Страница 2 из 40
В какой-то момент этим летом Мэтт, очевидно, посмотрел слишком много фильмов Джона Хьюза, избегая солнца. Он стал более сентиментальным в плане «создания воспоминаний о старшей школе», чем я и Сьюзи, и, хотя его новое чувство не было таким уж спорным, оно заставляло Сьюзи нервничать. В некоторой степени.
Сьюзи и я были вроде как на одной стороне в отношении выпускного класса. Нам просто нужно было его пережить. Этот последний год старшей школы был неизбежным злом. Средством для достижения цели. Мы должны были не только пережить его, но и преуспеть, пройти первый семестр с честью, чтобы каждый мог поступить в колледж своей мечты.
Мэтт, конечно же, понимал всё это. Никто не был так полон решимости поступить в колледж, как он — он даже подал заявление о раннем зачислении, поэтому был очень взволнован, чтобы наконец уехать из Гроувера, штат Пенсильвания, в Стэнфорд, Калифорния.
Или Пало-Альто, Калифорния? Где бы Стэнфордский университет ни находился, он стремился туда попасть следующей осенью.
В любом случае, он понимал эту точку зрения. Он был полностью согласен с нами, делая все необходимое, чтобы попасть в колледжи нашей мечты. Но я думаю, что небольшая частичка Мэтта чувствовала, что мы упускаем некоторые важные моменты из-за того, что… ну, вы знаете. Не пользуемся популярностью.
— Я пытаюсь сказать, что у нас должны быть какие-то глупые, клишированные школьные воспоминания, когда мы окажемся старыми, толстыми и в окружении детей, — произнес Мэтт.
Сьюзи фыркнула.
— Говори за себя, Картрайт. Лично я не планирую толстеть.
Он закатил глаза.
— Ты поняла, о чем я.
— А я определенно не собираюсь рожать детей, — сказала я.
— Вы обе намеренно ведете себя глупо, — пробормотал он.
— А ты слишком серьезен для нашей последней вечеринки летом, — сказала я.
Он спокойно встретил мой взгляд, и меня немного удивило то, насколько серьезно он выглядел. Мэтт редко был таким уверенным в чём-то, и я впервые осознала, как много это значит для него. Я придвинулась ближе, чтобы опереться руками на его колени.
— Ты же не всерьёз хочешь попытаться стать… — Я слегка махнул руками, пытаясь подобрать слово.
— Популярным? — Сьюзи произнесла это слово с таким отвращением, что мы с Мэттом улыбнулись.
— О, ужас, — поддразнила я.
— Да, действительно, — сказал Мэтт. — Я могу представить вещи похуже, чем прославиться благодаря чему-то ещё, кроме хороших оценок.
— Например? — спросила Сьюзи.
Он взглянул на меня, словно моля о помощи. Но я лишь выжидающе вскинула брови.
Мэтт раздраженно фыркнул.
— Ребята, это выпускной год. Это должен быть наш год…
— Так и будет, — настаивала Сьюзи. — Ты будешь главным редактором школьной газеты, я — президентом клуба информатики, а Марго будет играть главную партию в оркестре.
Я просияла при этом напоминании. Тот факт, что я наконец-то буду первым кларнетом, все еще заставлял меня прыгать от счастья. Был ли кларнет самым сексуальным инструментом в мире? Нет, конечно, нет. Признаюсь, когда мне впервые сказали выбрать инструмент, я выбрала его только потому, что он был легким в перемещении и звучал экзотичнее, чем флейта. Но я привыкла к этому, я овладела им и приняла его всем сердцем, став самой активной участницей оркестра.
Верно. Я определённо была музыкальным гиком и гордилась этим. Я была хороша. Типа, действительно хорошо. А теперь, когда Роуз Гладуэлл окончила школу, и я стала старшим кларнетистом, слава первой «скрипки» была полностью моей.
— Отлично, — сказал Мэтт, поддавшись нашему спору, как всегда, с милой улыбкой, демонстрирующей его ямочки на щеках. — Вы правы, это будет наш год. Но согласитесь, у нас нет ничего с каникул, чем мы могли бы поделиться.
Я вылезла из бассейна и села рядом с ним, вода стекала вокруг меня, намочив его шорты.
