Страница 12 из 40
Сьюзи склонила голову, и мне хотелось забежать вперед и сказать что-нибудь, чтобы поддержать ее, но именно в этот момент родители решили меня задержать. Режим материнской поддержки и молчаливого отца отключился. Еще до того, как мы подошли к машине, они начали говорить, как разочарованы во мне.
— Я даже не пила, — сказала я, когда мы сели во внедорожник моего отца.
Я не была уверена, слышали ли они меня или просто не поверили мне.
— А что на счет этого купальника? — спросил мой отец.
Моя мама покачала головой со вздохом, который говорил, как она разочарована и ей стыдно.
Я съежилась и открыла рот, чтобы напомнить им, что купальник, о котором шла речь, был куплен моей мамой для прошлогодней вечеринки у бассейна в доме моей кузины. В то время, казалось, никого не волновало, что это было бикини.
— Не то, чтобы я хотела, чтобы весь мир увидел меня в этом, — сказала я вместо этого. Я должна была сильнее защищаться, но была слишком занята, погружаясь в яму унижения, которую избегала весь день.
После этого они замолчали, и мы провели остаток пути до дома в напряженной тишине.
Мои родители конфисковали мой телефон «до дальнейших указаний». Ничего неожиданного, правда, но все же обидно. Более того, сейчас мне как никогда нужна была связь с друзьями. Они попытались забрать мой ноутбук, но я напомнила им, что он мне нужен для школьных занятий, таким образом, мне было строго запрещено пользоваться социальными сетями до дальнейшего распоряжения.
Дело в том, что мои родители немного знали о социальных сетях, но недостаточно, чтобы я не могла уклониться от них, если бы захотела. В такие моменты я был благодарна, что мои родители не разбирались в технологиях.
Я попыталась отследить Сьюзи онлайн после ужина, но ее телефон сразу переключился на голосовую почту, и я без сомнения знала, что она лишилась всех привилегий. Безусловно, даже доступа к ее любимым компьютерным играм.
Бедная Сьюзи.
Впрочем, некоторое время спустя я обнаружила, что мне хочется, чтобы кто-то отнял у меня Интернет, потому что я, казалось, не могла удержать себя от выхода в сеть, хотя знала — я просто знала — это закончится еще большими страданиями.
Я не ошиблась.
Мэтт, видит Бог, пытался меня остановить. В тот момент, когда я вошла в Facebook, я получила сообщение.
Мэтт: Ты в порядке?
Я: Переживу.
Мэтт: Ты говорила со Сьюзи?
Я: Она под домашним арестом.
Мэтт: Да, так и думал.
Мэтт остановился, и я увидела мигающие точки, которые давали мне понять, что он печатал, делал паузу, а затем печатал снова. От его колебаний мой живот сжался.
Мэтт: Ты заходила в Snapchat или Instagram?
Я: Нет. Зачем?
Мне вообще нужно было спрашивать? Опять прошло слишком много времени. Я прикусила нижнюю губу, ожидая, пока Мэтт продолжит. Когда он это сделал, у меня внутри всё упало.
Мэтт: Он стал вирусным.
Я: ЭТОТ СНИМОК?????
Мэтт: Нет! Нет.
Я рухнула на свое место. Ну, хоть что-то. Я ни на секунду не подумала, что отсутствие этой фотографии в сети — по доброте душевной. Скорее, публикация этого была бы самой глупой формой самообвинения. У кого бы ни была эта фотография, очевидно, он был достаточно умен, чтобы не хвастаться ею в Интернете. Одна утечка, и у них будет не меньше проблем, чем у меня и Сьюзи. А может и больше. В нашей школе были довольно строгие правила про запрет издевательств, но, очевидно, был кто-то готовый пересечь границу.
Мэтт: Та конкретная фотка не всплыла, но хэштег… он стал вирусным.
Я зарычала от этой мысли. #ГикиУходятВОтрыв. Джоэл такой идиот. Я ждала, пока Мэтт продолжит, но когда он этого не сделал, нетерпеливо вздохнула.
Я: Не томи, Мэтт.
Мэтт: Они нашли другие изображения. Старые школьные фотографии и фото из ежегодника…
Я: Мои и Сьюзи?
