Свободные отношения

— Нат, я не пью таблетки, — рассеянно проговариваю. — По забывчивости забросила их в Таиланде, а потом не было смысла принимать.

— Я тебя понял, — кивает Левицкий, стремительно вколачиваясь в моё тело до упора.

— Прервёшься. Как раньше.

Натан приспускает бретели моего платья, немного замедляет движения. Он почти на пике. Я чувствую, как увеличивается его член и вижу, как по вискам катятся капли пота. Наклонившись надо мной, Левицкий ласкает кончиком языка мои соски. Поочерёдно то один, то другой. Толкаясь медленнее, но жёстче и резче.

Обожаю такой ритм. И его обожаю.

— Ты очень. Вся, — прерывисто проговаривает Натан сначала зацеловывая моё тело, а затем прерываясь, чтобы посмотреть в глаза. — Самая охуенная на свете жена.

Я жадно ловлю ртом воздух, обвиваю ногами бёдра Левицкого и легонько вонзаю ногти в его шею. У нас впереди вся ночь и вся жизнь. От осознания этого факта мелко сотрясается моё тело, а спазмы окольцовывают низ живота. Мир перед глазами взрывается на сотни мелких осколков.

— Я почти у финиша, — предупреждает Натан. — Можно… в тебя?

Он часто-часто дышит, глаза тёмные и безумные. В них море сожаления, раскаяния и жажды. Тело напряжено и единственное, чего он ждёт: либо моего отказа, либо согласия. Натан чётко понимает последствия. И моё сердце обрывается.

— Можно, — тихо отвечаю. — Всегда хотела родить тебе ребёнка. Сейчас даже сильнее, чем когда-либо.

Левицкий совершает последние размашистые движения, не сдерживая стоны и заполняя меня своим удовольствием. Вдыхая запах моих волос, целуя в плечо и повторяя слова любви.

Не знаю, получится у нас сейчас или позже. Мы никуда не торопимся и снова продолжаем строить семейную жизнь по кирпичику. Слажено, помогая друг другу и поддерживая. Бережнее, чем раньше. Старательнее, чем год назад. Не сожалея о прошлом и предпочитая ценить каждый миг.

Свободные отношения оказались не для нас, но мы не сразу нашли в себе силы, чтобы в этом признаться. Наломали много дров, наделали массу ошибок. И, тем не менее, окунаться после серьезных экспериментов во второй моногамный шанс вовсе не страшно. Страшнее, когда такого шанса больше нет.