Восход луны

Гости застали Саиду в кухне. Хозяйка, взмокшая, раскрасневшаяся, гладила белье; от большого-железного утюга валил пар.

— Эй, шелкопряд в коконе! Вот тебе девушка, — теперь не будешь бояться по ночам.

Попутчица Фариды исполнила обещание: даже не зайдя к себе, привела Фариду к вдове. А та и впрямь напоминала шелкопряда в коконе — все вокруг нее опутано веревками.

— Да вознаградит тебя аллах. Ты всегда помнишь обо мне, хотя и своих забот у тебя хватает. Проходите. — Хозяйка поставила утюг на решетчатую чугунную подставку и пригласила гостей в комнату, куда можно было войти, лишь согнувшись в три погибели.

Соседки перебросились несколькими фразами, повздыхали, поговорив о похоронах, об умершем мальчике, так и не вкусившем сладостей жизни, о трудной дороге, которую пришлось одолеть в жару. Фарида молча ждала, когда очередь дойдет и до нее. Женщины были очень похожи друг на друга, а чем — Фарида не могла понять.

— Да что ты все держишь свой узел? Небось устала с дороги. Положи его, милая, вон на тот сундук, — доброжелательно улыбнулась хозяйка.

Фарида так и сделала, опустилась на табурет, предварительно смахнув с него воду.

Бесхитростная Саида отнеслась к постоялице по-доброму и доверчиво. Вспоминая сыновей, живущих на чужбине, она глядела на Фариду с материнским состраданием. Фарида тоже присматривалась к хозяйке. Судя по лицу, в ней течет не арабская кровь, хотя и говорит хозяйка по-арабски без малейшего акцента.

— Откуда ты?

Фарида замешкалась с ответом. Пока она подбирала слова, заговорила попутчица:

— Хорошее дело задумала — хочет совершить паломничество к гробнице. Да поможет ей аллах.

Саида не слишком почитала святую Зейнаб. Зейнаб была женой приемного сына Мухаммеда, но приглянулась самому пророку. Зейд, видя, как тоскует отчим, отказался от жены. Это непорядок. Но, с другой стороны, богу, видимо, было угодно признать брак свекра и невестки. Все равно Саида находила в этой истории что-то несовместимое с черкесскими представлениями о морали, поэтому она отозвалась дипломатичной фразой:

— От добрых родителей доброе намерение.

Соседка продолжала:

— В дороге познакомились. Пристала к нам, словно ласковый щенок. Разговорились — я и не заметила, как дошли. Из деревни бедняжка. Мать у нее там без мужа горе мыкает. Возьми ее к себе, Саида. Вдвоем вам будет лучше.

Фарида, встретившись глазами с изучающим взглядом хозяйки, потупилась, чтобы дать рассмотреть себя, и жалела, что не успела стереть с лица краски, — они могли создать о ней неправильное представление. После небольшой паузы хозяйка сказала:

— Шукран, шукран. Аллах отблагодарит тебя, соседка.

Попутчица заспешила домой.

— Устала, прямо ноги отваливаются. Пешком идти — не сахар. Автобусы переполнены так, будто настал день великого паломничества.

Они остались вдвоем. Фарида продолжала сидеть молча, ожидая расспросов. Саида отложила глаженье, занялась обедом. Пока она хлопотала у печки, Фарида сама рассказала ей о себе, но лишь то же самое, что рассказывала попутчице. В глубине души она не чувствовала за собой ни малейшей вины. Зуфри сам закричал, что не хочет такой жены. Фариде только и оставалось, что покинуть дом, где ее так оскорбили. Когда-нибудь она, возможно, расскажет обо всем этом Саиде… Фарида была рада, что по всей квартире висит белье. В нем, как в облаках, можно укрыться от преследователей, если они нападут на ее след.

— На людей стираете? — оглядываясь по сторонам, спросила она.

— Надо же как-нибудь добывать свой хлеб. — Саида снова взялась за утюг. — Чувствуй себя как дома, деточка, располагайся. Я быстро закончу: обещала клиенту сегодня же занести чистое белье.

В соседней комнате стояла деревянная кровать, на ней высилась гора подушек. Фарида почувствовала усталость и голод. Хотелось спать. Но каждый раз, когда с улицы доносились мужские голоса, она вздрагивала, поправляла на лице никаб.