Мэтт: Ага.
Я: Уфф.
Мэтт: Ага.
Думаю, никто из нас не знал, что сказать после всего этого, потому что мы оба погрузились в тишину. Тогда-то я и сделала самую глупую вещь на свете. Я зашла в Instagram в поисках #ГикиУходятВОтрыв.
Я действительно не должна была этого делать.
Там было фото, где я в оркестровой форме, излучаю гордость. Оно было из прошлогоднего ежегодника, и это был ужасный снимок. Мои глаза были полузакрыты, будто я моргаю, а моя улыбка была слишком широкой, поэтому я выглядела безумно.
Каждой клеточке моего тела было больно смотреть на это, но еще хуже было видеть комментарии внизу. Как ни странно, гораздо больнее было видеть фото Сьюзи, которое кому-то удалось найти. Это было два года назад, как минимум, потому что у нее все еще были брекеты, ее рыжие кудри выбились из их обычного состояния, конского хвоста, и завивались вокруг ее лица.
Она всегда была стройной, но на этой фотографии она выглядела тощей и нескладной. Мое сердце болело за нее, и я заставила себя покинуть сайт, понимая, что, по крайней мере, Сьюзи этого не видела.
Как бы мне хотелось, чтобы мои родители пришли и забрали мой компьютер. По крайней мере, у меня все еще был Facebook на случай, если Мэтт свяжется снова. Я коротко написала ему:
Я: Лягу спать пораньше, позже поговорим.
Мэтт: Доброй ночи.
Затем, после короткой паузы:
Хэй, Марго?
Я: Да?
Мэтт: Мне очень жаль.
Я замерла с вытянутой над клавиатурой рукой, наконец, решившись на пожимающий плечами смайлик. Я не была равнодушна к тому, что произошло сегодня, но, по крайней мере, я могла притвориться, верно?
Я собиралась закрыть сайт еще раз, но другое сообщение остановило меня.
Но в этот раз это оказался не Мэтт.
Это был Джейсон.
Глава 7
Джейсон
Я не понимал, что делаю, когда печатал это одно безобидное и «очень красноречивое» слово.
Я: Привет.
Это ложь, я точно знал, что делаю. Я пытался все исправить. Или, может быть, я просто пытался заставить ее чувствовать себя лучше. Не знаю. Все, что я знал, это то, что мне необходимо было что-то сделать, когда я увидел, что у неё горит свет. С помощью небольшого маневра, которым я не гордился, я смог заглянуть в ее комнату достаточно, чтобы увидеть, как Марго склонилась над клавиатурой ноутбука, выглядя грустной.
И побежденной.
Я ненавидел это. Я не мог просто уйти и притвориться, будто не знаю, что ей больно. Но когда я набирал это одно простое слово, я также знал, что есть огромный шанс, что она проигнорирует меня.
Снова.
Но я не мог ее винить, не так ли? Я знал, о чем она думала… она думала, что это вина Джоэла. Она думала, что он и остальные мои друзья и товарищи по команде несут ответственность за ее унижение.
И я не мог сказать ей, что она ошибается.
Я хотел. Я действительно хотел. Я ненавидел мысль, что они могут стоять за этим. Это вышло за рамки дурости и идиотизма — два слова, которые я приравнивал к Джоэлу и его приятелям.
Это было подло.
Не говоря уже о том, что, если его поймают, то это обернется катастрофой для нашей команды в этом сезоне. Сколько раз тренер говорил нам держаться подальше от неприятностей, на поле и вне его? Он не шутил. Его угрозы были далеко не безобидными. Тренер Хардинг не стал бы смотреть в другую сторону, не после неприятностей, в которые он и наша команда попали в прошлом сезоне из-за плохих оценок и глупых выходок моих товарищей по команде.
Работа тренера была на кону так же, как и наша победа в сезоне — это я знал из сплетен группы поддержки. Иногда я ненавидел, насколько родители были вовлечены в работу моей команды, но были и другие моменты, когда проведение вечеринок по сбору средств работало мне на пользу. Нет лучшего способа узнать, что происходит за закрытой дверью тренерской, чем подслушивать моих родителей и их подвыпивших друзей.