты мне сразу понравился, броктар. Есть в тебе что-то, – он задумчиво цыкнул, – иное, что ли… Только никак не определю, что именно. Не похож ты на остальных. Знал будто, что ты-то не откажешь преклонным годам во внимании.
Я промолчал.
– Вы с приятелями сегодня достойно справились, – похвалил он. – Давненько я такого не видывал. Хороший бой. Оба боя, – поправился старец. – Сплошная радость для почти слепых глаз, почти отправившегося к корням воина. С выдумкой, слаженно, зрелищно, без страха. Можно подумать, что вы таких тварей на завтрак кушаете, – сухо хохотнул калека.
– Ты тоже видел? – потупился я. – Но как? Ты же не выходишь отсюда.
– Есть у меня маленькое окошко, – хитро прищурился Думитур. – Мне через него видно все, что происходит в Крактан.
– Окошко? – не понял я. – Какое еще окошко? Мы же в подземелье. Не хочу обидеть тебя, уважаемый, но, похоже, ты и впрямь выжил из ума.
Дед снова приглушенно рассмеялся.
– Возможно-возможно. Но мне привычнее думать, что все по-прежнему, – протянул он. – Просто у призраков свои секреты и привилегии. Но это самое меньшее, что должно сейчас волновать твои мысли, броктар. Рано убирать мечи в ножны. Я не заметил, что сегодняшний день доставил вам массу «удовольствия». А дальше будет только хуже. Не знаю, чем вы умудрились так насолить Люто, но он вознамерился истребить вас во что бы то ни стало. Иначе не выпустил бы Схи-шад в первом же поединке. А у него ведь еще много тузов в рукавах. Уж можешь мне верить, малыш. Что он там пообещал вам, – просипел Думитур после молчаливой паузы, – что каждый имеет право заслужить честь и помилование?
– Именно так, – раздался за спиной неожиданный голос Давинти.
Эльф сидел, прислонившись к стене, в шаге от меня.
– И если позволите… Если требуется мое мнение на сей весьма противоречивый счет, то я полагаю исключительно следующее, – остроухий набрал в грудь воздуха для произнесения очередной замысловатой речи – не рассчитал, закашлялся и, с трудом проглотив комок внезапного спазма, сипло проговорил: – Наглая ложь из уст отпетого наглеца, бандита и законченного негодяя. Ложь в каждом звуке.
– А тебе-то почем знать? – прищурился Думитур.
– Я, видите ли, и сам приврать люблю, – возвышенно ответил эльф. – Я ведь поэт, величайший созидатель рифм и слова, – он нарочито устало вздохнул. – В этом ремесле без богатой выдумки далеко не уедешь. Ложь – мой хлеб, – выговорил и тут же смутился Дави. – Прошу, не поймите меня неверно, друзья. Но ложь я могу различить хоть будучи глухим на оба уха. Люто не отпустит нас, – грустно подытожил он.
– Хе-хе-хе, – проскрипел старик. – На оба уха, – повторил он приглянувшуюся фразу. – Забавно. А ушастый и впрямь дело говорит, – калека понизил голос, – вам отсюда не уйти.
– Это мы еще поглядим, – хмуро запротестовал я. – Ты нам лучше объясни вот что, – сам не понимая почему, я придвинулся ближе к собеседнику и перешел на заговорщический шепот, – ты говорил, что видел схватку на ристалище. А раз ты все видел, то наверняка заметил кое-что странное.
– Что именно? – улыбнулся Думитур. – Конечно, не считая того, что вам троим удалось покинуть арену невредимыми, – он захихикал.
– Когда мы покончили с глашатаем хаоса, – вполголоса продолжил я, – его останки окутало, будто дымкой. Звучала, не весть откуда взявшаяся, мелодия, а раны монстра принялись затягиваться прямо на глазах. Я мог бы решить, что мне почудилось, но мы все видели это.
Дави закивал головой, подтверждая сказанное.
– Да-да… Конечно… Сломанный меч, – знающе подхватил наш собеседник. – Должно быть поразительно наблюдать подобное впервые? Разумеется, так, – не дождавшись ответа, сухо хмыкнул он. – Меня-то то колдовство до сих пор не перестает удивлять.
