Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 111 из 117

Глава 60

Размотать клубок получается проще простого. Стоит потянуть за ниточку, приправить рассказ слезами и пообещать Баранову сумасшедшие скидки и бонусы. Что только пожелает, лишь бы не молчал.

История оказывается довольно простой и банальной. Виктор Анатольевич души не чает в зяте и часто хвалится его достижениями перед друзьями и знакомыми. Перед Натаном тоже не удержался. Рассказал об одной сложной операции, которую родственник-нейрохирург выполнил за рекордные четыре с половиной часа. Показал статью в газете, затем фото в телефоне. Левицкий неожиданно заинтересовался и попросил контакты. Когда Баранов спросил: «Для кого?», тот коротко ответил: «Для себя». В душу он больше не лез, лишь попросил зятя быть повнимательнее к бизнес-партнёру. Что было дальше он мог только догадываться.

Я искреннее благодарю Баранова, когда получаю долгожданное название клиники. Выхожу на улицу почти ничего не видя перед собой. Невнимательная, рассеянная. То спотыкаюсь, то сталкиваюсь со случайными прохожими. Сев в автомобиль, первым делом тянусь к телефону.

Значит, ты в Тель-Авив, дорогой.

В центре нейрохирургии, куда съезжаются пациенты с разных стран в надежде получить современную помощь у специалистов с мировым именем. Неожиданно. Сама бы я не догадалась. Сбил ты меня своей Германией.

По коже пробегает озноб, когда я захожу на сайт и рассматриваю белоснежные стерильные операционные с новейшим оборудованием. Тут же представляю как в одной из них почти восемь часов подряд на холодном столе лежал Натан. На волоске от смерти. Зажмуриваюсь, шумно выдыхаю.

Тратить время на самобичевание не имеет смысла. Поздно корить себя, злиться и нервничать. Гадать, что было бы, если бы… Сворачиваю вкладку и пытаюсь найти билет до Тель-Авива. Я готова вылететь прямо сейчас, но ближайший рейс оказывается только в десять утра. Надеюсь, на моём пути больше не будет никаких препятствий и уже завтра я смогу увидеть мужа. От этой мысли покалывает кончики пальцев.

Работа отменяется, общение с психологом тоже. Я трачу много времени, чтобы обзвонить всех, с кем была запланирована встреча на текущую неделю и поясняю, что у меня появились непредвиденные личные планы.

Всю следующую ночь мне невероятно сложно уснуть. Не помогает даже футболка мужа, которую надеваю вместо ночной сорочки. Я фантазирую, мечтаю. Настрой только положительный, но нет-нет, а в голове всплывают слова Риты о том, что мужчины такого предательства не прощают.

Стрелки часов идут неумолимо быстро. Мне то страшно, то радостно. Уснуть удаётся почти под утро, поэтому, когда звонит будильник, я едва разлепляю веки и с трудом вспоминаю для чего просыпаюсь так рано.

В аэропорт я приезжаю с двухчасовым запасом. Жду регистрацию на рейс, рассматриваю людей. Когда замечаю Баранова, то машу рукой в знак приветствия. В его обществе время летит стремительнее, чем в одиночестве.

В рабочее время мы никогда не разговаривали на личные темы, а тут сама обстановка располагает, чтобы поболтать ни о чем и в то же время о важном.

Мужчина заваливает меня тонной информации, показывает фото беременной дочери и старшего внука. Кажется, за час ожидания я успеваю узнать о его семье всё и даже больше.

— У вас какое место в самолёте, Владислава Сергеевна? — интересуется Баранов, когда мы идём к длинной очереди на регистрацию.

— Семнадцать А.

— Жаль. У меня тридцать два Б. Думал, что ваше присутствие скрасит все три часа полёта. Но увы.

Я натянуто улыбаюсь и достаю документы.

— Вообще, я ненавижу летать, — качает головой Баранов. — И стараюсь по минимуму пользоваться самолётами. Но, с тех пор как дети переехали жить за границу, этот вид транспорта стал почти что необходимостью.

