Страница 68 из 122
Глава 14. Откровения
Услышав шелест, я открыла глаза. Рядом сидел Костя, уткнувшись в книгу, он попеременно записывал что-то в тетрадь и выглядел при этом весьма сосредоточенным.
Некоторое время я просто наблюдала за ним, поймав себя на мысли, что любуюсь своим духовным куратором.
— Рада тебя видеть, — тихо произнесла я, заметив, как парень вздрогнул и напрягся. — Хорошо, что ты здесь, ты мне очень помогаешь.
Константин медленно повернул голову и, встретившись со мной взглядом, снова отвел глаза, перелистнув страницу тетради.
— Рад помочь, — отозвался он, делая вид, что изучает запись.
— Знаю, ты не подпускаешь никого близко, я не претендую и даже не имею права в связи со своим положением, но хочу, чтобы ты знал: ты стал близок мне. И, наверное, как никто другой.
Костя замер, глядя в пустоту перед собой. Создалось впечатление, что он лихорадочно ищет выход, как поступить и что сказать.
После долгой паузы мой друг повернулся, но с таким усилием, будто переступил через внутренний барьер.
— Саша, давай обсудим ситуацию… — начал было он, но в этот момент зазвонил городской телефон, и Костя ответил, после чего протянул трубку: — Это тебя.
— Александрина, — затараторила женщина, — вам необходимо срочно приехать в клинику на УЗИ, пришли результаты последних обследований из стационара, где вы были на днях. Мы ждем вас сегодня до шести вечера.
Я отключила вызов и закрыла глаза.
— Что с тобой? — нахмурился Константин. — Кто звонил?
— Мне нужно срочно ехать на УЗИ, — пояснила я, поднимаясь с дивана.
— Я отвезу, собирайся.
По приезду в клинику мы поднялись на второй этаж, где нас обоих пригласили в кабинет.
Костя старался не смотреть на мой оголенный живот, по которому узист водил датчиком, совещаясь при этом с двумя другими медиками. Все трое перешептывались и хмурили брови, делая странные озадаченные лица.
Мне стало страшно, неприятное чувство, которое давно посещало меня при мыслях о состоянии ребенка, возродилось снова.
Наконец врачи закончили и развернулись ко мне со словами:
— У вас мальчик. Как протекает беременность? — И обратившись к Константину, добавили: — Нет ли стрессов, все ли спокойно в семье? Вы супруг?
Я замотала головой:
— Нет, это друг, мой друг. Отец ребенка погиб.
Врачи запнулись, растерянно глядя на нас, затем тот, что делал УЗИ, продолжил:
— Сожалею. Видите ли, Александрина, мы обнаружили аномалию в развитии плода. Будем честны: с таким пороком прогноз не лучший, но это не приговор, продолжим наблюдать.
Я почувствовала удушливый ком в горле, но заставила себя спросить:
— Что за аномалия? О чем речь?
— Транспозиция внутренних органов, то есть обратное, зеркальное расположение. С этим можно жить, но в вашем случае, вероятно, будет что-то с кровообращением. На данном сроке понять сложно, нужно ждать и наблюдать. Поэтому следите за собой, за состоянием, беременность должна протекать без стрессов. Договорились?
— Да, конечно, — я кивнула и поднялась, сдерживая волну паники, что навалилась на меня после слов врача. В этот момент Костя показался мне странным, он растерянно смотрел куда-то в пол, будто услышанное произвело на него особое впечатление.
У меня мальчик. Мальчик… Но мои догадки подтвердились: все плохо. Что за ребенок может родиться у такой матери, как я, когда она постоянно подвергает его опасности, стрессам, переживаниям и странным переходам в чужой мир? Все очевидно.
— Что с тобой? — спросил Константин, притормозив у ворот моего дома.
— Еще одна вина будет на мне до смерти, — сдавленно ответила я. — Ребенок, которому суждено умереть. Эта аномалия по моей вине, все происходит из-за меня, я обречена на одиночество.
— Ты не виновата, просто так бывает.
Я вышла из машины и торопливо направилась в дом, где поднялась в свою комнату и, упав на кровать, заплакала. Следом быстро поднялся Костя, он присел рядом и тронул меня за плечо.
— Саша, ты что? Тебе нельзя так переживать. Успокойся.
— Оставь меня, — прошептала я, отвернувшись. — Мне нужно привыкать к состоянию отверженности и никчемности.
— Плохое решение. Не нужно ни к чему привыкать. Не ставь на себе крест…
— Да как ты не поймешь! — в сердцах крикнула я. — Вокруг меня все несчастны, близкие уходят из жизни, одна я живу. Зачем? За что это? Мамы нет, Милана умерла, Артур почти не живет, ребенок — и тот наследует несчастье, в чем он виноват? А в том, что его угораздило появиться в моем животе! Я несу смерть и разрушение!
— Саша, перестань нести чушь, — строго сказал Константин. — А ну, соберись, не веди себя так, иначе через годы тебе будет стыдно перед своим сыном.
— Какие годы… О чем ты? Ты слышал врачей? Это приговор для ребенка.
— Неправда. В жизни все по-разному складывается, и никому на земле не известны пути человека.
— Органы в другую сторону… — потрясенно прошептала я. — Как же так… Разве он сможет с этим жить?
— Сможет, не сомневайся в обратном. — Костя глубоко вздохнул, словно собрался с силами. — Я ведь жив, потому что моя мама верила, хотя прогноз врачей говорил о другом.
Подняв голову, я непонимающе оглядела парня.
— Что? При чем здесь ты?
— Я обратник, Саша. Тот самый, у кого зеркальное расположение органов, инверсия, транспозиция.
— Это правда? У тебя такая же проблема? Ты не обманываешь?
— Нет, — Костя улыбнулся, — не обманываю. Жив, как видишь, и еще воюю понемногу.
Я кинулась к своему другу, крепко обняв, и снова заплакала, на этот раз от радости.
— Ты не зря появился в моей жизни… Не зря. Я чувствую это. Словно мой ангел хранитель.
— Ну что ты, Саша. Какой из меня ангел… — Костя покачал головой. — Но это странно, такое стечение обстоятельств. Меня очень удивил факт инверсии твоего сына. Но ты не переживай, а верь. Просто верь.
— Да, буду стараться, — я облегченно вздохнула и разжала объятия, которыми заковала своего друга. — Ведь ты передо мной. Как пример. И твоя мама будет для меня примером.
Услышав о матери, Константин ушел в себя, устремив тяжелый взгляд в даль за окном. Он долго молчал и, казалось, перестал дышать. Я тоже затихла, чувствуя, как тяжела эта тема.
— Моя мама была очень добрым человеком, — неожиданно произнес Костя. — Всегда готовая отдать последнюю рубашку, поделиться всем, что имела. Ее любили все. А они забрали ее у меня. Потом забрали Милану. Разве я могу теперь отдать тебя?
— О ком ты говоришь? — осторожно спросила я. — Кто они?
— Саша… Это те, кто дурманит тебя по ту сторону стены, создатели великого обмана: Ментор, Даниил и Саймон.
— Ты так говоришь, будто знаешь их.