Старец заерзал и сменил положение. Ссутулившись и опершись лопатками о толстые прутья камеры, одряхлевший воитель отвернул взгляд к центру тюрьмы и гулко вздохнул.
– То, что вы видели, – продолжил он, – ничто иное, как плод многогранного таланта Генэди.
– Не помешало бы знать, о ком ты толкуешь, – буркнул я с подковыркой.
– Его зовут Генэди. Вы наверняка уже встречали сухопарого прихрамывающего разумного, с капюшоном на голове. Маг, с помощью которого Люто проворачивает все свои крупные и опасные делишки, – пояснил Думитур. – Уверен, что и в вашем похищении не обошлось без фокусов этого лакана. «Сломанный меч» – так он зовет свои чары.
– Боюсь показаться невеждой, – осторожно пискнул поэт, – но я не понимаю, что все это должно для нас означать.
– А то, эльф, – посерьезнел калека, – что любое живое существо, находящееся под влиянием тех самых чар, попросту не способно умереть. Можете изрубить тварь на куски, но полог «Сломанного меча» ни за что не позволит жизни покинуть тело. Через некоторое время плоть срастется, сознание и разум вернутся на привычное место и вот, – сдержано воскликнул он, – чудовище вновь готово к сражению. Без боли, шрамов или остатков страха. Я хочу дать тебе один совет, Варанта, – после недолгого молчания обратился ко мне Думитур. – У Крактан существует еще одно занимательное свойство – мертвые, что томятся на оглоблях возле жаровен. Я не ради пустопорожней болтовни упомянул, что те несчастные – это пища для обитателей арены. Когда недобитый зверь вкушает плоть жертвы, «Сломанный меч» исцеляет его раны, тем самым практически лишая «тех, кто обречен на смерть» шансов одержать честную победу.
– Но как? – взбудораженный словами старика, изумился я. – Должен же существовать способ обойти это заклятье.
– И он есть – держать противника вдали от жертвенных столбов. Или же бить резко, наверняка. Так же, как вы одолели Схи-шад, – ухмыльнулся дряхлый воитель, а его шрамы поперек лба сложились в причудливый треугольник. – К тому же чары не вечны. Заклятье всегда иссякает, излечив подопечного от серьезных ранений или после того, как заговоренный возрожден. Когда происходит такое, бой считается завершенным. Далее в дело вступает Генэди, чтобы снова одарить питомцев владетеля арены временным бессмертием.
– Умопомрачительно. Умопомрачительно и в высшей степени невероятно! Бесконечно увлекательные подробности. Мне, как путешественнику и ревностному созидателю всяческих неординарных событий разнообразной степени странности, нередко приходилось становиться свидетелем выдающихся, завораживающих, а порой даже повергающих в ужас свершений, – скороговоркой воскликнул тил, выражая крайний интерес к услышанному. – И не советую кривить лица, мои маловерные друзья. Многие из воспетых мной в рифме воспоминаний являются чистой правдой. Однажды мне даже посчастливилось свидетельствовать истинному таланту целителя, коим обладал некий воспитанник Висмутовых столпов. Тогда это больше походило на великолепный сплав познаний алхимии, врачевания и прикладной магии. Тот юный чародей легко мог поднять на ноги незадачливую овцу, прикушенную дикими псами по недогляду пастуха. Или же зашептать кур от хвори. Однако, чтобы плоть существа, стоящего на пороге смерти, срасталась сама собой прямо на глазах… Ух, – коротко и возбужденно выдохнул Давинти. – Подобного мне встречать не случалось.
– Верно, – согласился Думитур. – Такое и вправду увидишь нечасто. Но в Крактан у всего есть свои причины и порядок. Вы же не думали, что Люто и его болваны самолично отлавливают этих гигантских тварей, скитаясь по самым опасным и отдаленным закуткам Тилрадана? Слишком затратно снаряжать ловчих каждый раз, когда зверинец лишается одной из особей в ходе кровавого представления. Конечно, это происходит куда реже, чем гибель разумных, но все же происходит. Ваш пример тому доказательство. И не будь под рукой магии Генэди, владетель крепости давным-давно бы растранжирил, как всех своих людей, так и половину богатства, охотясь или скупая у торговцев зверьем подобные диковинки.