Попрощавшись с мужчиной, я занимаю место у иллюминатора и рвано дышу. Не помню, когда в последний раз у меня было столько волнения сколько сейчас.



Спокойно. Я лечу к Натану. К своему мужу, которого знаю половину жизни.

Когда мы только обсуждали возможность попробовать свободные отношения, он сказал одну важную фразу, которую я дословно вспоминаю почти каждый день: «Несмотря ни на что, после всех искушений и соблазнов мы будем так же стремиться к друг другу и даже сильнее. Это и есть безграничная любовь, Влада». Хочется верить, что после сложных испытаний его слова до сих пор не утратили смысл.

Весь полёт я пытаюсь читать любовный роман о богатом мужчине и бедной девушке, но буквы то и дело плывут перед глазами, а текст совершенно не воспринимается и не поддаётся осмыслению. И как не пытаюсь мучить книгу — у меня ничего не получается до самой посадки.

Едва я спускаюсь с трапа, становится очевидно, что климат здесь о-очень жаркий! Тело покрывается потом, солнце печёт в голову. В Тель-Авив не чувствуется даже слабого дуновения ветра. Воздух душный, а людей просто море!

Я забираю багаж и сразу же направляюсь в гостиницу. Перед встречей с Натаном принимаю душ, ношусь по номеру. Меняю шорты и футболку на лёгкое воздушное платье с тонкими бретелями и поясом на талии. Глядя в отражение зеркала, наношу на лицо косметику, поправляю тон и подкрашиваю губы помадой.

У больницы я оказываюсь налегке спустя час. Всматриваюсь в чужие лица, хожу от корпуса к корпусу. Теряюсь, нервничаю. Возможно, стоило предупредить Натана о своём прилёте, потому что увидеть его здесь случайно будет просто фантастикой.

Устав ходить по необъятной территории больницы, я останавливаюсь на углу центрального корпуса в тени деревьев и достаю из сумочки телефон. Солнце слепит глаза, я нахожу номер Натана в списке звонков и жму на зелёную трубку. Когда слышу знакомую мелодичную трель где-то поблизости, отрываю взгляд от экрана и смотрю в нужную сторону.

Сердце с разгону ударяется о грудную клетку, когда я замечаю мужа в компании молодого врача, и начинает что есть силы колотиться. Натан в футболке и лёгких спортивных штанах. Спокойный, улыбающийся. Невероятно красивый. Его волосы стали немного длиннее, а на щеках появилась лёгкая небрежная щетина.

Я жадно рассматриваю Левицкого с головы и до ног. Отмечаю важные детали, акцентирую внимание на мелочах. Мы не виделись целую вечность и сейчас я поверить не могу в то, что он близко — стоит сделать шаги навстречу, чтобы убедиться в том, что это точно он.

Муж достаёт из кармана телефон, просит прощения у собеседника и снимает трубку.

— Привет. У тебя что-то срочное?

— Я тебя вижу, — отвечаю тут же.

В динамике воцаряется молчание, на лице Натана читается удивление. Он хмурит брови, оглядывается по сторонам и наконец находит меня среди толпы. Кажется, в эту минуту я не слышу ни единого лишнего звука. Только то, как шумно дышу. И то, как на максимум шпарит мой пульс.

Левицкий торопливо прощается с врачом, похлопывает того по плечу. Взгляд с меня не сводит и впивается в лицо своими карими глазищами. Взмахнув рукой, он идёт мне навстречу. Сделать бы то же самое в ответ, но ноги намертво прирастают к полу, и я не могу даже сдвинуться с места.

За эти мучительные секунды я прокручиваю в голове сотни фраз, которые хотела бы сказать. Они навязчиво жужжат в голове, словно рой пчёл. И путаются, теряются, ускользают… Невыносимо!

Привет. Я тебя простила. А ты меня?

Здравствуй. Давай попробуем сначала?

Ты меня любишь?