Планета миражей

– Хорошо – напомнил о себе Клайн, – если в двадцать шесть лет он был психически абсолютно здоров, когда это началось?

– Мартин, мне показалось, вы настаивали на более или менее откровенном разговоре. В виде обстрела вопросами с целью подогнать ответы под диагноз он просто не состоится. То, что я хочу сказать, в рамки психиатрии не уложится. Я даже не уверен, имею ли право откровенничать с вами, хотя очень хочу помочь. И прежде всего не вам, а ему. Попробуйте абстрагироваться от догм, темы научной работы, сравнения с другими пациентами… Если вы будете сейчас опираться на ваш врачебный опыт и медицинское досье, в котором есть данные о черепно-мозговой травме, вы неверно истолкуете мои слова.

Врач положил обе ладони на стол и чуть склонил голову в знак согласия.

– Я абстрагировался. Итак?

– Абсолютно нормальным он, как любой талантливый человек не был никогда. Рэджинальд, по крайней мере, в работе – сплошной «не стандарт». Я понимаю, что вы пытаетесь выяснить. Мне кажется, ситуация усугубилась примерно за полгода до… До известных событий. Особенно на фоне приема алкоголя. Но… Поверьте, здесь речи нет о психической неполноценности!

– Что, сильно пил? – спросил Мартин.

– Смотря с чем сравнивать, – усмехнулся Виктор, – я бы не сказал. За исключением печально известного последнего рейда. Но там кто угодно запил бы на его месте. Даже вы. Не сомневайтесь.

– Можно понять, – кивнул Клайн, – и все-таки, Виктор. Существовал нормальный стабильный уровень его, как вы сказали, нестандартности. А сейчас – сами видите. Где переход? Он во всех случаях возвращался к норме, насколько я понимаю. Почему?

– Не знаю. От него всегда чья-то жизнь зависела. Рэд это отлично понимал. С чувством ответственности у него все в порядке, даже на мой взгляд, перебор.

– М-да. На воспоминания о войне и тяжелых рейдах он, безусловно, среагирует. Эпизод на планете Джунглей, о котором вы рассказали – яркое тому подтверждение, но ничего хорошего из этого не выйдет, поверьте, – врач вздохнул. – Давайте мыслить позитивно. Родные, друзья, внебрачные дети, любовницы, хобби?

– Хм. В последнее время была у него подружка Клэр Адамс – журналист из «Галактики».

Клайн кивнул.

– Она звонила несколько раз в центральную клинику. Мы, как вы понимаете, закрыты для всех. Для прессы особенно, поэтому ее тактично отсекли, а на изображение он не особо среагировал. Мартин поставил локти на стол и уткнулся подбородком в переплетенные пальцы рук.

– Остается работа. Смоделированная кабина пилотов – единственное виртуальное пространство, в котором его мозг проявляет активность. Он даже пообщался со мной однажды. И провал.

– Я же говорил, что вряд ли смогу помочь, – сказал Виктор.

– Скажите, вам имя Розалия Мэй что-нибудь говорит? – спросил Клайн на прощание.

– Нет. Кто такая?

– Пожилая дама. Звонит по его душу, как часы, три раза в неделю в Центральную справочную клиники. И у вашего капитана ее адрес в нагрудном кармане куртки.

– Первый раз слышу.

– Что ж, спасибо, что уделили время, Виктор. Если будут какие-то новости, я обязательно вам сообщу.

Виктор вышел из ворот закрытого филиала Центрального госпиталя космопроходцев с таким чувством, словно бросил Гардона умирать на одной из малых планет на границе с Гамма-радиусом, а сам благополучно вернулся на базу АСП.

Он стоял у открытой машины, не мог отделаться от липкого ощущения вины и заставить себя уехать. Дом сегодня был пустым, возвращаться туда не хотелось. Татьяна гостила у родителей. Предлагать ей руку и сердце в третий раз Виктор не стал. Пришел с цветами, извинился, сказал, что примет любое решение и собрался уходить, когда ему решительно сказали: «Я с тобой». И только тогда он обнял ее и вспомнил, какая она на самом деле: мягкая, теплая и совершенно родная. И несколько лет бурных встреч и болезненных расставаний остались где-то далеко позади.

В открытой машине звякнул сигнал вызова. Виктор вздрогнул, очнулся и нырнул на водительское сидение.

