Чудовище Темного леса

Глава 2

— Эгри, опять дохлятину откопал? — услышала грозный мужской голос с рычащими нотками. Хотелось открыть глаза и посмотреть на его хозяина, но побоялась. Наоборот, почти совсем перестала дышать. Прислушалась к себе. Кажется, жива. А вот насколько здорова — хороший вопрос. Спина болела так, будто там не кожа, а сплошная рваная рана, и меня долго на большой скорости волочили по земле. Хотя… Может, так оно и было? И плечо ныло от раздирающей боли. Ключицу, по которой ударил когтистой лапой зверь, и вовсе не чувствовала, словно ее не стало или… откусили, что всего скорее. Точно разбитая телега, причем, страшно грязная, если кто-то, взглянув на меня, принял за дохлятину. Обидно, конечно. — Ты притаскиваешь, а мне потом закапывай, чтобы не воняло, — продолжал сокрушаться голос и мужчина явно ходил вокруг меня, шлепая по лужам. — И нечего мне тут фырчать, Эгри! Вечно я за тобой падаль подбираю. Весь двор провонял, — эй! А вот это не правда! Вовсе не от меня шла вонь. Псиной несло от самого говорящего. Особенно остро это почувствовалось, когда он наклонился и задышал мне в лицо. — Ой, — шепнул мужик и замолчал. Надолго замолчал. Так надолго, что мне захотелось открыть глаза, но я стойко выдержала напряжение. Заодно и дождь проклятый кончился, перестал хлестать крупными каплями по телу.

— Это что-то новенькое, дружочек. Умеешь удивлять. Девка-то живая еще. И что прикажешь с ней делать теперь? — по звуку поняла, что мужик откинул в сторону лопату. Уже неплохо. Хоть не закопает заживо. — Ладно. Не скули. Раз ты отметину на ней оставил, заберу.

Меня грубо подняли с земли и перекинули через широкое плечо мешком картошки. Я едва сдержалась, чтобы не застонать от боли. Рано выходить на общение со спасителем. Пусть сначала унесет от зверя подальше.

Пока мужик меня куда-то тащил, я гадала, на кого могла наткнуться. И пришла к выводу, что это скорее какой-нибудь чокнутый лесник, по неизвестной причине сдружившийся с чудовищем. Ох, да какая вообще разница, кто он такой? Лишь бы в беде не оставил. Мне нельзя умирать. Сначала я должна отомстить гаду, превратившему меня в дохлятину. О да! Мне есть ради чего жить! И я не отступлюсь, буду бороться!

Судя по дымному запаху и спертому теплому воздуху, меня занесли в дом. Дверь протяжно заскрипела и захлопнулась. Мужчина снова заговорил с волком:

— Гнались за ней что ли? Ноги сбиты в кровь, — аккуратно уложил меня на что-то мягкое, отошел и зашумел посудой.

Послышался звук льющейся воды и чавканье нализывающего лапы зверя.

— Замызганная тряпка на плече, — подошел и дотронулся до моей кожи на шее. Показалось, что его рука затянута мягкой ворсистой перчаткой.

— Это было когда-то серым платьем, похоже, — продолжил он говорить со зверем, который отвечал лишь чавканьем. Снял с меня тряпку, немного приподняв, просунув руку под спину. Подложил подушку под голову и шумно выдохнул. Снова я ощутила запах псины, но теперь с дымной примесью. Так пахли лапы Эми — моей собаки, которая любила вечером развалиться у камина пузом кверху. Она много раз утешала меня в минуты скорби. Я плакала по Люцию, а она слизывала мои слезы и внимательно выслушивала. Я обожала запах ее мощных, но мягких подушечек лап. Вот и сейчас с ностальгией вспомнила преданную подругу. Как она там без меня? Кто сворует с кухни вкусненькое и даст ей полакомиться?

— Знатно ее потрепало, — причитая, начал отмывать мое тело влажной тряпкой, залезая ручищами в самые сокровенные места. Было неловко, но вида не подала. Продолжала строить из себя барышню без сознания. А вот когда он перевернул меня на живот, прикусила губы, чтобы не закричать от боли.

На спине прикосновения тряпки ощущались особо остро. Как назло, спаситель тер тщательно, не пропуская ни кусочка изувеченной кожи.

— Много ссадин, но не глубокие. Прижечь и дело с концом. Жить будет, — после слова «прижечь» я невольно напряглась. И не зря! Вскоре меня поливали, как клумбу и вовсе не водой! Защипало так, что весь мой план не приходить в сознание раньше времени, с треском провалился. Я заорала, заерзала и перевернулась на несчастную спину.

То, что увидели мои воспаленные глаза, сложно описать словами. Да и к чему, если речь от страха отнялась?

Передо мной стоял огромный мускулистый мужик со звериной мордой, покрытой серой шерстью. Оскал зубов был такой, будто он сейчас вцепиться мне в шею и одним махом откусит голову. А глаза человеческие, но не естественного желтого цвета. Складки у вздернутого львиного носа, густые брови и пышная грива, достающая до бугристых плеч. Голый торс по пояс, а ниже черные штаны с широким ремнем.

Если не смотреть на страшную рожу, то можно спутать с крепким мужиком. Но как не смотреть, если звериный взгляд проник в глубину души. Никто не видел чудовище Темного леса, а тот кто видел, никогда не выживал после встречи с ним. По городу ходили слухи, что чудовище — это огромный кровожадный волк, способный одним махом перекусить шею и оторвать голову. Но тот волк, что напал на меня и сейчас мирно лежал у очага, ни в какое сравнение не шел со своим ужасным хозяином!

— Не ори, не покусаю, — махнул громила на меня рукой и отошел от кровати, на которой я распласталась. — Ты не местная что ли? Не знаешь, что в этих землях гулять опасно? Эгри любит человеченкой полакомиться, а я другу отказать в таком удовольствии не могу, — волк навострил уши, когда услышал свое имя, взглянул на меня отрешенно и принялся вылизывать окровавленную лапу.

— Т-ты, — единственное, что сумела вымолвить дрожащими губами.

— А что я? — оскалился и сел за стол на табурет, протяжно проскрипевший под огромным весом чудища. — Подлатаю тебя и беги домой. Эгри отказывается ужинать глупой девицей, как видишь.

Признаться, чем дольше я смотрела на человеко-зверя, тем быстрее привыкла к его страшному виду. Он говорил, как обычный житель Валаама. От него веяло не только псиной, но и безудержной мощью. А еще я краем глаза заметила висящий на стене меч. Значит, мужик им владеет. Удивительно!

— Кто это сделал с тобой? — решилась спросить, проявив жалость. Наверное, его прокляла какая-то ведьма. Но за что так сурово можно наказать? Кошмар!

Он гортанно рассмеялся и отхлебнул что-то из деревянной кружки, покрутил ее в когтистой руке.

— Родился я таким. А что? Не нравлюсь? — подправил ладонью гриву и развалился на табурете, широко расставив ноги. Я опустила взгляд на его босые мохнатые ступни и поежилась.

Вопрос остался без ответа, и теперь он внимательно меня разглядывал. Смотрел прямо в лицо и щурился, будто женщину впервые в жизни увидел.

— Так что ты забыла в Темном лесу, красавица? — игриво оскалился.