Страница 1 из 54
A
Представляемая читателю книга стихотворений и прозы Валерия Беденко не разу не выходила в печать, так как эта творческая личность не является членом союза писателей и творила только для себя.
Чтобы творческий труд всей жизни не пропал даром, все созданное им было собрано в один авторский сборник под названием «Химера».
Богатый жизненный опыт автора, надеемся, заинтересует читателя, так как в этом сборнике присутствуют как мудро подмеченные изречения, так и миниатюрные зарисовки в виде прозы и стихов. Причем как стихов с острым, хулиганским юмором, так и с глубочайшей тоской и переживанием о судьбе России и его народа.
Присутствуют здесь и песни, сочиненные автором, которые в свое время игрались на гитаре в узком кругу своих друзей, в бывшем нашем СССР.
Валерий Беденко
ПРОЗА
Верх любви
Диагноз
Кетчуп
Надежда
Полубредовые мысли
Яхточка
Манижа — русское чудо
Ушла эпоха
Разум человеческий
С легким паром
Воспоминания маргинала из прошлого века
Вождь
Такие дела
Шнурки
Печальный март пятьдесят третьего года
Цыгане
История первая
История вторая
Вишневое варенье
Гагры
Конотоп
Ярмарка дружбы
Вадловы Воды
Хирса
Друг мой Сашка
Тим Тимыч
День Победы
ЛИРИКА
Achtung
Амбрэ
Арбат
Бахрома
Блесна
Бля
Буратино
Валет
Весть
Восток
Время
Всё не так
«Гафт не говно…»
Гомик
Графенок
Гулена
Гундосы
Дорога в рай
Дурдом
Еще разок
Жажда
Засранец
Замарашка
Здесь
Казак
Клобук
Князь
Козлодрание
Колыбельная
Колыма
Космонавты
Круги
Кураж
Лачок
Лихач
Лучший нумер
Людоед
Мальчик
Межцарствие
Может быть
Молодец
Мыслитель
Настоящий мужчина
Невмочь
Некто
Обида
Овца и Волк
Обрывки
Околесица
Оконце
Отмена
Отченашек
Парадокс
Пестрая река
Платочек
«Муж плохой жене хорошей…»
Погодка
Поднос
Помню
Поручик
Послание из дурдома
Посуда
Про любовь
Просо
Пуп
Дурачины
Сестренка
Скамеечка
Старче
Стеклотара
Судьбина
Такое дело
Тетери
Тишина
Толпа
Тоска
Точка
Травка
Три шестерки
Трудно
Уголки
Улыбка
Умиление
Химера
Хобби
Христя
Четыре строчки
Чечетка
Чмо
Чудак
Чудная страна
Шарман
Шпана
Я холст
ПЕСНИ
Беги, бегун!
Вальсок
Выговор странный
Выселки
Голубая звезда
Голубым подуло ветром
Двуединство
Долги наши
Дурашка
Дурочка
Еще вербы не лопнули почки
Золушка
Каблук
Как генсек товарищ Сталин
Камневоз
Мысли наивные
Надоело прозой, прозой
Одетта
Падлюка
Посланник любви
Прощание
Это было
Ссылки для прослушивания и скачивания песен
Валерий Беденко
ХИМЕРА
Проза. Лирика. Песни
Я от рожденья графоман,
Я — граф Омана — что же лучше?!
И слава голову не кружит,
Как бедной девушке роман.
Валерий!
По твоему желанию посвящаю данную книгу всем непризнанным поэтам, которые мечтали, но не смогли издать свои труды.
Пусть наш мир станет хоть чуть-чуть лучше!
Твой друг и составитель-редактор А. Соколов
ПРОЗА
Верх любви
Как-то выпивали с мужиками у реки и расхвастались о женах.
Один сказал: «Жаловаться грех, ничего попалась. И готовит хорошо, и дети ухоженные. Да и собой ничего».
Другой говорит: «И у меня что надо, двужильная, спинища как у лошади. К тому же родителей моих уважает, меня также».
