Страница 23 из 56
— Не такой уж я и монстр, Кати, — морщится от моих слов.
— Ты хуже, Дамиан. Это влюбленная Катя на твои поступки закрывала глаза, а когда прошла любовь… пелена слетела и глупая Катя прозрела.
Не прошла никакая любовь, но признаваться в этом больно. Словно я предаю себя, наступаю на собственное горло.
— Кати, я вел себя отвратительно, признаю, но если бы узнал о ребенке, то многое бы поменялось.
— Поменялось? Что бы поменялось, Дамиан?
— Я бы признал ребенка и представил ко двору.
— А для меня какое место уготовлено в этой истории?
Дамиан открывает было рот, но теряется. Огонь в глазах гаснет.
— Ты не знаешь, потому что меня в этой истории бы не было.
— Кати…
— Я бы стала грязным секретом, который спрятали где-нибудь в отдаленных землях. Маленький дом среди ничего, где жил бы самый большой секрет принца Дамиана. — Перевожу виноватый взгляд на Эрика. — Прости, сын, некрасивая у твоих родителей история.
У Эрика такой печальный вид. Глаза потухли и стали черными.
Ненавижу себя за это!
Не могла придержать язык за зубами?!
Надо же было начать откровенничать!
Закрываю лицо руками.
Ничего уже не важно.
Дамиан знает правду и сможет помочь Эрику. Эрик знает правду… — вздыхаю, — и надеюсь, что не наделает ошибок в будущем.
— Люблю тебя, ма.
— И я люблю тебя, мой милый мальчик.
— Прости, сын, я постараюсь и стану хорошим отцом.
Глава 19. «Откровение»
Слежу за тем, как Эрик покидает кухню, и начинаю прислушиваться, чтобы не пропустить момент, когда он начнёт подниматься по лестнице. Шаги на первом этаже затихают, но в доме хорошая лестница, как же не хватает поскрипывавших под ногами ступеней. Перевожу взгляд на стоящего рядом Дамиана.
— Ты правда думаешь, что после того, что ты наговорил Северину, я приду и расскажу тебе о ребенке?
— А нечего подслушивать, — недовольно отвечает Дамиан, складывая руки на груди.
— Чего? Я еще и виновата, что подслушивала?! — возмущенно шиплю.
— Тебя не учили, что подслушивать чужие разговоры плохо? Нет, так давай научу! — сколько же наглости и высокомерия в голосе.
— Да ты… — чувствую себя выброшенной на берег рыбой, что молча открывает и закрывает рот, — если бы я не подслушала эти гадости, то до сих пор была глупой влюбленной дурочкой.
— Зато сын был со мной и не страдал!
Делаю глубокий вдох и выдох. Нужно собраться и успокоиться. Вижу, как глаза Дамиана азартно горят, специально выводит меня из себя.
— Легко обвинять восемнадцатилетнюю, когда самому четыреста… — чувствую себя кошкой, которая шипит.
— Сама же влюбилась в принца-повесу.
Удивлено открываю рот.
— Прекрасный принц прядь волос за ухо заправил, а ты уже голову потеряла?! Принц-дракон, ты же у нас любишь драконов. Пищала еще восторженно, когда я перекинулся, ручками хлопала и прыгала.
— Прекрасный принц? Да тебе четыреста лет! — возмущенно тыкаю Дамиану в лицо. — У тебя чешуя на висках! Престарелый принц!
— Престарелый? Эльфийка безухая, да тебе даже постоять рядом со Священным Лесом не позволят!
— А ты ящерица облезлая!
— Ящерица? Пигалица малолетняя! Даже собственные проблемы решить не можешь, сразу сбегаешь. Могла бы ворваться в кабинет, а не сбегать!
— Ворваться? Чтобы опозориться? Делать мне больше нечего! — хмыкаю и отворачиваю голову.
— А побегом ты себя с хорошей стороны показала? В поместье графини сбежала в подушку плакать? На всех подушках порыдала?
Не нахожу слов от возмущения.
— Нечего сказать, Ка-тя? — Дамиан наклоняется к моему лицо и шепчет в самые губы. — Никто у тебя ребенка не отобрал бы, жили бы спокойно во дворце. Сейчас Эрику исполнилось бы девять, идеальное время для первого оборота, — делает несколько шагов назад и трет лицо руками. — А теперь непонятно когда случится этот первой оборот. Через месяц, год или лет сто.
