Страница 40 из 122
Костя помолчал, присаживаясь в кресло.
— Кажется, это Ментор.
— В каком смысле?
— Я приехал с занятий и понял, что ты за стеной. Стал прослушивать тебя там, почувствовал ужас, который ты испытывала, мне самому стало плохо от такого количества твоего страха. Начал вытягивать тебя, звал, очень долго звал, но там капкан… — Константин покачал головой.
— А при чем тут Ментор?
— Просто я не сдавался, вложил все силы на твое возвращение…
— Этот голос, — перебила я, — он твой? Кажется, его слышала не только я, он будто звал меня по имени и так тянул домой.
— Вероятно, мой. Я очень плотно внедрился на ту сторону, слышал их всех. А потом Ментор стал отбивать меня, это его энергия, ее не спутаешь, очень нервная, рваная, дерганая. У Саймона совершенно иное, у него силища просто бомбовая, если бы он меня отбивал в этот раз, мне бы не удалось подняться.
Я смотрела на Костю и чувствовала холодок по коже от его пояснений, он впервые откровенно рассказывал, что происходит в такие моменты.
— Твои слова страшно слушать, — с содроганием произнесла я. — Поверить в это сложно, но я верю.
Константин с сожалением выдохнул:
— Ты просила объяснений. Правда иногда шокирует.
— Почему ты лежал у другой стены в крови?
— Ментор притянул меня, отражая внедрение моего разума, и стал отбивать, затем отшвырнул, как мяч, и я оказался у противоположной стороны.
— Но ты был без сознания.
— Ерунда, я чугунный. Приложился головой, вот и вся проблема.
— Боже, неужели все это правда. Как я устала разделять миры и людей, искать истину. Верить и там, и здесь сложно, понимаешь?
— Понимаю, Саша. Но скажу честно — я не сдамся. У меня потеряно все, если и тебя потеряю, не прощу себя никогда. Я знаю тех, кто за стеной, а они знают меня, у нас давние счеты. Ты нужна им, это правда, но пока вся картинка не складывается, поэтому я не совсем понимаю их замысел. Приедет учитель, поговорим.
Костя вытянул из меня рассказ о том, что случилось за стеной, почему мне было так плохо и страшно, а услышав, закрыл лицо ладонями и просидел так некоторое время.
— Никогда больше туда не ходи, — побледнев, сказал он. — Не совершай действий, последствия которых неизвестны. Никогда.
— Туда я больше не подойду, а что это за место? Ты что-то знаешь о нем?
— Тебе не достаточно моих слов? Ты чудом вернулась оттуда, а вообще там дорога только в одну сторону.
— Мне помогли руководители «СМиДа», они так слажено сработали, как один. Это их нужно благодарить.
— Ты не выполнила свою миссию, поэтому тебя так усердно спасали.
— О чем ты?
— Эти руководители имеют виды на тебя, просто так они никогда не работают. За тебя взялись крепко, это наводит на мысль, что здесь есть серьезная связь. Должно быть гнездо, в котором они высиживают яйцо твоей истории, и для попадания в цель им необходимо, чтобы из яйца вылупился птенец.
— Будто сказка какая-то. Так что это за место, откуда меня вытащили? Ты знаешь о нем?
— Это темная сторона Изнанки бытия, Саша. И то место это вход в бездну тьмы, их преисподняя, портал в ад.
Я застыла в ступоре.
— Портал в ад?
— Да. И ты пришла туда своими ногами. Дальше больше, ты сотрешь грань миров и грань в сознании, реальности для тебя больше не станет. Ты канешь в небытие, предварительно исполнив замысел твоих… новых друзей. Это в перспективе, но я хочу вырвать тебя у этой перспективы, ты не должна повторять судьбы.
— Судьбы? Чьи судьбы, о ком ты?
— Саша, поверь мне на слово, я желаю тебе добра.
— На той стороне мне тоже желают добра. И там все относятся ко мне хорошо, и мне самой там хорошо. Ты обвиняешь их, они — тебя. Кто из вас лжет? Как узнать правду?
— Мне это очень знакомо. — Костя опустил глаза на свои раскрытые ладони. — Я сам когда-то брыкался, обвинял весь мир… Но этим ничего не решишь. Отрицание само по себе не поможет. Ты чувствуй сердцем, правда должна быть узнана. Попробуй, только прислушивайся внимательно, сопоставляй, наблюдай. У тебя должно получиться. Я буду рядом.
— Вы все рядом на словах, — буркнула я.
Константин услышал мою претензию и печально покачал головой:
— Я тебя не брошу. И это правда, которую не нужно проверять. Я докажу это делом.
— Скажи, Костя, зачем я тебе? Только честно ответь.
— Просто хочу помочь.
— Это не ответ. Растет подозрение, что ты тоже преследуешь какую-то цель.
— Преследую, ты права. Но в результате только благо для тебя.
— А что есть благо для меня? — я вопросительно склонила голову. — Ты опускаешь на весы это самое благо и решаешь его пользу? Ты что, Бог?
— Я действую согласно совести и зову сердца.
— Это опять же одностороннее суждение. Даниил тоже действует, согласуя с сердцем.
— Все покажет время. Но может быть слишком поздно для осознания. Я хочу, чтобы тебя не постигла та грань, когда уже ничего не вернуть.
— Знаешь, в чем разница между тобой и Даниилом? Он добрый и мягкий, и мне кажется, что его тепло заменяет мне тепло мамы, которое я недополучила. А ты, при всем желании помочь, очень холодный, закрытый и недосягаемый. Сопоставь, к кому приятнее возвращаться?
Константин глубоко вздохнул, глядя в пол.
— У тебя странное представление о желании помочь. Мне не безразлична твоя судьба, но это не дает мне права тискать тебя и претендовать на что-то. Я знаю тебя много лет, а ты обо мне узнала совсем недавно. Я не злодей, мне просто необходимо помочь тебе.
— Хорошо. Приму твои советы, буду сопоставлять. А там посмотрим.
— Поверь, я не подведу. Мы с тобой вступили в серьезную схватку, скоро ты поймешь это, как я когда-то понял, с чем имею дело. Правда, в моем случае было уже поздно. Теперь я ничего не могу вернуть. Как мне отпустить тебя, если на моих глазах совершается повторение?
— Ты потерял близких?
— К сожалению. Поэтому хочу помочь тебе, ты идешь очень опасным путем.
— Мне очень жаль, прости. Я тебя поняла, принимаю твою помощь.
Константин действовал на мое сознание отрезвляюще, общение с ним выводило меня из какого-то тумана, и я возвращалась в прежнее состояние мыслей.
Остаток дня мы провели вместе, беседуя на разные темы. Мой постоялец оказался всесторонне развитым и интересным человеком. Костя приоткрыл свою душу, которую прятал за семью замками, и я увидела рядом не привычно холодного безэмоционального парня, а ранимую, духовно красивую личность. Это было так странно, словно два разных человека скрылись в одном.
— Ты расскажешь мне о себе чуть больше, чем знают другие? — с надеждой спросила я. — Или это невозможно?
— Если увижу, что тебе это действительно нужно, расскажу.