Чемпион - 3

Глава 8

«Специалист, который все усложняет работает неправильно. Профессионал должен уметь делать вещи простыми», Ричард Брэнсон.

Оказалось, что далеко не все детальки вот так запросто можно закинуть в галтовочный барабан — заусенчики посбивать по простому варианту. Из стоящего галдежа, половина из которых были матерные слова, Пельмень сделал выводы, что галтовочный барабан напрочь испортил «чистоту» и «шероховатость» (и хрен ещё пойми что) поверхности деталей. Ну и собственно ударами камешков о поверхность — загнал детальки в неисправимый брак.

— Был шестой класс чистоты, стал третий… — как сказал Дмитрий Дмитриевич, если запикать в выражении слова покрепче.

Потому и паника возникла. Мастер стал на Елисечиса собак спускать:

— Старая алкашина, где тебя носило, когда он кронштейны в барабан совал? Я ж тебя без тринадцатой премии оставлю! Ты у меня больше капли в рот не возьмёшь за верстаком!

Слесарь тоже в стороне не оставался, орал так, что слюни летели в разные стороны.

— Не надо только на меня вешать свои косяки! Сам сказал молодому дать заусенцы снять, чтобы втихую и с другими не делиться! Я всего на пять минут отошёл, посрать приспичило! Или мне теперь перед тобой отчитываться, когда на парашу хожу?!

По итогу доругались до того, что слесарь Михал Елисеич и мастер Дмитрий Дмитриевич приуныли так, будто вести о кончине близких родственников услышали. Слесарю вдруг резко дурно стало, он будто сдулся воздушным шариком и стек бесформенной грудой на грязный бетонный пол, вытирая брюками металлическую стружку и масляные разводы.

— Ох сердце хватает, ох дурно стало как… — то и дело шептал Елисеич.

Мастерок вовсе схватился руками за голову, пальцами в жидкие волосёнки впился. И тяжело дышал, глядя поочерёдно то на застывшие среди камешков в пропесоченной мутной водице детальки, то на собиравшегося склеить ласты слесаря.

Пельмень в этой ситуации предпочёл оставаться в роли зрителя. И вообще, когда милые скубутся, так только тешатся.

Потом Дмитрий Дмитриевич в себя пришёл, вставил в рот пальцы и оглушительно свистнул. Ор в цеху мало кто слышал из-за работающих станков, а вот свист был пронзительным и сразу внимание привлекал. Из-за защитного металлического щита, выкрашенного в темно-зелёный цвет, выглянул фрезеровщик и мастер кивком подозвал его к себе.

Фрезеровщик выключил станок, подошёл, вытирая руки, перепачканные в масле о ветошь.

— Чего такое стряслось, Дмитрий Дмитриевич? — сходу спросил.

— Костен, братское сердце, видишь Елисеичу поплохело, отведи ка его в госк под вентилятор, валерианки налей, корвалол. Пускай очухается.

Костен покосился на галтовочный барабан, присвистнул, глаза вытаращил.

— Ох е… кого ж угораздило в галтовку кидать…

— Давай делай, что говорю, нос в чужое дело не суй, — мастерок похлопал фрезеровщика по плечу. — Знаешь про любопытную Варвару присказку?

И с этими словами потянул к мясистому носу Костена пальцы — отрывать как будто бы.

— Понял я, понял… давай, поднимаемся Михал Елисеич, аккуратненько встаём, — фрезеровщик подошёл к слесарю и как пушинку поднял того за ноги.

Ну так Костен ещё тот бычара, шея как нога толщиной — как ещё? Попробуй потаскай поворотный стол без крана. А этот здоровяк таскает играючи — Пельмень собственными глазами видел и не потеет даже. А там в поворотном столе веса сразу на пупочную грыжу можно заработать.

Остальные рабочие заслышав свист мастерка (видимо не предзнаменовавший ничего хорошего по определению), тоже выглянули в проход, проводили взглядом Михал Елисеича и Костена, учесавших в госк, под ручки словно влюблённая парочка. И теперь работяги таращились в закуток с галтовочным барабаном. Любопытно же узнать, что такого стряслось, развлечений в цеху не так много. Дмитрий Дмитриевич махнул им рукой, давая понять, что ничего интересного не произошло и все могут возвращаться по своим рабочим местам. Бывший боксёр, успокоившись и взяв себя в руки, зыркнул на Пельменя так, что Сане даже не по себе чутка стало.

— Ты вообще в курсах, что ты натворил, пацан?

Дмитрий Дмитриевич взял одну из деталек, медленно повертел в руках с глубоким вздохом и выбросил обратно в жидкость, пошедшую пузырьками. Хлюп — деталька пошла ко дну. Саня только сейчас понял, что в ящичке было два вида деталей, вернее деталь то была как раз одна, но составные позиции разные.

— Ну, как я понял, Дмитрий Дмитриевич, нельзя оказывается эти херовины в барабан кидать? — пожал плечами Пельмень. — Буду на ошибках учиться.

Саня все ещё не до конца понимал масштаб бедствия. Ну накрылись детальки и фиг с ними. Если так по каждому производственному браку с ума сходить, за голову или за сердце хвататься, то никакого здоровья не хватит на такую работу. И поседеешь от нервов раньше времени.

Однако Дмитрий Дмитриевич видать иначе считал. Побагровел весь, позеленел, стиснул зубы, пытаясь хоть как-то сдержаться.

— Тебе походу в зале конкретно башку отбили! — прошипел мастерок сквозь стиснутые зубы и походу хотел Сане по лбу костяшками пальцев постучать, но одумался. — Ты хоть знаешь, что это такое и куда оно идёт?!

— В брак идёт? — также спокойно предположил Саня, не особо так чтобы смутившись. — Я без понятия, Дмитрий Дмитриевич. Ты тоже трагедию заканчивайте ломать. Ну запорол и запорол. Из зарплаты вычтешь, если она мне положена.

Ну а чего, не на пляжу загораем, брак порет каждый, кто хоть раз в руки инструмент брал — Пельмень что пингвин? Свою первую порцию брака сделал, какие проблемы то могут быть? Однако видя, что мастерок совсем приуныл, Саня попытался чуть сгладить и предложил:

— Дмитрий Дмитриевич, вообще не вопрос — я брак запорол, я значит и исправлю. Скажи че делать с детальками, переделаю завтра. Так тебя устроит, родной?

— Ну ты внатуре, Пельмененко, как бы дал тебе затрещину… нельзя так.

— Руки распускать? Так ты Дмитрий Дмитриевич в зал заглядывай — там можно.

Мастер махнул на горе ученика рукой и подозвал к себе вернувшегося Костена.

— Отошёл Елисеич?

— Девки корвалолом отпаивают, совсем мужику херовастенько, — сообщил фрезеровщик и покосился на галтовочный барабан. — Я правильно понял, Дмитрий Дмитриевич, что жопа?

Мастер промолчал, достал снова детальку из мутной жижи, вытащил торчащую ветошь из кармана фрезеровщика и насухо детальку вытер. Повертел ее с разных сторон, покусывая губу.