Страница 49 из 84
26
— Черт, Эрик! Ты что, такое уже проделывал? — воскликнула Ксюша восторженно, глядя, как ловко Эрик разбил окно: всего пара ударов, и нет никаких торчащих осколков, да и почти беззвучно вышло. — Что ещё я о тебе не знаю?
А до этого парень прекрасно провёл их по участку, избегая камер слежения. Явно не новичок в этом деле.
— Да, скрываться умею, — ответил Эрик, подсаживая Ксюшу. — Но времени всё равно мало. Антон, мы рядом, если что! Иди!
— Нет, постой! — остановила Ксюша влезшего следом за ней Антона, который вознамерился уйти на чердак — туда, где всегда общался с Найей. — Надо что-то взять! Мы же сказали Даше, что лезем за чем-то, и она может захотеть это увидеть! А раз это личное, ты тем более должен будешь ей показать!
Антон быстро огляделся. Он ведь и не жил в этом доме толком. Тут не могло быть ничего личного из вещей… Коттедж так и остался необжитым из-за Найи…
Здесь, на кухне, куда они вломились, и подавно не находилось чего-то путного.
— Но что взять? — развёл руками парень. — У меня нет ничего, что вы придумали! Ни открыток, ни фото…
— Вот! — Ксюша схватила с сушилки блестящую ложку и протянула Антону.
— Что это, Сень? — взяв, поинтересовался он.
Эрик усмехнулся: всё-таки очень забавное имя. И не сдержался:
— Семён Семёныч… — покачав головой, процитировал известный советский фильм Эрик, точно передав интонацию киношного персонажа, так что даже Антон не сдержал смешок.
Ксюша глянула на мужа недовольно, но никак не прокомментировала. Она давно считала, что Сеня — дурацкая форма её имени.
— Это, Тош, твоя любимая ложка! — представила ему эту вещь Ксюша. — Родаки твои, ироды, всю твою памятную хрень повыкинули перед продажей дома. Фото и открытки теперь безвозвратно утрачены, родаки только до ложки и не добрались! Так что только её ты и спас из продаваемого дома!
Антон посмотрел на Ксюшу с неким восхищением. Странное чувство: с ним она такой не была. Изменилась ли под влиянием Эрика или просто он был настолько унылым, что не смог позволить ей раскрыться с этой стороны.
Её глаза сияли азартом авантюризма, она была готова рисковать и помогать, она верила ему и отлично ладила со своим мужем, поддерживая его затеи.
На миг стало страшно, что и Дашу он может загубить, задавить своими проблемами… И она станет рядом с ним такой, какой была Ксюша…
Эти мысли придали решимости разобраться с Найей. Она не должна и дальше отравлять его жизнь!
Благодарно кивнув Ксюше, Антон сунул ложку в карман толстовки и помчался на чердак.
Да, времени мало, отец всегда нанимал хорошую охрану, так что скоро люди в спецодежде прибудут сюда.
Он поднялся по лестнице и на секунду замер перед дверью. Прикрыл глаза и от всей души пожелал, чтобы Найя явилась к нему на этот раз.
Вошёл в помещение, которое никак не походило на место обитания призрака.
Свет проникал сквозь тонкие светлые занавески, пахло древесиной, было тепло и уютно — солнце хорошо прогревало чердак даже в холодное время года.
Не верилось, что сюда может явиться призрак…
— Найя! — позвал он. — Пожалуйста, ты должна прийти!
— Я здесь, — раздался приятный нежный голос, и женский силуэт проявился у окна.
Девушка, одетая почему-то всегда в брюки и рубашку, стояла, держась за подоконник так, словно была осязаема.
Антон шагнул к ней и провёл рукой, желая коснуться её руки. Но призрак оставался призраком, хоть сегодня её тело было чуть менее прозрачно, чем обычно. Свет проходил сквозь него, но частично поглощался.
Красивая.
Сердце замирало каждый раз, когда она смотрела на него своими серо-зелёными глазами. Выразительные даже сейчас. Невозможно представить, какими они были у неё при жизни.
— Поговори со мной… — попросил парень, как просил каждый раз, глядя в эти полупрозрачные, но выразительные, живые и умные глаза. — Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной… Я больше не смогу приходить. Этот дом продадут, и я не смогу больше бывать здесь…
Взгляд Найи сделался печальным и она ответила:
— Ты знаешь, что нельзя меня терять. Знаешь, что я нужна тебе. Очень нужна. И ты сделаешь всё, чтобы видеться со мной.
Парень прикрыл глаза рукой. Было обидно, что она не понимает того, о чём он говорит.
Они больше не увидятся. Больше не поговорят. Но ей было наплевать на это. Она была уверена в нём и в его привязанности.
— За что? — спросил он тихо. — За что ты так? Ты заставила меня привыкнуть к тебе, ты стала для меня… всем… Но кто я для тебя? Случайный человек, оказавшийся жильцом этого дома?
— Нет, не говори так, ты значишь для меня много, Антон, — снизошла до ответа Найя. — Но я могу находиться лишь здесь, и потому всё зависит от тебя. Даже если ты был бы случайным человеком. Но, поверь, с абы кем я не смогла бы общаться.
— Что зависит? Я не могу так больше… Но и без тебя не могу… Дай мне хоть что-то, за что можно уцепиться!
Найя пристально посмотрела на него и неожиданно тепло улыбнулась. Антон не видел её улыбки никогда прежде, и это вызвало растерянность.
— Ты влюблён? — спросила девушка, хоть интонация больше походила на утвердительную.
Антон напрягся. Можно или нельзя признаваться в том, что он влюбился в Дашу? Да и влюбился ли? Или призрак говорит о себе? Странно, она прежде не затрагивала подобной темы…
— Я… да, наверно… — растерянно ответил парень. — Наверно, влюблён, раз прихожу сюда… раз все мои мысли о тебе… и раз жизнь без тебя не будет иметь смысла…
— Это глупо, — ответила Найя, и слова её показались парню жестокими, ведь совсем недавно он мог на полном серьёзе говорить о своей влюблённости в неё.
Что это глупо, ему говорили все, но от неё он ждал чего-то более обнадёживающего.
— Глупо? — переспросил он, усмехаясь.
— Да, глупо думать обо мне, если в твоём сердце поселилась настоящая любовь… — мягко ответила Найя. — Но я всё равно нужна тебе, потому что без меня всем вам грозит опасность…
Антон не успевал осмыслять то, что ему говорила Найя. Итак, она заметила, что он влюбился и, вроде как, одобряет это….оставался самый важный вопрос:
— Почему ты призрак? Почему не можешь покинуть этот мир? — выпалил он.
— Потому что это уничтожит того, кого я люблю, — ответила Найя. — Ты начал задумываться над правильными вопросами. Задавай их, и мы сможем понять друг друга!
Найя приблизилась к нему и заглянула в глаза. Такая живая, такая совершенно не призрачная, если не считать её полупрозрачность.
— Хорошо, я постараюсь, — кивнул Антон. — Итак, ты не можешь говорить мне прямо?