Страница 21 из 66
Глава восьмая
В поле зрения попали ботинки, такие ну, высокие, с заклепками. Точно в кабинет ввалился разудалый металлист. Но нет — взгляд скользнул выше — по черным штанам, что обтягивали узкие мужские бедра. Сверху начиналась белая рубашка, под которой угадывались крепкие мышцы. Это все великолепие вдруг опустилось на корточки. И я увидела лицо ректора, на лоб которого упала каштановая прядь волос.
“А глаза то не совсем черные”. — промелькнула совершенно лишняя на данный момент мысль.
–— Хорошие же адепты. — продолжал невозмутимо ректор, чей взгляд откровенно хохотал. — Их еще учить и учить.
–— Я беременна. — буркнула в ответ. — Он — неверный муж, а она — коварная разлучница. Вы все еще уверены, что такие адепты вам подходят?
Лорд Фаолан кашлянул и с самым серьезным видом заверил, что в Академии из адептов “выбивают любую дурь”. После чего встал, отряхнул штаны и зачем–то подмигнул мне. У меня в ответ дернулся глаз.
–— Лорд Деррик, люблю ваши импровизации. Зашел посмотреть как тут все проходит, заодно знакомлюсь с тем, кто и как проводит занятия.
–— Можете присоединиться. — сообщил преподаватель, делая нам знак вернуться на свои места.
Вот никогда еще я не исполняла подобную просьбу с такой радостью. Актриса из меня так себе. Вон до сих пор правое веко подозрительно подергивается. А между лопаток почему–то чешется. Я не удержалась, уже у самого стола обернулась… чтобы столкнуться взглядами с лордом Фаоланом. И дернулась, так резко внутри что–то точно прострелило. Молнией. Током. Укусом шершня. Машинально плюхнулась на скамейку, понимая, что и сама откровенно его разглядываю.
Время растянулось на часы, хотя прошло то секунды три от силы. Пока я с невероятным усилием не отвела взгляд. Уткнулась в тетрадь, не видя ни строчки. В ушах шумело так, что не сразу расслышала голос лорда Деррика. Хорошо еще он не заметил моего странного состояния. И уже рассказывал историю появления Академии и ее предназначение. Я тряхнула головой. Лорд Фаолан исчез, ко мне чудесным образом вернулась возможность думать, так что надо учиться. Хотя бы для вида, чтобы не выгнали прежде, чем совершу свою миссию.
С нашей первой лекции я вышла такая, точно меня прокрутили в центрифуге и обратно выпихнули. А как еще реагировать, когда картина мира сломалась. Да и мир то не один, а много.
–— Крисса!
Я малость дурным взглядом уставилась на Намиту, Лиру и Эльнарра. Оказывается, мы уже оказались в просторном холле, откуда уходили два коридора и пара лестниц. Нас то и дело задевали адепты, что спешили по своим делам. Между ногами проскользнула смесь ящерицы и облезлой кошки.
–— Крисса, — повторила Лира, заглядывая мне в лицо, — ты в порядке?
–— Можешь тебе подзатыльник дать? — радостно предложила Намита.
–— Она же зандарианка. — возразил Эльнарр. — Надо ее в сад отвести, пусть цветочки понюхает.
–— Не успеем. — возразила Лира. — Нам через пятнадцать минут надо быть на “Истории Семи Миров”.
–— Говорю же — подзатыльник решит все проблемы!
–— Да все у меня нормально! — проговорила торопливо, выныривая из состояния шока.
Заодно погрозила Намите кулаком, а то она уже радостно приготовилась исполнять свою идею. Та разочарованно опустила руку.
–— Смотри, Крисса, а то я тебя запросто приведу тебя в чувство.
Я на всякий случай загородилась от нее Эльнарром, хотя парень в росте и мускулатуре моей воинственной соседке явно проигрывал.
На лекцию мы успели. Наверное потому, что кабинет находился буквально этажом выше. Огромный зал с длинными столами и скамейками, установленным полукругом, в виде амфитеатра. Лекционная трибуна выглядела массивной, точно выточенной из цельного дерева. К тому же украшенная многочисленными золотыми завитушками. За ней простиралась абсолютно белая доска. Удивительно похожая на интерактивную доску. Я пару секунд изучала ее, потом пожала плечами и пошла выбирать место.
Сидеть на лекциях предпочитала ряду в пятом. Не совсем близко, но и не так далеко, что приходиться напрягать слух.
На душе, несмотря ни на что, на миг потеплело. Показалось, что опять оказалась в родном университете. Привычный шум студентов, смех тут и там. Даже пахнет похоже: пылью и улицей.
–— На твоем месте я бы обрила волосы.
Сначала решила, что слова, произнесенные за спиной, мне не предназначались. Но по тому как насторожилась Намита, поняла, что ошиблась.
Позади обнаружились две зандарианки. Те самые, что устроили шоу в столовой.
–— Я на парикмахера не училась. — заметила осторожно.
Что–то мне ничего про такие обычаи не говорили. Зандарианки разглядывали меня точно я на их глазах сожрала младенца.
–— Ты съела животное!
–— Э–э–э… да.
–— Как ты можешь после этого смотреть нам в глаза?!
Я вздохнула. Ну вот, а ведь хорошо все начиналось, но нет, нужен пафос, патетика.
–— Слушайте, — все же вступать в конфликт не хотелось, — вы там тоже вроде как за принципы не держались, иначе уже б с документами топали за ворота.
По–дружески так сказала. Оперлась о стол, чуть наклонилась с сидящим. Ну что нам,зандарианкам, ссориться что ли? Тем более перед лекцией, которая вот–вот начнется.
За моей спиной пыхтели друзья. Кое–кто из адептов с интересом начал прислушиваться к разговору.
–— Мы вынуждены были. Под давлением ректора и угрозой отчисления. Ты же ела плоть животного добровольно и явно с удовольствием!
Я на миг задумалась. М–да, вот что лучше? Бравировать, что я неправильная зандарианка или же изобразить глубочайшее раскаяние? Пока думала, зандарианки вдруг замерли и как–то выпрямились, да и шум вокруг поутих. А Лира начала активно дергать меня за руку. К этому прибавился сочный густой бас. От него я подпрыгнула, одновременно оборачиваясь.
И уткнулась носом в широченную грудь. Точнее — в темно–синюю рубашку, из–под которой эта самая грудь виднелась.
–— Зандариане приняли закон о вегетарианстве в три тысячи тринадцатом году по летоисчислению Зандарии. Когда решили, что надо как–то спасать загубленную природу и почти уничтоженную флору и фауну. Случилось это почти пятьсот лет тому назад. Сейчас закон носит скорее рекомендательный характер. Так что достаточно большой процент зандарианцев отказывается от вегетарианства. Подозреваю, и в тяжелые времена его не все придерживались. По крайней мере, если верить историческим документам. А уж им я верю. А вы мне верите?