Страница 72 из 76
— Зачем было это все прятать и скрывать? — простонал Куно.
— Потому что иногда страшная, разрушающая сила должна быть скрыта от неокрепших умов, иначе она разрушит их, — проговорил князь, и на его губах появилась горькая улыбка. — Но сейчас это именно то, что нам нужно. Если все будет сделано правильно, то мы сможем убить двух зайцев одним махом.
Куно и Доминика переглянулись, но все же подались вперед, позволяя старому князю объяснить свою идею.
***
Они надеялись, что у них будет больше времени. Пары недель было бы достаточно, чтобы все подготовить, просчитать, заручиться поддержкой. Но, к сожалению, когда решения принимаются коллективно, часто бывает так, что выигрывают самые неудачные варианты. Так случилось и в этот раз, Доминике с помощью Куно почти удалось убедить военный совет, что лобовая атака с участием чародеев — плохая идея, Ладвиг поддерживал эту позицию, Эдвин поддерживал Ладвига, но остальные князья просто хотели быстро победить и разъехаться по своим княжествам. Их слишком избаловали короткие междоусобные войны, заканчивавшиеся всегда одинаково: каждый оставался при своём, десять лет таил обиду, а потом обе стороны конфликта весело пили на чьей-нибудь свадьбе, как будто ничего не было. Поэтому буквально через несколько дней после того, как Доминика, Куно и Карстан обсудили план, князья объявили о наступлении.
И все.
Бернберг наводнили размещённые в Монте-Марджи воины. Они выстраивались на главных улицах, каждый под стягами своего княжества, а Доминика из своего окна смотрела, как город оперился флагами и знамёнами. Хотелось закрыть глаза, а открыв, увидеть, что ничего этого нет. Что все эти толпы — просто дурной и очень правдоподобный сон. Но ничего подобного.
«Они же все погибнут», — проговорила она, чувствуя, как закипает слепая клокочущая ярость. Принцесса повторяла эти слова снова и снова, пока неслась по коридорам, когда обнаружила Ладвига и начала его трясти, схватив за ремни нагрудника. Князь не сопротивлялся, позволял ей терзать его, и только в его глазах что-то застыло, как талая вода. Он тоже понимал, что потери будут огромными. И знал, что в том числе это будет его вина. И что он скорее всего не переживет это. Доминика видела готовность умереть в его глазах. Также смотрят Сгоревшие, которых король благословлял перед каждым боем, а они молились о быстрой смерти, пока никто не видел. Принцессе хотелось тряхнуть Ладвига еще и еще раз, пока голова не оторвется, пока до его дурьей башки не дойдет, что нужно еще время, пересмотреть стратегию, перераспределить ресурсы, пере…
Но он с тяжелой, невыносимо нежной улыбкой поцеловал ее и попросил беречь себя. И ушел, грохоча и лязгая доспехом. Доминика смотрела ему вслед, а в ушах шумела кровь. Обычно женщины падают на колени, просят не бросать их, орут во все горло, а у Доминики откуда-то проснулось знание всех нецензурных слов. Их набилось во рту так много, что она в первые секунды даже не могла выбрать, с которого начать. А потом Ладвиг обернулся, чтоб бросить на нее тот самый последний взгляд, и единственное слово слетело с ее губ:
«Дарий»
20
Эхо его имени прокатилось по замку ледяной волной, от которой, казалось, застыло само время. Ладвиг замер в дверях, и в его глазах открытой раной зияло разочарование. Он сделал шаг, другой в сторону Доминики, словно в попытках перехватить произнесенные слова, похоронить их в себе, сделать вид, что ничего не было. Но на втором шаге, буквально из ниоткуда, перед ним появился Дарий собственной персоной. На полных губах играла неизменная улыбка, пальцы, уши и волосы искрились от украшений. Просторные ткани одеяния развевались при каждом движении.
— Убирайся, — процедил князь. Дарий махнул рукой, отбрасывая волосы назад, нахмурился, словно обдумывал этот приказ, а затем расплылся в едкой улыбке.
— Прости, не ты меня пригласил, потомок Таига. Тебя на улице ждут твои солдатики. Давай, топ-топ, поддержи их моральный дух. Принцесса! — он обернулся и распахнул объятия. — Должен сказать, беременность тебе к лицу. Даже отеков нет, да и живота толком не видно. Прекрасно держишься. Зато решимости стало, хоть отбавляй.
