Прекрасный дикарь (ЛП)

Он низко хмыкнул, придвигаясь ближе, пока меня не поглотила его тень и тепло его тела не достигло меня. Мои щеки пылали, пока он рассматривал меня, склонив голову, его большой палец все еще кружил в моих трусиках так, как я так отчаянно хотела, чтобы он сделал это со мной.

От влажности пряди моих волос прилипли к щекам, но жара была ничто по сравнению с огнем, пылающим между ног. Я нуждалась в нем. Если он не прикоснется ко мне в ближайшее время, я сойду с ума.

— Николи, — стонала я, проталкивая пальцы в свою влагу, медленно входя и выходя, пока он упивался этим движением, облизывая губы, словно я вызывала у него слюноотделение.

— Руки на мою грудь, — приказал он, и я с радостью подчинилась, убрав руку между бедер и положив ее на его тело. Его сердце выстукивало темную и беспощадную мелодию под моей ладонью, а я смотрела на него из-под ресниц, мои бедра раскачивались из стороны в сторону, так как я страстно желала, чтобы он взял меня.

Он потянулся вниз и сжал мои трусики, его глаза все время были устремлены на меня, когда он скользил ими между моих бедер и растирал их по моему возбуждению.

Я хныкала, когда он дразнил мое отверстие, пропитывая трусики насквозь, а затем снова убирал их. Он скомкал их в руке и поднес к моему рту, проводя ими по губам, чтобы я почувствовала свой вкус.

— Тебе не следует заманивать монстров в темные места, дикарка, — предупредил он, убирая трусики и засовывая их в карман брюк.

— Может быть, мне нравятся такие монстры, — прошептала я, не сводя глаз с его рта, где, без сомнения, блестела моя влага.

Он нетерпеливо наклонился и с голодным рычанием облизал мой рот, а затем провел языком между моих губ. Он почувствовал вкус меня, его и всего того, чем мы были и чем нам еще предстоит стать. Он целовал меня долго и крепко, а я вцепилась руками в его рубашку, притягивая его ближе, с силой дергая, напоминая ему, что не нужно быть нежным. Его все еще нужно было подталкивать время от времени.

Его зубы впились в мою нижнюю губу, и я застонала от удовольствия, когда он прогнал боль, втягивая ее в рот, прежде чем снова погрузить язык между моих губ. Поцелуй был грязным и идеальным и заставил меня жаждать еще больше его грубых прикосновений.

Сегодня я не хотела сладостей, я хотела грязи и греха. Я хотела предаться своим самым темным желаниям и забыть о том, что я когда-либо подвергалась насилию, пыткам, пленению. Все это не определяло меня. Это не означало, что я должна была быть изнеженной до конца своих дней. Я больше не была пустой; корни долгое время росли во мне, и теперь из земли моей сути начали появляться ростки. Я становилась человеком, который мне нравился, у которого были потребности и желания, не ограничивающиеся смертью Пятерых. Которая хотела этого мужчину так, как никогда ничего не хотела. И которая с радостью проведет остаток своих дней, любя его и будучи любимой в ответ.

Я разорвала поцелуй, откинулась назад, чтобы заглянуть в его глубокие карие глаза, мои ладони все еще были прижаты к его груди. Я видела в нем чудовище, которое смотрело на меня из-за его глаз, и я жаждала снова пасть в его власти. Сегодня я хотела увидеть его худшую, самую темную сущность. Того, что он предпочитал скрывать от меня чаще всего. Но он уже требовал меня грубо, и пришло время повторить это снова.

— Ты знаешь, чего я хочу, — сказала я ему, мои губы слегка дрожали. — Напомни мне, что я не могу разбиться вдребезги.

Он расстегнул брюки, в его взгляде сквозил языческий пыл. — Твоя душа сделана из железа, твой дух из стали, а твое тело — алмаз, неограненный, острый, как кинжал. Ты несокрушима, куколка. Но я всегда буду хотеть защитить тебя, потому что ты моя.

