Страница 11 из 16
– А король?
– Делает вид, что проблема невест его не касается. Попросил леди Розмари занять невест хоть чем–нибудь, чтобы дурью не маялись и на глаза ему не попадались. Она им разные конкурсы выдумывает. То салфетки вышивают, то полотна малюют. Кудесницы, – произнес, как выплюнул. – Из–за них Конд покои почти не покидал, а если нужно было куда выйти, то пользовался подземельем. Дуры.
В принципе, я понимала, что двигало отцами девушек, отправивших их за короной или приличной партией. Деньги к деньгам. Сама не раз была застигнута врасплох присутствием в родительском доме «хороших мальчиков», заехавших по надуманному предлогу именно в воскресенье, когда я наверняка буду находиться в усадьбе. Но, спасибо мудрому отцу, он никогда не настаивал, чтобы я водилась с кем–нибудь по указке обеспокоенной моим будущим мамы.
Дошло до того, что я в любом, даже случайном, знакомстве, подозревала ее участие. Дух противоречия настраивал меня против свиданий с сыновьями папиных партнеров. Я противилась всей душой и, возможно, даже упускала шанс стать счастливой. Так говорила моя мама. Но в то же время, я знала себе цену и никогда не связалась бы с «опасным мужчиной», о чем меня неустанно предупреждали домашние.
– Мама, мне всего двадцать! – огрызалась я, когда она пыталась выставить меня за дверь, где «случайно» околачивался с букетом цветов очередной претендент на мое сердце. – Мне еще рано замуж!
– А кто говорит о скором замужестве? Меня отец в девятнадцать к рукам прибрал. А свадьбу сыграли только через три года, когда я Настей беременная была.
Кстати, об опасных мужчинах. Король Рогуверда определенно относился к их числу. Авантюрист в чистом виде. Это настораживало и… волновало. Пока я владела слишком малой информацией о нем, но что уже могла сказать точно: во всех бедах Конда Корви были виноваты женщины. На Земле ли, здесь ли. Любой король – лакомый кусочек, а уж такой…
Я опять обернулась, чтобы взглянуть на хоровод разодетых невест, среди которых встречались прехорошенькие. Не буду кривить душой.
– Неужели Его Величество не может справиться с горсткой женщин? – я подпустила в голос иронии, иначе внимательный Лоури распознал бы неизвестно откуда взявшиеся нотки ревности.
– Горсткой? – лорд с тоской посмотрел на море голов. – Наш король не хочет обидеть отцов этих женщин. Единственный выход – жениться на самом деле, чтобы остальные убрались восвояси. Если бы вы знали, насколько жестокие битвы идут среди знати, желающей чтобы в королевской кровати оказалась представительница именно их клана. Если какую–нибудь из невест опрометчиво выпроводить из дворца, такой поступок сочтут за оскорбление, если не за позор.
– Теперь я понимаю, почему появился некто, кто попытался решить проблему иным путем.
Лорд Лоури, не сообразив, куда я клоню, выгнул вопросительно бровь.
– Нет короля – нет невест и нет позора, – я пожала плечами. – Прекрасный выход из щекотливого положения.
– Однако! – Лоури пожевал губу. – Мы как–то не думали, что эти два события могут быть связаны. Но ваш вариант интересен. Надо бы рассказать о нем королю.
– Идите, Ваша Светлость, рассказывайте. А я пока поужинаю, – я глазами указала на дверь, за которой громыхали посудой. – Заодно узнаю, о чем шепчутся на кухне. Вы же помните, здесь у меня появились две подружки.
– Я буду следить за вами, – напомнил Лоури, нехотя разворачиваясь к выходу.
– Кто бы сомневался, – улыбнулась я в ответ и толкнула створки дверей в святая святых голодного человека.
Кухня встретила грохотом. Меня обдало густым паром. На раздаточном столе, за которым я сидела вчера вечером, высились горы грязной посуды. Двое мальчишек лет десяти старательно стряхивали остатки еды в ведра и сортировали тарелки, укладывая глубокие к глубоким, мелкие к мелким. Очищенную стопку тут же уносили и опускали в чан с горячей водой, куда наливалась зеленоватая густая жидкость. По дрожащей на поверхности воды пене я поняла, что посуду во дворце мыли с применением чистящих средств. Уже хорошо.