— Я одна живу. Овдовела. Два сына у меня. — Саида ловко орудовала раскаленным утюгом. Пар, клубясь, взвивался к потолку, раскачивая паутинки. — На заработки поехали. Пишут, устроились хорошо. Вдвоем работают, посменно, железную руду вывозят из шахты — из-под земли, стало быть. Каково-то под землей работать! Темнота… Не сосчитаешь даже, сколько дней проработал.

Фарида внимательно слушала.

— Старший как с войны пришел, так и стал мечтать о магазине запчастей для автомобилей. Они с младшим порешили так: один принимает заказы, едет в Германию за товаром, другой тут торгует. Вернется из поездки — отправляется другой. Так все время: один туда, другой сюда. А пока вместе работают в Европе. Пришлют денег — я их тут же в копилку. Ничего на себя не трачу. Хочу скопить им на шарту. Старшему жениться срок пришел. Был бы жив отец… — Голос Саиды задрожал, она умолкла, стала медленнее двигать утюгом, потом смахнула набежавшую слезу. — Так и живу — дни считаю. А возвращаться мои мальчики и не думают. Боюсь, не дождусь я их…

— Что ты? Такие сыновья — радость для матери. Они тебя не забудут.

— Здоровье у меня последнее время никудышное.

Фариде хозяйка понравилась.

— Пишут, деньги шлют — значит, помнят о матери. — Фариде хотелось найти еще какие-нибудь слова утешения, но, вспомнив собственную мать, замолчала — ощутила вину перед ней.

— Ночами совсем не сплю: боюсь, как-нибудь поутру найдут меня уже окоченевшую… — Саида всхлипнула, а у Фариды сжалось сердце: мать говорила то же самое.

— От усталости это, отдохнуть бы тебе.

— А ты-то поживешь у меня или сразу куда-нибудь подашься? Поживи. Я с тебя ни копейки не возьму. Одной жить — что рубашку из пламени носить. День не дарит света, ночь — покоя…

От умиления, от благодарности Фарида чуть не расплакалась.

— Шукран джазилан, ты так добра ко мне. Я не останусь в долгу, я все умею делать — постирать, заштопать, выгладить. Ты только ищи работу да относи чистое белье клиентам. Мне на. улицу нельзя… — Фарида вовремя остановилась. Слава богу, хозяйка, кажется, ничего не заметила.

Саида действительно не заподозрила дурного, она тоже повеселела.

— Благодарение богу: это он прислал тебя спасти меня от одиночества.

Потом, когда Фарида поближе познакомится с хозяйкой, она узнает, что та черкешенка, что у нее доброе сердце и твердый характер. Скажи ей: «Скала рушится», — не задумываясь Саида поднимет руки и удержит скалу, чтобы не упала та на пути ее друзей и близких. Саида и к Фариде прониклась доброжелательством и готова была помогать девушке изо всех сил.

Отношения у хозяйки и жилицы сложились прекрасные. Тем временем и слухи не заставили себя ждать. Из разговора соседок Фарида узнала, что в поселке и в доме самого Зуфри творится бог знает что. Зуфри и Сахиб Нури, достоинство которых так пострадало от бегства неблагодарной новобрачной, не думают примириться со случившимся. Напротив, они собираются сообщить полиции об исчезновении Фариды, чтобы та начала розыски нарушительницы закона предков.

Началась новая жизнь, полная хлопот. Фарида ела хлеб не даром. Саида даже стала потихоньку мечтать, что старший сын приедет и женится, на Фариде. Лучшей снохи она и не желала, шарту отдать была готова хоть сейчас. Вот только кому? Фарида постепенно успокоилась, уже не вздрагивает, заслышав голоса на улице. О бегстве от мужа не говорит, зато вечерами подолгу рассказывает про мать, которая теперь вынуждена делить свое одиночество с водоподъемным колесом.

Саиде иногда приходит в голову, что постоялица живет уж слишком замкнуто — избегает людей, (носа не кажет на улицу, а ведь говорила, что пришла в город поклониться мусульманской святыне. Если Фарида выходит из дому, так только вечером и непременно в большой черной шали, покрывающей ее с головы до пят. Учиться рукоделию и не помышляет… Хлопот со стиркой много, вот все планы и позабылись, решила наконец простодушная Саида и успокоилась.

Обе женщины не думали, не гадали, что их подстерегает беда.