— Не говори мне, что тебя беспокоит это дурацкое «назад-в-школу» задание.
Сьюзи простонала.
— Это то, о чем идет речь, Мэтт? Ты чувствуешь себя обделенным, потому что у нас нет кучи фотографий, на которых запечатлены дни нашей славы?
Мэтт и я рассмеялись над ее сарказмом — мы все были согласны с тем, что любой, кто говорил, что старшая школа — лучшее время в их жизни, должен был вести суперпафосную жизнь. Но, несмотря на его смех, я также заметила, что Мэтт не спорил с ней, а это означало, что она права. Это глупое слайд-шоу, по крайней мере, частично послужило причиной последнего спора.
Как представители нашего аудиовизуального клуба, некоторые из приятелей Мэтта были назначены ответственными за последнюю неудачную попытку нашего директора стать «новатором». Ему в голову пришла идея, что в этом году приветственное собрание будет включать слайд-шоу с фотографиями всех присутствующих выпускников под названием «Что я делал прошлым летом».
Отстой.
Точнее, полный отстой, потому что, если бы директор был хотя бы наполовину столь изобретателен, как ему хотелось бы думать, он бы понял, что подобное уже существует в нашем мире. И называлось это — Instagram. Если бы я хотела посмотреть, как Джулия Фэрроу и ее подружки-черлидерши делают селфи на пляже, я бы подписалась на них в социальных сетях.
Но я не была подписана на них, как и они не являлись подписчиками меня или моих друзей. Им было все равно, что мы делали этим летом, так же сильно, как меня волновало то, чем занимались они.
Правда, у меня были некоторые сведения об этом, но не из-за большого интереса. Только потому, что мне довелось жить по соседству с одним из популярных ребят. Джейсон Коннелли — звездный квотербек — школьный эквивалент Чертового-Прекрасного-принца. Он же самый популярный парень в нашем классе и тот, чьи родители, похоже, не заботились о том, что их дом и задний дворик почти всегда были переполнены людьми, которые либо не знали, что я существую, либо смеялись надо мной со времен средней школы.
Но я справилась со всем этим. Я имею в виду, мне не нравится, когда надо мной издеваются и игнорируют, но этого следовало ожидать. Я знала, какое место занимаю в социальной иерархии школы Гроувер Хай, и меня это устраивало. Нет, больше всего меня раздражал Джейсон — этот благородный рыцарь. Почему? Потому что он был чертовски милым.
Не очень похоже на жалобу, правда? Но это так. Это сводило меня с ума, потому что он настаивал на том, чтобы вести себя со мной дружелюбно, как будто ничего не изменилось. Как будто мы все еще были лучшими друзьями, которые вместе играли на заднем дворе и использовали рации, чтобы переговариваться друг с другом.
Он вел себя так, как в средней школе, будто бы не было этой социальной пропасти несмотря на то, что он стал одним из популярных ребят, а я стала… ну, я стала ботаником. Я не обращала внимания на свой социальный статус — на самом деле я его приняла. Я любила своих друзей и не могла дождаться своего перспективного будущего, и в отличие от довольно безмозглых клонов, которые преследовали Джейсона и Джулию по школе, как стадо овец, мой статус изгоя позволял мне носить все, что я хотела, говорить все, что хотела, и делать то, что мне чертовски нравилось.
Так что нет, я не возражала против того, чтобы стать участником школьного оркестра Гроувер Хай. Что я ненавидела, так это то, как он, казалось, совершенно не догадывается о том, что его друзья были кучкой тупоголовых качков, и девчонки, которые подлизывались к нему, смотрели на меня, как на насекомое под их ногами.
Но опять же, я думаю, было легко не обращать внимания на такие вещи, как социальный статус и несправедливое разделение, когда это позволяло Джейсону и его друзьям получить идеальный опыт в средней школе, в то время как мы с друзьями наблюдали за этим со стороны.
Я попыталась отогнать все раздражающие мысли об одном сексуальном, улыбающемся светловолосом квотербеке, сосредоточившись на своих настоящих друзьях. Настоящие друзья, которые были рядом со мной, когда школа разделилась на крутых и не крутых, популярных ребят и ботаников.