Страница 5 из 122
— Огонь, — прошептал Артур, указывая на стену.
Мы увидели, как вспыхнула наша огромная пентаграмма со всеми знаками и фигурами.
— Впусти меня. Я здесь, — громче прошуршал голос. — Впусти, Александрина…
— Нет! Хватит!! — Я закрыла уши и кинулась в сторону двери, но споткнулась и упала.
Спиритическая доска вдруг начала биться об пол, вокруг нас появились струи густого дыма, послышались какие-то стоны и вопли, комнату заполнил гул из голосов. Раздался крик Зои, и мы увидели, как из пентаграммы пытается вылезти чья-то голова. Натягивая стену на себя, как резиновую, голова упорно тянулась к нам, ее большой раскрытый рот шевелился, приказывая впустить, глубокие глазницы горели огнем даже через бетонную стену.
Мы скопом бросились кто куда по комнате, потеряв реальное расположение выхода из-за густого дыма.
— Впусти!!! — хрипло закричало существо, вылезающее из пентаграммы.
В этот момент доска поднялась в воздух и лопнула пополам, с грохотом развалившись на куски. Истерично завизжала Милана. Мое сердце заколотилось где-то в горле, когда я увидела плечи и бугристые руки, тянущиеся из огненной пентаграммы. Неожиданно послышался вопль Артура, сидящего на полу прямо перед страшной стеной. Его лицо сковала маска ужаса, он поднял руку, безмолвно указывая в огненный центр.
— Я вхожу… — прогремел адский голос.
Эти слова заставили всех развернуться к стене и застыть в ступоре. В этот момент Милана схватила графин со святой водой и с размаху швырнула его в центр пентаграммы. Раздался страшный крик существа и шипение от потухающего огня. Голова втянулась внутрь, вопли и стоны начали стихать, жуткий холод ушел. Дым рассеялся, а мы, откашливаясь, стали озираться по сторонам. Когда все увидели друг друга, тут же заметили странное поведение Миланы и Артура. Мила была подавлена и рассеяна, а Артур онемел и перестал двигаться. Антон попробовал открыть дверь, и она поддалась.
Выбравшись из страшной комнаты под лестницей, мы вывели Милану и вынесли Артура. Переместившись в летний гостевой домик, все продолжали молчать и ошарашенно смотреть в пустоту перед собой. Так прошло какое-то время, после чего мы очнулись уже на рассвете. Артуру пришлось вызвать «скорую», а Милану отвести домой.
По возвращении Антон покачал головой:
— Что это было? Я чуть в штаны не наложил.
— Называй вещи своими именами, — заметила Зоя. — Наложил.
Влад вопросительно посмотрел на меня:
— Саш, как ты?
Я была подавлена не меньше Миланы, но в отличие от нее могла реагировать.
— Еще не знаю. До сих пор не могу поверить, что все это было реально. Честно говоря, мне сейчас очень плохо. Но ребятам еще хуже. Зоя, я пойду к тебе, от моего дома у меня пока мурашки.
— Вам хорошо, вы родственницы, — вздохнул Антон. — Мне одному тоже не по себе.
— Тоха, поехали ко мне, — предложил Влад. — Нам всем нужно выспаться, а потом поговорим на свежую голову.
— Не говори вслух про голову. — Меня передернуло от воспоминаний. — Все, давайте до связи.
Мы с Зоей проснулись к обеду, созвонились с ребятами и отправились к Артуру в больницу.
— Обширный геморрагический инсульт, — констатировал врач.
— К нему можно? — спросили мы.
— Нет, нельзя. Он в реанимации, тяжелое состояние. Звоните, узнавайте.
В растерянности мы вышли из медицинского центра.
— Инсульт? — Влад поднял брови.
— Это же серьезно? — нахмурился Антон. — Я в книгах читал о таком.
— Смотря какой инсульт, — Влад со знанием дела покачал головой.
— Любой инсульт, — заметила Зоя. — Это серьезно во всех случаях. Эй, Саша, — кузина махнула рукой перед моим лицом, — ты вообще с нами?
Я растерянно моргнула и оглядела всех, мучительно соображая, что нужно ответить.
Влад снисходительно похлопал меня по плечу и кивнул:
— Поехали к Миланке, узнаем, как она.
Приехав к Милане, мы так же обнаружили ее в странном состоянии. Она рассеянно смотрела по сторонам, почесывалась то тут, то там, на вопросы почти ничего внятного не отвечала. Единственная сознательная фраза от нее была о том, что она очень боится. Чего боится, мы так и не добились.
Так прошло пять дней. Артур по-прежнему находился в реанимации, а Милану мы не могли привести в себя. Она расчесывала свое тело, начиная с щек, пугливо озиралась и шептала какую-то несуразицу, в которой признавалась, что ей страшно. На шестой день мы узнали, что Милана сбросилась с крыши своего дома.
На похоронах я была в ступоре. Не только потому, что видела подругу Милану в гробу, а еще потому что признала себя виновницей этих бед. Глядя на расчесанные щеки покойницы, я вспомнила, как она кинула графин со святой водой в центр горящей пентаграммы, из которой вылезало страшное нечто. Артур увидел это существо и с криком указал на него. Наверное, от ужаса увиденного. И на этот сеанс всех подбила я.
Зачем только я полезла на чердак? Зачем нашла эту чертову книгу? Почему мне захотелось провести спиритический сеанс именно по указаниям в ней? И почему все согласились? Если бы мои друзья отказались, я бы не смогла ничего сделать, и Милана не лежала бы сейчас в этом страшном деревянном ящике, обитом красным бархатом с белыми рюшами, а Артур сейчас бы строил свои красивые восточные глазки девчонкам.
Когда такое событие наступает, хочется отмотать пленку жизни назад, хотя бы на один только шаг, чтобы в ту самую секунду сделать этот шаг в другую сторону.