Страница 95 из 161
Долгое, долгое время Мортоны прикидывались обычной, благополучной семьей, но однажды правда раскрылась.
Никто точно не знает, что произошло. Но все сходятся во мнении, что ужаснее этого просто не придумать… Я не знаю, что он сделал, этот их мальчишка, но если вы спросите меня, я скажу, что он попытался сбежать, когда уже больше не смог выносить жестокое обращение, и тогда, а случилось это в ночь туманного шквала, они… эти Мортоны… вы не поверите, но это чистейшая правда! — взяли кухонный нож и отрезали ему лицо! Я вижу вы не верите, господа! Я вижу ваше возмущение, но так все и было. Поверьте! Все так и было! Миссис Уиггл из № 4 сама видела этот нож! А Уолти, сын Мюрреев из № 9 — он учится в одном классе с Калебом Мортоном — видел шрамы. Там даже полиция была! И не какой-то грубиян Боббс с Нафталиновой улицы, а очень важные полицейские — был даже господин сержант! Кузен мистера Глатчинса, констебль, рассказал, что Мортоны выдумали совершеннейшую нелепицу и сваливают все на каких-то злобных кукол. И что бы вы думали?! Это ведь Габен! Здесь с рук сходит и не такое. Им ничего не сделали, и я не удивлюсь, если к этому всему руку приложил адвокат мистер Уиггин — он всегда был слишком снисходителен к этому Мортону. Но какова жестокость, какое черное сердце… Отрезали ребенку лицо, чтобы его не узнали и еще, небось, уверяли его, что уродом без лица он не нужен будет своим настоящим родителям… Лицо, в общем-то, пришили на место, и жизнь на нашей улочке, вроде как, вернулась в норму, но… это еще не конец… Ой-ой-ой… Расчувствовалась совсем. Прихватило мое сердечко добрососедское… Нужно принять успокоительные капли…
Миссис Бёрч прервалась и поспешила к ящичку с пилюлями. Господа крысоловы меж тем сидели на диване без движения с пустыми холодными чашками в руках, и даже Уэсли в железном коробе притих.
— Ну и история, — негромко сказал Смолл. — Будет, что парням рассказать на ужине.
— Ты веришь во все это? — спросил Блэки, косясь на кряхтящую миссис Бёрч.
Смолл задумчиво потер свою черную бороду.
— Много странного во всем этом. Вероятно, эти Мортоны — самые невезучие похитители детей из всех.
— Почему это?
— Они решили скрыться на самой болтливой, любопытной и лезущей-в-чужие-дела улице во всем городе.
— Это точно.
— Однако нельзя не признать, что многое из истории миссис Бёрч кажется логичным. Уж я многое знаю о похищении детей, и могу понять этих Мортонов: здесь не худшее место, чтобы скрыться. Людный, привокзальный район, не самый его центр, а будто бы воротник этого центра. Одинаковые двери, одинаковые дома, безразличные полицейские, сочувствующий крючкотвор под боком. Кто же мог знать, что здесь квартирует своя шпионская сеть любопытных сплетников? Впрочем, мне интересен конец истории.
— Ты сказал, что многое знаешь о похищении детей… Ты что, тоже…
— Не стоит, — злобно скривился Смолл.
Миссис Бёрч вернулась. Посвежевшая, но с судорожно дергающимся левым глазом.
— Так как же так вышло, миссис Бёрч, что Мортона этого закопали? — спросил Смолл.
— Это самое странное и таинственное во всей истории, — сказала старушка. — Никто так и не знает точно, что произошло. То ли с ума он сошел… мистер Мортон, то бишь… то ли еще что… ну, и он решил наложить на себя руки. Ну, не в прямом, разумеется, смысле. Застрелился он. Странное это было дело, вероятно, даже для полиции. Долго полицейский коронер не отдавал тело миссис Мортон. А мистер Брюнвик из четырнадцатого дома сказал: это потому что не застрелился он, а убили его. Может, связано это как-то с ребенком, а может и нет. Поговаривают, не с теми людьми тихоня мистер Мортон связался: то ли задолжал кому, то ли оскорбил кого. Неясно, в общем. И вот сегодня были похороны, но миссис Мортон недолго будет горевать, скажу я вам. И знаете, почему?
— Почему? — хмуро спросил Блэки — ему вся эта история очень не нравилась.
— Последнее время к ней захаживал доктор. Такой мрачный тип в черном цилиндре. Вот такая вот история… Можете поверить, господа?