А третий махнул рукой, мол, все это чепуха. «Вот я вчера проснулся, душу твою етить, всего трясет, как трясогузку, башка трещит, сдохнуть в самую пору, — сказал он это, подумал и с просветлевшим праздничным лицом продолжил, — А она, баба моя, входит в комнату и из-за спины водяры стакан в нос: „На, гад, заглонись!“» И он обвел нас торжествующим взглядом, мол, что, выкусили.
И хотя все знали, что никакая она ему не жена, а сожительница, торгашка из какой-то палатки, мы молча согласились. Что да, конечно, нам такого ждать не дождаться. И кто не успел похвастаться, и не стал этого делать.
Потому что поняли, что есть верх любви.
Диагноз
Однажды мой дядя заболел. Румянец пропал с его миловидного лица. В глазах неведомо откуда появилась тоска. Гордо расправленные плечи пригнуло к земле, и походка стала шаркающей. Собственно, и так можно было жить: многие живут без румянца, без орлиного разлета плечей, без огня во взгляде, без уверенной поступи. И ничего себе живут, но дядя не хотел без этого жить. К тому же он был очень молод, и любовь едва прикоснулась к нему.
И чтобы узнать свой приговор, он пошел к доктору. Доктор был плешивый старичок, с седой бородкой клинышком и длинными, веревкой скрученными, пониклыми усами. Еще из тех, старых докторов, которые любят поговорить с пациентом. Он поговорил с дядей, глаза посмотрел, язык, в трубочку послушал. Подумал, подумал и сказал, что, очевидно, это результат затворнической жизни, кабинетной работы. Свежий воздух, физический труд, простая пища — вот, собственно, и все лекарство. Это было в тридцать седьмом году.
Вскоре дядю забрали, прямо из купейного вагона, в котором дядя собирался ехать в Китай. Там его ожидала дипломатическая работа. Но так и не дождалась.
В пятьдесят третьем он появился на пороге нашего дома, полностью излеченный от кабинетной болезни. Диета, физические нагрузки и свежий воздух пошли ему на пользу.
Кетчуп
Собака эта мне была знакома. Я встречал ее почти всякий раз, когда шел на работу или возвращался домой. Пути-дороги проходили через парк. Пересекаешь главную аллею парка, прозванную с незапамятных времен «Зеленой дорожкой», тут же и напарываешься на стаю собак.
Обитали они при местном кафе, если можно так назвать распивочную, которой владел армянин, беженец, как они все, кавказцы, любят себя называть. Кое-что из объедков собакам доставалось. Но по мере того, как стая разрасталась, этого им стало не хватать. И они очень быстро научились выпрашивать подаяние у идущих на работу. И знали в лицо наиболее щедрых. Есть добрые люди, чего там говорить. Иной сам не доест, а собачкам принесет. Иногда поглядишь, чем их там потчуют, честно, завидки берут: вкусности необыкновенные.
Так вот, собака эта ничем из стаи не выделялась, единственно если только малым ростом да неказистостью. Шкуркой владела светло-рыжей, с разбросанными кое-где белыми пятнами. И какая-то она застенчивая была: доставались ей последние крохи. Правда, последнее время поведение ее несколько изменилось. Стала выхватывать у добровольных кормильцев еду прямо из рук. Но за это и получала от вожака не раз трепку. Причина ее внезапной перемены скоро обозначилась большим животом и укрупнившимися сосцами, черными и тугими, как у козы. Живот вырос слишком большим, почти по земле не волочился. И скоро появилась уже поджарой, без брюха, но соски стали еще туже и крупней. Через положенное время нарисовалась у дорожки со своим выводком. Щенята были крупные, пять мышастой масти и один рыжий, в мамашу, мельче остальных собратьев. Вывела их напоказ она неспроста. Логика собачья сродни человечьей: вот, мол, люди добрые, какие у меня славные ребята. Помогите, кто чем может, а то и погибнем с голоду. Тактика проверенная, только вряд ли спонсоров прибавилось. Времена пришли жестокие: всех не пережалеешь. И приходилось ей с утра до вечера рыскать по парку, заглядывая во все урны, выискивая на полянках остатки еды от чьих-то пьяных застолий. Тут уж было не до выбора: что нашел, то и ешь. Желающих и без тебя полно.