Страница 29 из 33
Глава 6. Осложненный тест
Новые знания дезориентировали меня. Потому что на первом тесте я ощутил внутри нечто страшное, потому что увидел некоторые вещи иначе, вспомнил внутриутробное время. Узнал Валентина. Это было потрясением.
Мой брат родился от маминой кузины Зои Барковской и ее мужа Дмитрия Штефана. Это произошло через несколько месяцев после моего появления на свет. Тетя и мама тесно общались с самого детства, они были на том спиритическом вызове, от которого впоследствии пострадал я, они общались еще какое-то время после рождения нас с Валентином. Но самое страшное мне открыл отец. Зою Барковскую еще до рождения сына посетил тринадцатый темный — Асмодей, гончий верховного. Он обещал, что ее сын Валентин станет великим, если она захочет. Тетя в то время была еще не замужем и очень удивилась словам странного существа. А вот мою маму и отца эта новость напугала, ведь они знали цену обещаний древних. Они знали верховного духа тьмы Самаэля, который обещал оставить сюрприз перед тем, как уйдет на свою сторону. Позже у Зои Барковской и Дмитрия Штефана действительно родился сын, и назвали они его Валентином. Детьми мы виделись, но потом наши семьи разъехались, и связь прервалась. Как я понял, мама почти перестала общаться с тетей, которая очень изменилась после рождения сына.
И вот, спустя много лет, передо мной стоит Валентин Штефан и не просто так называет меня братом. Теперь мне понятны его улыбки на мои ранние возражения о родстве. Но все это ничто по сравнению с самой ситуацией: нас обратников насильно привезли на заброшенный остров, в странный институт, где все подчиняются моему брату с его тринадцатью помощниками. Если Валентин духовно поврежден, то кем он является? И кто такие его тринадцать братьев?
Константин рассказывал мне, что может случиться, если Зоя Барковская примет обещание Асмодея. Этот тринадцатый — один из младших братьев верховного Самаэля. А Самаэль однажды избрал сосудом мою маму, когда она носила под сердцем меня. Верховный хотел воплотить свой древний план: перейти на нашу сторону и перевести своих тринадцать братьев, а те в свою очередь перевели бы своих, внедряясь в души людей, как паразиты. Для воплощения Самаэлю нужно было родиться в человеческом обличии, и для этого он выбрал меня, когда я был во чреве матери. Верховный избрал меня царем, посредством которого он собирался руководить на нашей стороне после моего рождения и взросления. Мама впустила его однажды, и древняя тьма поселилась в ней, а затем вошла и в меня. Так я был поврежден. Но отец и два его сильных помощника помогли маме избавиться от одержимости. И перед уходом Самаэль успел распустить тринадцать братьев в поисках сосудов среди людей. Тогда-то Асмодей и посетил Зою Барковскую. После этого темных изгнали и закрыли адский переход, но опасность возврата всегда существовала, ведь это зависит от слабости человека. И если моя тетя согласилась в этом плане и открыла себя, то обещание Асмодея могло воплотиться в жизнь. И теперь страшно подумать о том, кто стоит передо мной, когда стоит Валентин.
После того, как я признал брата, нас отвели пообедать и заставили отдыхать, объясняя это потерей сил при тестировании. Мне, конечно, было не до отдыха, как и ребятам, только у них бодрое состояние было от результатов теста, а у меня от страшного осознания.
— Это действительно твой брат? — недоумевающе спросил меня Леон. — Кровный родственник?
— Да, так и есть, — понуро ответил я.
— Так это же круто!
— Не сказал бы…
— Ты что! — Леон всплеснул руками. — Реально круто! Брат — глава экспериментального института! Ты можешь тут такого наворотить!
Я горько усмехнулся:
— Беда в том, что здесь действительно можно наворотить.
— Почему ты раньше его не узнавал? — поинтересовалась Эвелин. — Что вдруг теперь?
— Мы общались только в детстве, больше я не видел Валентина. Это тестирование что-то сделало со мной. Не знаю, но что-то изменилось.
— У кого еще изменилось? — обратился ко всем Леон.
— У меня получилось видеть без приступа, — сказала Стефания. — Совсем другие ощущения.
— А я стал еще сильнее, — усмехнулся Ян. — Так что пусть не выводят меня, спалю их, к чертям закарпатским.
— Ого! — присвистнул Леон. — С тобой надо быть осторожным.
— А че ты тут выспрашиваешь? — вдруг возмутился Януш, развернувшись. — Это они тебе дали задание? Сливать нас и наши откровения. Лаборант…
Леон опешил, шагнув назад.
— Ты что? Я же не сам вызвался у них работать! Меня пригласили. Но отказывать нет смысла, я медик, это интересно.
— Смотри у меня, — пригрозил Януш. — Если узнаю, что ты против нас, пожалеешь.
— Да все нормально, — махнула рукой Эвелин, — рыжий с нами. Правда, Леон?
Тот поправил очки и с укором покачал головой, покосившись на Януша.
— Ники, а у тебя есть изменения? — спросил Ян. — Тебя не обижали там?
— Не обижали, — улыбнулась Николь. — Пока ничего нового.
Я посмотрел на Серафима, который задумчиво стоял у стены, и окликнул его:
— Кай! Ты что скажешь?
— Как ты его назвал? — усмехнулась Эвелин.
— Кай, — повторил я. — Он сам открыл это имя, когда мы знакомились.
Серафим пожал плечами:
— Появилось что-то странное, но пока не могу определить.
— Это идея, — подняла руку Стефания. — Можно обращаться по кодовым именам. Для тесного общения только между нами.
— У меня нет кодового имени, — пожала плечами Николь.
— Нам здесь еще долго пребывать, — заметил я. — Поэтому такие имена могут возникнуть по ходу.
— Эй, блонди! — Ян развернулся к Мие, которая тихо сидела на полу и монотонно переворачивала фигурку кролика в пальцах. — Тебе прозвище готово!
— Прозвища давай своим овцам в стойле, — сухо отозвалась Мия, не поднимая головы.
— Ух ты какая! — хмыкнул Януш. — Я годное придумал, тебе как раз. Признаю, ты крута. Давай мириться.
— Что придумал-то? — поинтересовалась Эвелин, прищурившись и наклонив голову.
Ян дернул бровями и улыбнулся:
— Хорошо, не прозвище. Имя. Супер зачетное имя — Скай. Что скажешь, блонди?
Мия перестала вертеть кролика, поднялась и медленно подошла к нашему задире.
— Мне нравится, — холодно ответила она, посмотрев Яну в глаза, затем развернулась и ушла по коридору.
Еще некоторое время длилась пауза, после которой все поняли: с Яном что-то не так. Он продолжал стоять без движения, глядя перед собой.
— Что с тобой? — спросила Стефания, дернув брата за локоть. — Ты слышишь меня?
— Снова ее проделки! — покачала головой Эвелин.
— И что с ним делать? — нахмурился Леон, заглядывая замеревшему бунтарю в лицо.