— Габен. Рутина, — лаконично прокомментировал Смолл. — Согласен, Блэки?
— Да, рутина, — кивнул напарник и отвернулся.
Часть III. Глава 3. Тот, кого называли «Шваль»
Глава 3. Тот, кого называли «Шваль».
Черный, в тонкую белую полоску (под цвет костюма его пассажира) «Трудс» стоял под старым клёном в неприметном переулке.
Это был один из тех кривых, извилистых и тонущих в потемках переулков, в которых заблудиться проще простого — их здесь, недалеко от канала, таких много.
Нужный дом располагался в двух кварталов восточнее, но останавливаться слишком близко к нему было рискованно.
Корнелиус Портер сидел в темном салоне, не зажигая лампу и не шевелясь, глядел в окно на пролетающие мимо желтые и красные листья. Господин управляющий банка дожидался, пока его люди все разнюхают, проверят и подготовят. Он никогда не бросался в самую гущу событий без выверенной и хорошо выполненной подготовки. Его верные агенты сперва проводили наблюдение, вели слежку, выясняли тайны и грязные секретики, с фонарями и портативными фотографическими аппаратами забирались под ногти к искомым лицам. После чего готовили подробный отчет и заносили всю подноготную в папку. И только лишь после тщательно разработанного плана в дело вступал сам мистер Портер.
Машина близко… Она так близко… Он это чувствовал.
«Она скоро станет моей… — пульсировала в голове, словно злокачественная опухоль, мысль. — Я ее найду. Найду во что бы то ни стало. И никто мне не помешает. Никто не встанет у меня на пути. Она будет моей. Снова…»
Машина будто бы сбегала от него. Всякий раз, как он подбирался к ней, она ускользала в последнюю минуту.
Паромеханику Мунку все же удалось уйти, но ничего — отыскать его не составит труда. Изворотливый мерзавец, нужно отдать ему должное. Но все же он сказал правду: Машина действительно пылилась на подоконнике в мастерской изобретателя Бэббита, никому не нужная. Мистер Портер злился на свою невнимательность, ведь он столько лет ездил из дома в банк и обратно по улице Семнадцати Слив, и так и не увидел ее!
По прибытии в мастерскую Бэббита Корнелиуса Портера ждало разочарование с привкусом пыли и очертаний Машины в ней. Машины в мастерской не оказалось — всего два дня назад ее оттуда забрали. Мистер Бэббит сообщил, что продал ее некоему господину, чьего имени он не знал, за весьма недурную сумму. Он был удивлен тем, что кто-то не просто ею заинтересовался, но и столько заплатил за нее, ведь этот непонятного назначения механизм был для него просто чем-то вроде милого глазу предмета искусства, вроде офорта в рамочке, не более. Разумеется, он не мог поверить своему счастью, ведь на вырученные деньги он собрал практически все необходимое для своего проекта.
На деле мистер Бэббит не был так уж разговорчив. И, конечно же, он ни за что не выдал бы ничего о произведенной сделке, о деньгах и уж тем более о своем «невесть каком важном» проекте (до которого мистеру Портеру не было никакого дела), но явившиеся к нему посреди ночи люди были крайне убедительны, к тому же им помогли сделать мистера Бэббита сговорчивее. Помогли его супруга и двое его мыльчишек-сыновей. И им для этого даже почти ничего не пришлось делать — всего лишь сидеть на стульях, связанными, с кляпами, засунутыми в их рты.
Мистер Бэббит отказывался назвать имя человека, забравшего Машину, и даже угрозы его семье не заставили его назвать имя. Он действительно не знал таинственного покупателя. И все же то печальное положение, в которое попали мистер Бэббит и его близкие, заставили шестеренки в голове изобретателя с улицы Семнадцати Слив вертеться, и он припомнил не одну — две! — важные детали о неизвестном господине, купившем Машину. Во-первых, у того было целых три жилетных кармашка, располагающихся один над другим, и во всех трех хранились хронометры на цепочках. А во-вторых, он прибыл на очень необычном как для Габена экипаже. Мистер Бэббит сообщил, что этот экипаж называется «Олддс» — его ни с чем не спутать: данные самоходные транспортные средства лишены парового котла и приводятся в движение путем завода пружины, работой маятников и одной лишь механикой. Экипажи этой марки широко распространены на севере, в Габене же считаются неоправданно дорогими и сложными в управлении.