Страница 27 из 161
— Но ведь мы выполняли ваше приказание, сэр! — растерянно ответил Хоппер. Огромный, едва вмещающийся в свой необъятный мундир, сейчас распекаемый начальством он будто бы весь съежился. — Мы занимались делом, которое вы нам поручили!
— Что? — Сержант Гоббин перевел с Хоппера на Бэнкса злобный взгляд. — Что он такое мелет?
— Ну… эээ… — замялся толстяк. — Та старуха… кхм… прощеньице… престарелая дама с улицы Слепых Сирот, подруга вашей родственницы. Жалоба. Вы велели разобраться, сэр. Все началось с нее…
И Бэнкс рассказал сержанту все, что произошло после того, как он отправился к полоумной кошатнице: и о таинственном воре-коротышке, и о пьянице Граймле, и об этом Фише в апартаментах Доббль.
— Так что, как можете видеть, сэр, мы расследовали кражу куклы и…
— Вы — недоумки! — разъяренно прошипел Гоббин. — Я велел вам прийти к старухе, выслушать ее бредни и наобещать ей всякого, чтобы она отвязалась и прекратила донимать мою кузину. А та, соответственно, прекратила донимать меня. Но нет, — он снова ткнул пальцем в фотографию — теперь уже в Хоппера, — вы решили что-то там расследовать! Учинили беспорядок! Влипли в историю! Попали в газету!
— Но, сэр, — начал было Бэнкс, — я решил, что вам нужен результат. А когда оказалось, что в деле замешан Граймль…
— Ну и что же? — с пугающими ласковыми нотками в голосе проговорил сержант. — Что Граймль? Вы вытащили эту занозу из моего пальца?
— Сразу, как Фиш сбежал, мы отправились к Граймлю в контору, но его и след простыл.
— След простыл? Даже не смейте произносить своими бездарными ртами подобные профессиональные выражения! Ничего не можете сделать! Устроили перестрелку! Испортили частную собственность! Вы, видимо, сейчас недоумеваете, почему я так спокоен, верно?
Гоббин не выглядел спокойным. Ярость пробивалась едва ли не через все поры на его лице, а жуткий правый глаз с бельмом казался подчиненным еще страшнее, чем обычно.
— Господин Доббль, хозяин апартаментов Доббль, к вашему сведению, близкий друг достопочтенного судьи Сомма, — продолжил сержант. — И сейчас достопочтенный судья Сомм здесь, наверху, пытается узнать, отчего его разбудили до обеда и заставили сюда волочиться. Он, скажем так, не в слишком-то хорошем расположении духа.
Тут оба констебля испугались еще сильнее: судья Сомм был личностью во стократ хуже сержанта Гоббина. Последний лебезил перед господином судьей, боясь вызвать малейшие признаки его неудовольствия. Поговаривали, что судья Сомм — негласный хозяин Тремпл-Толл, и что все здесь устраивается согласно сугубо его прихотям. Привлечь особое его внимание было худшей из возможных перспектив. И все же констебль Бэнкс нашел в себе силы ответить сержанту:
— Сэр, — начал он твердо и рассудительно, — со всем уважением, но мы следовали установленным предписаниям. Выслушав жалобу потерпевшей особы, мы отправились на поиски злоумышленника. Нас нельзя наказывать за четкое следование вашему приказу. Если достопочтенный судья Сомм спросит нас, как мы посмели попасть в газету и сделали так, что в перестрелке со злоумышленником пострадал какой-то там коридор какого-то его близкого друга, то я отвечу ему честно и без запинки — вот прямо, как сейчас! — что мы с констеблем Хоппером исполняли приказ нашего начальника, господина сержанта Гоббина, и пусть какой-то там близкий друг господина достопочтенного судьи Сомма радуется тому, что мы не снесли до основания весь его проклятый дом, потому что нас не остановить, когда дело касается приказов нашего начальника, господина сержанта Гоббина.
Бэнкс замолчал. Он тяжело дышал, под мундиром он весь покрылся липким ледяным потом. Хоппер, не ожидавший подобной смелости от напарника, замер с открытым ртом, но при этом предусмотрительно вжал голову в плечи, опасаясь грядущей бури.
