Страница 24 из 92
Тут нужно понимать, что образ ушлых и хамоватых жуликов прикрепился в моем подсознании из-за жизни в мире, где доказательства существования богов давненько не было, а вся религия зиждилась на вере в слова всяких аферистов.
А в темном мире, как, впрочем, и в Лаире, боги были где-то близко, и принимали в свои жрецы в том числе и за истинное поклонение, а не из-за желания обманывать простаков и старушек.
Несомненно, жрецы участвовали в политических играх королевств, но в целом это были верующие ребята, которые служили своим богам и их пастве, и чем больше я читала и слышала про них, тем более хорошее впечатление у меня оставалось, возможно именно из-за контраста с прошлым представлением.
Прибыла делегация по мою душу ровно через восемь дней. Среди них начальником комиссии был жрец верховного бога местного пантеона, которого звали Аху-рама.
Жрец, как и его коллеги, был человеком преклонного возраста, в простых, но добротных одеждах, правда без всякого серебра и золота. Узнать его можно было по золотого цвета накидке, что символизировало пришествие верховного бога в темный мир и дарение света миру.
В целом за это и славили местного бога. Хоть он и был богом темного мира, но вроде как боролся с тьмой, давая человечеству свет для жизни, без которого вроде как все тут сдохли бы. Хотя это не очень доказанный факт, и ее и не сильно муссировали, тактично обходя в этот момент при проповедях.
Лицо старика было каким-то хмурым и недобрым, но в эмоциях читалось лишь усталость от долгого пути и легкое любопытство моей персоной.
Примечательно было то, что мои глаза суккубы четко видели, как внутри старика вспыхивало чувство похоти, однако он силой воли давил свои чувства на корню.
Было ли это потому, что он разумом понимал, что со мной не стоит связываться, или же из-за того, что в нем была мораль и порядочность, осталось для меня секретом, но в целом старик мне понравился.
Сначала их сопроводили в комнаты, где они отдохнули, а после обеда, мы с делегацией в присутствии магистров начали процесс моей проверки.
В одной из малых гостиных замка, где проводилась встреча, на столе оказался целый ворох амулетов и всяких приборов, которые были доверху наполнены маной или божественной силой.
Некоторые амулеты меня попросили надеть на шею, а на один из шаров я поставила руку. Шар являлся детектором лжи, и реагировал и на ментальном, и на эмоциональном фоне. Когда все приготовления были готовы, начался допрос.
— Скажи дитя, какому богу ты поклоняешься? — Никакому, — на мои слова шар разгорелся синим цветом, с краплениями серебряного свечения.
— Почему ты отказалась от своего бога? — Мои боги попросили забыть о них и начать новую жизнь.
— Каким именно богам ты поклонялась? — Ни одному из запрещенных вами, подробнее не могу сказать.
— Хорошо. Я не буду настаивать на раскрытие этой тайны.
Скажи, ты человек? — Нет.
— Какому же виду ты принадлежишь? — Я была рождена человеком. Но я мастер культиватор из секты «Кара небес», соответственно я возвысилась над своей человечностью и стала чем-то выше.
Жрец с удивлением посмотрел на меня. Если после моего отрицательного ответа на предыдущий вопрос, он был слегка удивлен и раздражен, то после последнего ответа в нем вспыхнул искренний интерес.
— Где находится эта секта? — В данном королевстве я единственная представительница школы, так что она там, где нахожусь я.
— Хорошо. Надеюсь, после проверки ты утолишь любопытство старого человека, и ответишь на несколько вопросов. Перейдем к конкретике. Как ты узнала, что находившийся рядом с герцогом жрец поклоняется еретическим богам? — Я узнала имя этого бога в системном оповещение. Ну и после его «благословления» в меня хлынула энергия бездны гниения.
— А откуда ты знаешь имя того, кого приказано забыть? — В прошлом я сталкивалась с последователями этого бога, и нанесла им немало ущерба по моим ощущениям. Так что, мы с ним вроде как враги.
— Наивное дитя. Смертный не может быть врагом бога, даже забытого. Где именно ты встречала еретиков.
— Если вы дадите карту, я обозначу точное место. Это в пустошах, на северо-востоке королевства. Там происходило жертвоприношение.
— И что же стало с теми еретиками и с их алтарем для жертвоприношений? — Я убила еретиков, а алтарь был взорван мною.
— Что же. Я не отказываюсь от своих слов насчет вражды, но один из неназываемых явно тебя невзлюбил, после такого. Ты сказала, что в тебя хлынула энергия бездны, как ты смогла вычистить ее так быстро? Ведь ты должна была прямо сейчас страдать от гниения.
— Это обычный человек не может справится с энергией гниения, и обычный человек не может враждовать с богом. Но вы, кажется, забыли сказанное мною — я не человек. Кроме того, я была боевым магом королевства, и у меня есть опыт борьбы с этой энергией.
— Имеешь ли ты какие-либо дела с вампирами или с оборотнями? — Конечно имею. За их головы неплохо платят время от времени, так что они, собственно, и являются одним большим делом для меня.
— Знаешь дитя. Я должен извинится перед господами магистрами. До разговора с тобой, я думал, что маги это самые высокомерные говнюки, но оказывается я просто не общался с культиваторами.
— Так я не только культиватор, но еще и бакалавр магии. Так что тут особый случай перед вами.
— Хорошо. Но я все же настоятельно советую найти для себя бога покровителя. Это уменьшит твои страдания и утешит тебя.
— Я подумаю над вашими словами. На этом все? — У тебя слишком много секретов, которые, впрочем, не несут опасности для нас. Так что мы не будем смущать тебя далее неуместными вопросами.
Далее, вечером, у меня состоялся еще один разговор с этим дедом, во время которого он в основном интересовался отличиями культивации ки о магии.
А на второй день, жрецы просто ушли.
Как я и говорила, я сильно опасалась этих ребят, ведь поддержка у них в самых верхах, можно даже сказать божественная. Мне очень повезло, что по мою душу отправили настолько адекватного и добродушного разумного. Будь на его месте какой-нибудь фанатик, мог бы докопаться много до чего.
Однако, на протяжении всего разговора с ним, у меня было стойкое ощущение, что дедок знает обо мне больше, чем говорит. А все эти вопросы лишь для его коллег, которые не смели разговаривать в его присутствии без дозволения, однако смотрели на меня с раздражением, а в определенные моменты даже со злостью.