Страница 70 из 93
― Ожидаемый выбор. Настоящая наемница просто не могла сделать другого. Правда, не будь ты женой Алаира, я бы спросил тебя, на какие средства ты собираешься содержать эту прожорливую махину.
― Не будь я женой Алаира, мне такой выбор в принципе не светил бы, ― проворчала я тихо: вроде как возражать его величеству неприлично, но и промолчать было невмочь.
К счастью, монарх лишь хмыкнул в ответ и пригласил:
― Ну, гости дорогие, давайте-ка проследуем во дворец. Мои слуги вас расселят, устроят, а через пару часов жду на обед. Тогда и поговорим подробнее о том, чего вы задумали.
До дворца, впрочем, его величество нас провожать не пошел. Кивнул величаво и удалился по своим королевским делам. В гостевое крыло нас отвел один из королевских секретарей, молодой, но уже исполненный сознания собственной важности настолько, что никого, помимо магварра, ни словом, ни взглядом не удостоил.
― Твои любимые покои как всегда свободны и ждут тебя, трибун, ― обратился секретарь к Алаиру, когда мы уже поднимались по широким и высоким ступеням, ведущим к высоким двустворчатым дверям, на удивление, никем не охраняемым. ― Наемников и музыкантов отправлю общую людскую.
― Музыканты ― мои гости. Наемники ― мой отряд. Нечего им в общей людской делать, ― вид у моего мужа сделался таким высокомерным, что куда там секретарю! ― Распорядись, чтобы моих воинов разместили в казарме, в секции с отдельным входом, с баней и столовой. А маг-артам в моих покоях прикажи спальни приготовить.
― Как прикажешь, трибун! ― тут же поклонился секретарь, хотя по его сжавшимся губам было видно, что с решением Алаира он не согласен, просто перечить не смеет.
Алаир, впрочем, на недовольство секретаря чихал с высокой колокольни.
― Идем, жена, ― он взял меня под руку и повел через распахнувшуюся при нашем приближении створку входной двери. ― Маг-арты, прошу следовать за мной. Посидим в гостиной, подождем, когда подготовят наши комнаты.
К счастью, ждать долго не пришлось. Мы не успели толком рассесться в креслах, выпить кто воды, кто рецинты, и придумать тему для общей беседы, как прислуга, вышколенная и явно обладающая магическими способностями, уже проветрила помещения, изгнав из них всю пыль и запах затхлости, сняла с мебели чехлы и постелила свежее белье в спальнях.
― Пожалуйте отдыхать, магварр, маг-арты! ― спустя каких-то десять минут вошла в гостиную и поклонилась пожилая горничная, явно не знавшая, кто я и как ко мне обращаться, а потому предоставившая Алаиру самому решать, куда меня девать.
И снова Алаир уцепил меня под локоть и повел за собой, махнув по пути маг-артам на одну из дверей, выходивших в гостиную:
― Располагайтесь, умывайтесь и оденьтесь в лучшее, что у вас есть. Меньше пищи будет для пересудов у зазнаек вроде этого секретаря.
Маг-арты покивали, давая знать, что услышали и вняли. Мы с Алаиром прошли в очередную гостиную, на этот раз ― совсем небольшую и явно не рассчитанную на прием более чем одного-двух гостей.
Муж тут же сгреб меня в охапку, обхватил горячими ладонями мою голову, потянулся к губам поцелуем:
― Соскучился! ― прошептал хрипло. ― Как же утомительны эти орочьи обычаи!
Вот только я на поцелуи настроена не была. Совершенно!
Чуть повела головой, подставляя под поцелуй щеку вместо губ. Уперлась ладонями в сильную грудь.
― Так значит, ты на мне женился, чтобы клинок твой всегда при тебе был? ― спросила о главном, что сидело занозой в сердце и мешало дышать. ― Пожалел, значит, орчиху-наемницу?!
Лицо магварра вытянулось. Синие глаза потемнели, зубы сжались, а брови съехались к переносице.
― Что не так, Барбра? ― низким рокочущим голосом переспросил он. ― Чем я снова тебе не угодил?
― И ты еще спрашиваешь?! ― оскалилась я, нарочито показывая клыки. Пусть небольшие, но вполне себе острые! ― Что ж ты мне про любовь заливал, трибун?
― Заливал? ― Нахмуренные брови мужа поползли вверх, отчего на лбу появилась парочка морщин. ― Я не ничего никуда не лил!
― Лил! Воду на мельницу! ― продолжая шипеть и выворачиваться из объятий мужа, заявила я.
У Алаира внезапно опустились руки. Я даже пошатнулась, потеряв опору. Невольно отступила на пару шагов, уставилась на трибуна вопросительно:
― Ты чего?
― Я тебя не понимаю, Барбра. Ты говоришь загадками. А еще мы ссоримся. Недели не прошло, как поженились, а уже ругаемся. Надо ли мне было бегать от невест-аристократок? Какая разница, кто мне скандалы устраивать будет?
― Так тебе без разницы?! Да ты сам виноват! Правильно сказал его величество: у тебя одна жена ― война, а я ― так, приложение к живому клинку. И, знаешь, я даже не против! Предложил бы брак по договору, сказал бы прямо, что это ради дела. А ты зачем-то чувства изображал!
Алаир закрыл глаза, стиснул зубы, шумно и дымно выдохнул. Так, будто сделал перед этим затяжку крепкого табаку.
— Значит, вот какого ты обо мне мнения, жена, ― процедил глухо. ― За лицедея меня принимаешь. И мое слово, слово трибуна, пустым звоном мнишь. Что ж замуж-то за меня пошла? На титул трибуна и состояние королевского воспитанника позарилась? Твои слова о любви — в них хоть доля правды была?
В голосе Алаира, в его напряженной позе и горьком изгибе губ было столько боли, что у меня защемило сердце. в голове вдруг все сдвинулось и прояснилось, будто сошло с меня затмение, спала пелена с глаз. действительно: с чего я взяла, что великий магварр взял бы в жены простую наемницу, если б не любил? Неужто лишь для того, чтоб долг жизни искупить? Да скорее бы оставил мне свой живой клинок и отпустил восвояси! Он себе таких клинков еще десяток позволить может и ущерба не почувствует!
Или пока есть один живой клинок, привязанный к хозяину, другой не привяжешь?
― Скажи, магварр, а можно одному воину два или три живых клинка сразу к себе привязать? ― вместо ответа на упреки спросила я.
Муж такого поворота точно не ожидал. Округлил глаза изумленно, мотнул головой, будто отряхиваясь. Несколько мгновений смотрел на меня темными до черноты глазами, будто решая, как со мной поступить. Потом ответил медленно.
― Ни разу в истории живого оружия такого не было, чтобы воины к себе больше одного меча или клинка привязать пытались. Зачем это нужно? Ни сломать, ни повредить, ни потерять такое оружие невозможно. Оно одно ― на всю жизнь, и не для того, чтобы на стене висеть, а для того, чтобы в бою кровь врагов пить!
― То есть, даже не пробовали, ― подытожила я. И, забывшись, добавила. ― Что ж вы такие нелюбопытные-то?