Опускаюсь на стул и всхлипываю. Это я виновата, что Эрик не может оборачиваться. Поступила эгоистично, могла бы и потерпеть Дамиана. Не велика беда: принца терпеть.
— Эрик родился спокойным и милым ребенком. Мне бабушка помогала, она сама ребенка-дракона вырастила, — начинаю рассказывать. — Когда Эрик немного подрос, я выучилась и нашла работу. Мы переехали от бабушки. Жить начали. А потом… начались историки и крики. Эрик бил посуду, швырял вещами, лез с кулаками на других детей. Пришлось его отвести на занятия по борьбе. Поначалу стало еще хуже, ему не нравилось, он злился, там же были сильные взрослые, которые подавляли его своим авторитетом, — бросаю взгляд на свой немного искривленный мизинец. Если не знать, что он был сломан, то даже и незаметно. — Мы возвращались с занятий, я старалась забирать его самостоятельно, не прося бабушку, Эрик капризничал сильнее обычного, я пригрозила, что оставлю его без десерта, в ответ… он крепко схватил меня за руку и начал сжимать пальцы, было больно, я ему сказала об этом, а он на меня так равнодушно посмотрел и сжал сильнее. Три пальца сломал. Обидно было, но решила для себя, что заслужила это. Посчитала, что плохая мать. Не смогла вырастить ребенка. Потом Эрик стал спокойнее, и я с облегчение выдохнула… — Замолкаю и смотрю на свою руку. Пришлось соврать бабушке, что оступилась, когда шла на каблуках, и упал. — Это здесь он спокойный, даже слегка отстраненный. Там он таким не был. Употреблял алкоголь, курил, встречался и спал с девушками. Откуда знаю? У него из брюк однажды выпали контрацептивы, средства, чтобы партнерша не понесла. Когда пыталась с ним поговорить, он нависал сверху и говорил «Не волнуйся, мам. У меня все под контролем». Я не выдержала и вывалила все, что было на душе, бабушке, а она призналась, что Эрик с детства не видел во мне авторитета, что он подсознательно воспринимал меня слабее, я для него мама-подружка, и ко мне можно относиться снисходительно. Когда я ему рассказала, что нам придется отправиться в другой мир, у него в глазах стояло немое «Похоже, мать с ума сошла, но подыграю». До конца не верил, что мы на самом деле куда-то уйдём. Попрощался со знакомыми, расстался с девушкой, чтобы не расстраивать меня, чтобы мне не стало хуже. — Нервно дергаю плечом. — Из-за душащего чувства вины, я отгоняла от себя плохие мысли, старалась быть с ним милой и хорошей, той самой мамой-подружкой, а не мамой-авторитетом, которую он во мне не видел. Эрик освоится и пойдет подвиги совершать, не сможет долго быть спокойным…
— У тебя теперь есть я, — Дамиан аккуратно опускается передо мной на колени и приобнимает. — С молодыми драконами сложно, но мы постараемся справиться. И не кори себя, со мной отец совладать не смог, а он был императором, пока Дориан не вмешался, я такое творил.
— Отдадим Эрика твоему брату на воспитание? — спрашиваю шепотом.
— Если потребуется, — Дамиан гладит меня по спине.
— Неужели Его Величество настолько суровый? — шмыгаю носом. Слезы больше не бегут, и становится немного стыдно, надо бы отодвинуться, но не хочется портить момент.
— Мой брат… он сложный.
Исчерпывающая характеристика для шестисотлетнего дракона-императора. Я даже боюсь подумать о том, что с ним придется встретиться.
— А у тебя еще есть родственники? — осторожно спрашиваю. Прошлый Дамиан не рассказывал о своей семье, а нынешний?
— Тетка есть, кузина, племянники, — перечисляет, не переставая поглаживать мою спину. — Мой племянник Луи Таддеус Артанийский король Артани.
— Его Величество Луи Таддеус Артанийский — вампир, — пытаюсь блеснуть знаниями, нам на истории дружественных миров рассказывали. Очень молодой король, ему сейчас около пятидесяти лет.
— Моя мать была человеком, — вздыхает, — из очень древнего магического рода, вышла замуж за моего отца дракона, племянница моей матери вышла за вампира. Короля Артани. У Луи есть старшая сестра Лаверна и племянник-демон Роланд.
— Удивительно. Драконы, вампиры и демон, — а все из-за того, что один из родителей — человек.