Что касается сержанта Гоббина, то он глядел на подчиненного, прищурившись и с легкой кривой усмешкой — очевидно, он ожидал, что Бэнкс и Хоппер будут терпеливо и молча ждать, пока их распекают, а потом добровольно повернутся на другой бок, чтобы быть пропеченными равномерно, но, признаться, он был несколько удивлен. И отчасти даже преисполнился крошечным уважением к Бэнксу.
Тем не менее, сержант не был бы собой, если бы оставил все как есть:
— Вы ведь знаете, что такое «последняя капля», да?
— Эээ… это когда кран перекрывают? — предположил Хоппер и почесал квадратный подбородок. Шарады всегда вгоняли его в ступор. Бэнкс же промолчал, ожидая продолжения.
— Украденная кукла. Карлик. Человек на механических крыльях. Вы сами хоть понимаете, какой все это не заслуживающий внимания бред? Средства на ремонт в поврежденном коридоре будут вычтены из вашего жалованья! Вы у меня год будете бесплатно работать!
— Это несправедливо! — вскинулся Хоппер.
— Пошли вон с глаз моих! — велел сержант. — И еще одно! Перед уходом оружие сдать! Очевидно, вы не умеете с ним обращаться как следует — до сих пор никого не пристрелили! И еще… — он угрожающе приподнялся на своем стуле, отчего подчиненные отшатнулись: — сдать самокаты! Они вам не понадобятся, потому что вы день и ночь будете стоять у своей тумбы на вокзале…
Что ж, Хоппер с Бэнксом действительно были вынуждены отправиться на вокзал и встать у своей ненавистной тумбы. Хоппер еще долго возмущался несправедливостью жизни, все жаловался и винил Бэнкса в том, что тот его втянул во все это. Но Бэнкс, что было удивительно, молчал и никак не отвечал на нападки. Напарник даже испугался, что ему дурно и он вот-вот рухнет в обморок — его ведь потом не дотащишь до больницы — вон, какой он толстый.
— Почему ты не рассказал господину сержанту про этого доктора и его мальчишку? — спросил Хоппер.
— А сам как думаешь? — ответил Бэнкс. — Хочешь, чтобы нас вообще вышвырнули из Дома-с-синей-крышей? Если мы окажемся под открытым небом, куда нам прикажешь деваться? Нас же все здесь ненавидят.
Это была правда. За годы своей службы Бэнкс и Хоппер, как впрочем, и почти все полицейские в Тремпл-Толл, ничего, кроме людского страха и потаенного презрения не заработали.
Что касается доктора Доу, то его появление после побега Фиша, совершенно сбило с толку обоих констеблей. Как только тот скрылся, они тут же набросились на доктора и его племянника:
— Это вы! Вы! Кто бы сомневался! Это вы его сообщники! Вы помогли ему сбежать!
На что доктор хладнокровно ответил:
— Не несите чепухи, Бэнкс. Разумеется, мы здесь не для того, чтобы помочь Фишу, а для того, чтобы задержать его.
— Задержать? Что за выдумки?
— Вас ведь привело сюда какое-то расследование? — спросил доктор.
— Да, мы тут искали… — начал было Хоппер, но Бэнкс его перебил:
— Не вашего ума дело, что нас сюда привело. Это вам следует сказать, что вас сюда привело!
Доктор Доу не считал нужным скрытничать и, к неудовольствию племянника, вкратце сообщил констеблям, что их с Джаспером привел сюда след, который начался с мертвого гремлина. Выбравшийся из куклы крошечный мертвец — разговор со старьевщиком — сведения из Паровозного ведомства — лавка игрушек — и наконец, Фиш и апартаменты Доббль. Полицейские выслушали его внимательно. Если доктор, что-то и утаил, то они этого не заметили, поскольку многое сходилось с тем, что знали они, и, помимо того, его история кое-что проясняла. Заметив, что никакой особой реакции на сообщение о гремлине у констеблей не последовало, доктор выдвинул предположение, что их сюда привел гремлин из какой-то куклы, проданной старьевщиком мистером Бо.
Бэнкс, все еще переваривая полученную информацию, рассказал свою историю: коротышка-похититель, частный сыщик и перехваченное предупреждение. Ничего в этом особо тайного он не видел. К тому же, доктор и так почти все понял сам.
— Что вам известно об этом Фише? — спросил толстый констебль.
— Этот человек прибыл сюда из Льотомна.
— Гм… Льотомн, — хмуро проговорили полицейские хором. — Тогда все ясно.
Бэнкс присовокупил:
— Но что он делает здесь, в Габене?