– Яконя, поддай кипятка, – громко скомандовала краснолицая женщина, и пока девка с закатанными по локоть рукавами снимала с огня котел и тащила к бадье, устало опустилась на маленькую скамеечку. Смахнув с лица пот, посудомойка оставила на выбившихся из–под косынки волосах клок пены.
Кипяток добавил пара, что взвился столбом к потолку. Сделалось еще жарче. Я расстегнула верхнюю пуговку. Считай, пришла мгновение назад, а тонкая ткань платья уже прилипала к спине. Не удивительно, что работавшие здесь люди без стеснения раздевались. Нижняя рубашка, через которую просвечивала дородная грудь, и заткнутая за пояс юбка, оголяющая крепкие ноги – вот и вся одежда, что осталась на старшей посудомойке. Она тяжело поднялась и вновь зависла над бадьей.
Над двумя другими корытами согнулись такие же краснолицые и полураздетые женщины. Они полоскали посуду, передаваемую из первого чана. Результаты их труда принимали девчушки, едва достигшие подросткового возраста. Они основательно вытирали чашки и тарелки, которые тут же уносились к шкафам, где выставлялись по строго заведенному порядку. На кухне я насчитала не меньше дюжины детей, привлеченных к вовсе не легкому труду. Судя по осунувшимся лицам, они работали на кухне не первый час.
– Леди, здесь посторонним быть запрещено, – меня заметил пацаненок, что очищал посуду от остатков еды. Второй подхватил два полных ведра и, приседая от тяжести, потащил к боковой двери. Конд Корви вовсю эксплуатировал детский труд. И это человек, не раз бывавший на Земле и знакомый с достижениями цивилизации, но не гнушающийся проявлять замашки средневекового феодала. Печально.
– Я ищу Саманту и Волюшку, – поторопилась сообщить я, поскольку на меня начали оборачиваться посудомойки. Как–то не хотелось попасть под горячую руку, слишком уж суровые у них были лица.
– Шаманту? – поправил меня паренек. – Кухарки закончили работу и отдыхают.
Я скривилась, поняв, что осталась без ужина. А нечего было от еды нос воротить, когда ее приносили.
– Мне очень нужно с ними поговорить.
– Вам лучше обратиться к распорядителю, – одна из посудомоек подошла ближе, вытирая руки о замызганный фартук. – Он над всеми на кухне главный.
– Нет, мне нужны именно Шаманта и Волюшка.
– Тогда вам надо туда, – она кивнула на проем, за которыми только что скрылся мальчишка с помоями, – а после свернуть направо. Их дверь третья по счету.
– Спасибо, – я мило улыбнулась, но моя улыбка пропала даром – усталые люди вернулись к своим делам.
Стоило мне распахнуть двери, как в лицо ударил морозный воздух. Оказалось, что выход вел во внутренний двор. Возле бочек с мусором грызлись собаки, чуть поодаль в крытом загоне довольно повизгивали свиньи. Видимо, это им перепала еда с барского стола. Я не видела смысла идти назад – уже стояла на припорошенной снегом земле и осталось только добежать до тепла. Плотно обхватив себя руками, я помчалась туда, куда мне указали.
К высокой каменной стене замка жалось длинное одноэтажное здание. Ничего другого, похожего на место для жилья, я не видела, поскольку напротив шел ряд подсобных помещений, откуда неслись звуки, издаваемые животными. Отсчитав третью дверь в цепи похожих друг на друга, я громко постучалась. Ответить на грозное: «Кого там принесло?» не смогла – зуб не попадал на зуб.
Дверь резко распахнулась, и так же резко меня втащили внутрь небольшой комнатки.
– С ума сошла? В тонком платье да на мороз? – Шаманта явно не видела различия между девицей, одетой в штаны и грубые сапоги, и нежной леди в красивом наряде. Ну, в принципе, она права – какая истинная леди будет шляться по задворкам?
– Я не з–знала, что придется идти через двор, – щелкнула зубами я.
Ахнувшая Волюшка тут же подскочила и накинула мне на плечи пуховый плат, в который сама только что куталась. Меня под белы рученьки провели к печке, напоминающей буржуйку. На ней закипал чайник, его тоненький свист делал комнатку уютной. Усевшись на маленькую скамеечку и протянув руки к дверке, за которой плясал огонь, я огляделась. Две кровати, половик между ними, у окна стол, на подоконнике горшок с каким–то чахлым цветком, слева от двери узкий шкаф, зеркало в простенке и тут же тумба с металлическим кувшином для умывания – все очень скромно.