– Привет, я бы очень хотел с тобой увидеться, – сказал Джой. – Надо поговорить. Где мы можем пересечься?

– Привет! – удивленно ответил Виктор. – А ты разве на Аналогах?

– На втором, – с улыбкой подтвердил Джой с экрана. – Вырвался на два дня.

– Тогда лови визитку с адресом. Я домой еду. Зайдешь в гости.

– Спасибо.

Городская квартира Виктора была куда скромнее, чем знаменитая дача. Раньше он пользовался этой жилплощадью исключительно как перевалочной базой, и его вполне устраивала угловая коморка из двух крошечных комнат. Сейчас, когда семейное положение так неожиданно и радикально изменилось, вопрос о приобретении жилья встал очень остро. Для будущего третьего члена семьи здесь, конечно, места не хватало. Но Виктор все не мог собраться и заняться, наконец, обустройством быта. Татьяна вздохнула, навела в спальне какой-то минимум уюта и сказала: «После роддома обязательно. Пообещай мне». Виктор пообещал и честно каждое утро собирался позвонить в риэлторскую контору.

Джой пожал протянутую руку и замялся у порога, вопросительно глядя на Виктора.

– Как там, не знаешь?

– Так же. До хрена модерновой аппаратуры нацепили и все без толку, – Виктор демонстративно полез в барчик за бутылкой, – чего пришел?

– У меня к тебе вопрос. Может, в другой раз зайти?

– Говори уж, с чем пожаловал. Так и будешь в дверях стоять?

Джой прошел в комнату и уселся на стул перед домашним терминалом, развернувшись к дисплею спиной. Кроме терминала в пустой комнате стоял только новенький мебельный трансформер, еще опутанный пленкой.

– Точнее два вопроса, но на одну тему. Первый: почему капитан сначала легко отпустил меня на поверхность L-80, а потом сам же запретил даже спуск с орбиты? Серж с Кейтом за планетолетом гоняли. И почему он упаковал меня в зеркальный шлем?

– Раньше тебе было не интересно.

– Раньше меня принудительно не тестировали в Институте нетрадиционных исследований на предмет телепатических способностей. Даже с рейса сняли! Отсюда третий вопрос: как он узнал? Он предупредил меня о предстоящем тестировании перед тем как уйти с «Гепарда».

Блохин присвистнул.

– А ты где сейчас?

– У Пайнтера в Службе спасения. Бета-радиус. Я на днях должен с транспортника на патрульный пересесть. Принудительное в ИНИсе только тестирование, независимо от результата, право выбора за мной.

– Ага… Вторым?

– Обижаешь.

– Что-то мне это напоминает. Известный сценарий, – пробурчал Виктор.

Он разорвал пленку мебельного куба, с чавкающим звуком выдернул столешницу и поставил на нее два высоких стакана. Вслед за столом из трансформера вылупилось кресло, но Виктор так и остался стоять.

– Выпьешь?

– Наливай, – улыбнулся Джой.

– Смотри. Один вон допился уже. «Вся королевская конница, вся королевская рать…»

– Э-э… Не понял. О чем это ты?

А Рэд бы понял.

– Не обращай внимания, Джой. Издержки классического образования.

Виктор запустил руку в волосы, оценивающе посмотрел на стаканы для сока, которые только что поставил на стол, на бутылку в руке, и оставил сервировку как есть.

– Что-то у меня сегодня с гостеприимством не очень. Ты уж извини. Терминал за спиной. Хочешь есть – закажи чего-нибудь.

Он пересказал парню разговор с Гардоном, касавшийся информации об экстрасенсах, работавших на поверхности планеты во всех подробностях. От себя добавил, что Рэд потом долго каялся, а Стоун обмолвился об эксплуатации телепатов в качестве доноров суггестивных технологий для создания будущего оружия, образцы которого хранились сейчас за семью печатями.

– Гардон вбил себе в голову, что ты – скрытый телепат еще до первой неудачной вылазки на поверхность. А уж после нее разубедить его было делом совершенно безнадежным, – сказал Виктор. – Я так понимаю, наш капитан угадал?

– Да, – сказал Джой, выпил, поблагодарил за разговор и за гостеприимство и ушел, оставив Виктора в состоянии легкого недоумения.