Нажми на «Play»

Он стоял, наблюдая за мной со слабой улыбкой, и это снова приковало мое внимание. Мои губы невольно растянулись в какую-то невнятную обнадеживающую идиотскую полуулыбку.

Мэл.

Мэл Эриксон.

Черт побери, он прекрасен. Мои так долго дремавшие гормоны пустились в радостный пляс. В моих трусиках определенно что-то происходило. Что-то, чего не случалось уже очень давно.

– Опять этот безумный взгляд, – прошептал он.

– Черт. – Я крепко зажмурилась. Когда семь лет назад Лиззи застала меня с парнем, это было чертовски неловко, особенно учитывая, что потом она побежала и все рассказала матери. Правда, мать была недостаточно трезвой, чтобы взволноваться. Но сегодняшняя ситуация оказалась еще хуже.

– Ты покраснела. Думаешь о неприличных вещах со мной, Энн?

– Нет.

– Врунишка, – тихо поддразнил он. – Ты точно представляешь меня без штанов.

И это было правдой.

– Грубовато, цыпа. Это серьезное вмешательство в мою личную жизнь. – Он наклонился ближе, его дыхание согревало мое ухо. – Что бы ты там себе ни представляла, он у меня гораздо больше.

– Ничего.

– Я не шучу. Это просто монстр. Я не могу его контролировать.

– Малкольм…

– Тебе понадобится хлыст, чтобы укротить его, Энни.

– Прекрати.

– Ты же не возражаешь?

Я закрыла руками разгоряченное лицо. Не смеяться. Нельзя смеяться, потому что взрослые женщины так фигово себя не ведут. Мне что, шестнадцать лет?

Внутри квартиры заорал Нейт. Раздвижные стеклянные двери лишь отчасти гасили звуки. Я вытаращила глаза: он осыпал телевизор оскорблениями, как безумный размахивая руками. Лорен засмеялась, и мой мозг снова включился, посылая тревожные сигналы по всему телу. Как будто я и так не понимаю, что мне нужно убираться отсюда к чертовой матери, пока я окончательно себя не унизила. Хорошая работа, лобные доли. По крайней мере, я в состоянии соображать, особенно когда не пялюсь на Мэла.

Блестящее и крайне своевременное открытие.

И оно работало до тех пор, пока он не наклонился и не заглянул мне в лицо, отчего у меня появилось ощущение, что мои легкие вот-вот взорвутся.

– У тебя между передними зубами щербинка, – внимательно прищурившись, сообщил он мне. – Ты знала?

– Да.

Он изучал меня, как будто я была инопланетянкой, диковинкой, подброшенной к порогу его дома. Взгляд скользил по моему телу. Вряд ли он мог что-то разглядеть, учитывая, что на мне были пальто, джинсы и ботинки. Но понимание этого факта мне не помогло. От ленивой оценивающей ухмылки у меня задрожали коленки. Прошла целая вечность, прежде чем он снова посмотрел мне в лицо.

Черт, он был хорош. Меня только что профессионально раздели, не сняв ни единого предмета гардероба.

– У тебя глаза приятного оттенка… голубого? – поинтересовался он. – Сложно сказать при таком освещении.

Я откашлялась.

– Да, они голубые. Ты не мог бы перестать? Пожалуйста.

– Что перестать? – слегка обиженно уточнил он. – Что я такого делаю?

– Смотришь на меня. Это напрягает. Мне не нравится.

– Ты первая на меня уставилась. Кроме того, когда ты сюда пришла, ты уже была взвинчена. Я бы сказал, что ты вся на нервах. Но не волнуйся, я постараюсь помочь. Давай расскажи дяде Мэлу, что у тебя случилось.

– Вау, как мило с твоей стороны. Но у меня все в порядке.

Он придвинулся ближе, заставив меня попятиться. Увы, отступать было некуда.

– О чем ты говорила по телефону, Энн?

– Ну, знаешь… это личное. Я действительно не хочу это обсуждать.

– Ты говорила, что тебя кинула подруга и ты можешь потерять жилье, верно?

– Верно.

Я поникла, ощущая, как заныло сердце. Чертова Скай. Я не стремлюсь угодить всем и вся, но стараюсь заботиться о тех, кто мне близок. Глупая, я-то считала, что поступаю правильно. Когда маме стало плохо, я вмешалась и сделала то, что нужно было сделать. Я не могла поступить иначе. Однако нынешнее состояние моих финансов наводит на мысль, что это стало чем-то вроде дурной привычки.