Он схватил меня за бедра, прижав к себе своим мощным телом и убедившись, что меня не видно за деревом, закрывающим нас от окна. Он провел ладонью по моей голой попке и зацепил заднюю часть бедра, подтягивая его вверх и обернув вокруг своего бедра. Он расстегнул молнию и взял в руки свой толстый член, освобождая его от боксеров. Нам больше не нужны были презервативы, так как таблетки подействовали, и я была рада этому, поскольку сейчас больше всего на свете я жаждала прикосновения его кожи к своей.

— Смотри на меня, — потребовал он, и я подняла глаза, прикусив губу, когда он направил себя к моему входу. Он раздвинул мои ноги пошире, а затем ввел в меня головку своего твердого члена, дразня меня, обхватив основание члена и двигаясь по кругу внутри меня, пока я не застонала. Затем он вошел еще глубже. Мои губы разошлись, и я откинула голову назад, но он отпустил мою ногу и обхватил мой затылок, следя за тем, чтобы я не сводила с него глаз. Он вошел еще глубже, и отчаянный стон вырвался у меня, когда он стал мучительно медленно входить в меня, его бедра двигались, заставляя меня задыхаться и постанывать.

Он зажал мне рот рукой за секунду до того, как прижался своими бедрами к моим, войдя до конца и заставив меня вскрикнуть. Звук получился приглушенным, и он ухмыльнулся, снова обхватив мое бедро, удерживая меня на месте, когда он начал требовать меня безжалостными толчками.

Чем больше он меня толкал, тем больше я хотела. Это был зверь, который хладнокровно убивал только ради меня, существо, которое находило меня в темноте и охотилось на моих врагов с бессердечностью, которая пугала и возбуждала меня. Он был безжалостным и мстительным в той же степени, что и защитным и заботливым. Каждая искра света в нем зеркально отражалась кусочком тьмы. Он всегда был настолько же плох, насколько хорош. И мне было больно за обе его стороны, я терялась между двумя его половинками, которые создавали прекрасное целое.

Он держал свою руку поверх моего рта, его лоб блестел, в то время как он овладел мной, брал меня со всей силой своего тела и заставлял меня кричать о большем под его рукой. Всего его, до последнего клочка. Я хотела этого. Нет, я нуждалась в этом.

Он опустил руку и проглотил мои крики поцелуем, от которого у меня заныло внутри. Все закончилось едва ли раньше, чем мой язык встретился с его языком, и он вырвался из меня, схватив меня за бедра и развернув к себе. Я прижалась к дереву, когда он вошел в меня сзади, его рука снова закрыла мне рот, и я прикусила его пальцы, чтобы сдержать крик. Он мрачно рассмеялся, другой рукой вцепился в мои волосы и потянул меня еще выше, так что я оказалась зажата между его телом и деревом. Шершавая кора натирала каждый сантиметр голой плоти, и я терлась о нее щекой.

Он пульсировал во мне, и я сжималась вокруг него, пульс колотился в моем горле, когда он задыхался, погружаясь в меня с силой, а затем извергаясь в меня с протяжным стоном, в котором прозвучало мое имя.

Он вышел из меня, освобождая меня, и мои ногти впились в кору, когда мое тело задрожало от потребности. Я была так близка к разрядке, мои ноги дрожали, но, возможно, теперь когда он кончил, все и закончилось. Но даже когда эта мысль пришла мне в голову, его руки пробежались по задней поверхности моих бедер, и я почувствовала его дыхание на своей пояснице.

— Не двигайся, — прорычал он. — И не издавай ни звука.

Одна рука просунулась между моих бедер, его пальцы скользнули по моему мокрому входу, прежде чем он провел ими по моему клитору. Мои бедра напряглись, и он отвел их назад, заставляя меня согнуться в талии. Я была так обнажена перед ним, но мне было все равно. Я слишком сильно нуждалась в нем. И он знал каждую частичку меня, шрамы и все остальное. Мы никогда не прятались друг от друга, и я не собиралась начинать сейчас.

Его язык пробежал по центру меня, и я поднесла кулак ко рту, прикусив его, чтобы не издавать звуков. Он сделал это снова и одновременно ущипнул мой клитор, заставив меня задрожать до самых кончиков пальцев. В следующий раз, когда он сделал это, он просунул в меня свой язык, его пальцы терли и кружили по моей пульсирующей плоти, когда он овладевал мной, вгоняя свой язык в меня и выталкивая его, пожирая доказательства того, что он только что сделал.