— Перенеси меня в королевский лагерь, — приказала девушка. Дарий понимающе улыбнулся, бросил еще один якобы извиняющийся взгляд на Ладвига и, взяв принцессу за руку, исчез.
Ладвиг замер, несколько секунд просто глядя перед собой. Затем шаг, другой, и на каменный пол опустились когтистые медвежьи лапы, а своды замка содрогнулись от медвежьего рева.
В ответ ему зазвенели стекла, с елей в лесу посыпался снег, и сонные птицы взмыли в небо. А там, среди марева тяжелых облаков, то и дело вспыхивало зеленым северное сияние.
Куно и Карстан, бродившие по пояс в снегу, обернулись на рев. Они неторопливо прочесывали лес, оставляя под самыми старыми деревьями корзины с подношениями. Вино, мясо, свежий хлеб — они обнесли королевские кладовые, и теперь впопыхах расставляли подношения, молясь, чтобы это сработало.
— А Вы уверены, что стоило оставлять Сиршена с советом? — спросил Куно, выныривая из очередного снежного завала под вековой сосной. Наблюдавший за ним Карстан пожал плечами.
— Мальчику пора всерьез браться за обязанности князя. Он последний из нашего рода, и вскоре ему предстоит возглавить княжество, — хмыкнул он. — К тому же, он и сам недавно изъявил желание. Решил, что его руководство будет надежнее.
— А Вы пытались с ним поговорить об этом… откровенииш? О Вас и Вашей супруге. Это, конечно, не мое дело, но вдруг это важно и Вам хотелось бы обсудить, и…
— Все нормально. Мои демоны гложут меня больше и дольше, чем разочарование сына, — усмехнулся Карстан. — Теперь лучшее, что я могу сделать, это защитить его будущее. И я это сделаю.
Он сжал трясущуюся руку в кулак и указал на заснеженную тропу, что вела на Щербину. Не верилось, что всего несколько месяцев назад там было торжество. Тогда казалось, что хуже скандала с Элизабеттой уже ничего не случится, а жизнь, как всегда, достала из рукава козыри.
Куно и Карстан расставили корзины на пустынной скалистой площадке. Внизу, в разломе, гулко шумел поток. Даже в разгар зимы река не застывала, и в свете дня виднелся расползавшийся по камням пар. Он оседал ледяными кристаллами, те с хрустом ломались под ногами, когда чародей и князь расставляли подношения. Вдали грохотали голоса солдат.
— У нас маловато времени, — с опаской покачал головой Куно.
— Остается надеяться только на Доминику, — вздохнул Карстан и тут же собрался. — Начинай вечеринку. Духи должны быть уверены, что тут веселье и пир горой.
Куно хлопнул в ладоши, и с кончиков его пальцев соскочил сноп искр. Через секунду они превратились в крошечных бабочек и полетели во все стороны. Они были зачарованы и каждый, кто их увидит, резко испытает желание петь, плясать и веселиться. Древняя магия, раньше дававшаяся ему легко, как пение, теперь за одно движение выпила из него все силы.
— Ветер хороший, отнесет их в нужную сторону достаточно быстро, — Карстан мечтательно улыбнулся. Куно вдруг заметил, как в его руке мелькнула сталь. — Теперь осталось, чтобы наша птичка спела свою песенку, как следует.
***
Доминике не раз приходилось перемещаться с помощью магических порталов, и обычно это было форменное мучение. Земля уходила из-под ног, голову словно набивали свинцом, а руки и ноги вырывали из суставов. Ощущение от перемещения с помощью Дария напоминало танец. Шаг — и они уже в новом месте. Каменные своды над головой сменились мягким красным шатром с золотой вышивкой. Ткань извивалась под порывами северного ветра, на складках плясали отблески огня в жаровнях. На тяжелом столе (как он его вообще потащил в такую даль) были разостланы карты Севера — старые, можно даже сказать древние. Но проблема была в том, что Север не слишком изменился за столетия, и даже сейчас по старым картам можно было найти перевалы, через которые получится вполне успешно провести армию. А рядом лежали схемы, наброски всевозможных маневров. Король просчитывал все: и лобовое столкновение, и обманки, с помощью которых северяне попытались бы раздробить армию и взять ее в капкан.