– Да. Очень точно подмечено.

Его глаза расширились от внезапной тревоги.

– Черт. Не плачь. Я не Дэви. Я не знаю, как с этим справляться.

– Заткнись, я не собираюсь плакать. – Я яростно заморгала, отворачиваясь. – Я же сказала, что не хочу это обсуждать.

– Господи. Никак не думал, что ты разрыдаешься.

Мое пиво закончилось; пора было уходить. Кроме того, мне нужно сбежать, пока меня не выдали слезящиеся глаза. А у Мэла должны найтись дела поважнее, чем трепаться со мной. Дразнить меня. Это оказался самый мучительно неловкий и потрясающий разговор за всю мою жизнь. На какое-то время я даже позабыла о своих проблемах.

Он заставил меня улыбнуться.

– Итак, – я протянула руку для рукопожатия, желая этого последнего контакта, стремясь прикоснуться к нему по-настоящему хотя бы раз. Его фото много лет висело на стене моей спальни. Я расстанусь с ним на светлой ноте, даже если это меня добьет. – Было приятно познакомиться.

– Пытаешься меня отшить? – рассмеялся он.

– Нет, я…

– Перестань смотреть на мое плечо, Энн. Посмотри мне в лицо, – приказал он.

– Я и смотрю в лицо!

– Боишься, что опять вытаращишься безумным взглядом?

– Может быть. – Я раздраженно прищелкнула языком. – Ты всегда так издеваешься над поклонницами?

– Нет. Я и представить не мог, как это весело.

Моя рука повисла между нами в воздухе. Я уже собиралась убрать ее, когда он схватил меня за руку. Я пристально уставилась ему в лицо, решив на этот раз не терять самообладания. Проблема с Мэлом Эриксоном заключалась в том, что он был физически безупречен. Ни единый изъян не портил его, ни большой, ни маленький. Однако, если он продолжит меня доставать, я это подправлю.

– Чего ты так смотришь? – спросил он, наклоняясь ко мне. – О чем ты думаешь?

У меня все внутри сжалось, любые мысли о насилии испарились.

– Ни о чем.

– Хм. Лгунья из тебя не очень.

Я попыталась вырваться из его хватки, но он крепко держал меня за руку.

– Еще один короткий вопрос. Часто у тебя в отношениях с подругами приключается подобное дерьмо?

– Что?

– Дело в том, что, когда ты разговаривала по телефону с еще одним своим другом, мне так показалось. – Он навис надо мной, заслоняя ночное небо. – Кажется, твоя проблема в том, что люди тебя используют.

– Я не собираюсь это обсуждать.

Я вывернула руку, пытаясь освободиться. Даже с потными ладонями это оказалось невыполнимой задачей.

– Ты заметила, что твой приятель попросил об одолжении, даже зная, что ты расстроена из-за предательства подруги? Что ты об этом думаешь?

Я дернула руку, но он держал крепко. Интересно, насколько силен этот сукин сын?

– Я считаю, что это был низкий поступок. Между нами говоря, похоже, Энн, у тебя не очень хорошие друзья.

– Эй. У меня замечательные друзья.

– Ты что, блин, издеваешься? Они кидают тебя и ждут, что ты будешь решать их проблемы, даже когда ты сама по уши в дерьме. Серьезно, цыпа. Так поступают только мудаки.

– Мэл…

– Но что еще хуже, ты им это позволяешь. И вот этого я не понимаю.

– Ничего я им не позволяю.

– Да конечно! – он повысил голос. – Еще как позволяешь.

– Господи боже мой, ты не мог бы перестать орать?

– Это ужасно! Я потрясен до глубины души! – закричал он, посвящая весь чертов район в подробности моей жизни. – Это должно закончиться! Я не стану этого терпеть. Слышишь меня, Портленд?

– Отпусти меня, – процедила я сквозь стиснутые зубы.

– Вы, мисс Роллинс, просто половая тряпка.

– Я не тряпка, – рявкнула я. Все во мне восставало против этой мысли. Либо ощетиниться, либо в страхе бежать. Я была так взвинчена, что никак не могла определиться.

Он закатил глаза.

– Да ладно, ты же знаешь, что так и есть. У тебя это на лице написано.

Я замотала головой, не в силах ему ответить.

– Итак, размышлять тут не о чем. Так что я решил, Энн, что тебе нужны границы. Границы. Для. Твоих. Друзей. – Он подчеркнул каждое слово, постукивая пальцем по моему носу. – Ты меня слышишь? Доходит?