Страница 12 из 16
— Изотов, — выдавила из себя наша психологесса с синдромом нимфы, — Я тебя никогда не особо понимала, но так, как сейчас — особо сильно не понимаю!
— А чо? — задал я универсальный вопрос, провожая взглядом веселую и хорошо потрудившуюся за утро задницу Сидоровой, скрывающуюся в автобусе, — Это вы, Вероника Израильна…
— Что я?! — не поняла девчонка, одетая в настолько легкое платье, что просто срам один.
— Провокаторша вы, — с достоинством ответил я, впихивая свой чемодан в багажное отделение автобуса, — И девятиклассница-рецидивистка.
Возмущенный вопль брюнетки потонул в здоровом женском гоготе на два голоса, раздавшемся из открытого окна автобуса. Тихонечко хрюкнув от злости, Кладышева аж подпрыгнула в воздухе, набирая скорость в сторону двери, явно собираясь там настучать веселящимся ровесницам. Янлинь стояла, улыбаясь, но чуть-чуть грустно. Еще и Юлька, в смысле настоящая, слабо заметная под севастопольским солнцем, смотрит как прокурор…
— Партия сказала «надо» — комсомол ответил «есть!», — дал я толстый намек двум очень неглупым женщинам, а потом уточнил, — Викусика видели?
— Её привезут в спецтранспорте, — расслабленно заметила Юлька, а потом полетела внутрь «икаруса», где кто-то визгливым девчоночьим тоном выговаривал интересные вещи двум добродушно посмеивающимся и определенно уже врезавшим чего-то алкогольного женщинам.
— Поехали! — схватив меня за руку, потащила меня китаянка.
Взрослых женщин, как оказалось, было не две, а три. Полюбовавшись на слегка прибуханную и улыбающуюся чему-то бабу Цао, я покрутил головой, садясь у раскрытого окна. Похоже, даже несгибаемая дочь китайского народа наконец начала относиться к поездке как к отдыху. Я расслабился и закрыл глаза, наслаждаясь жизнью со снятой временно маской и полным отсутствием КАПНИМ-а.
С последним было сложно. Таскать в черноморской жаре мою привычную одежду было нельзя, а разгуливать в новейшей разработке экзоскелета — ну, по крайней мере глупо. Тем более, что его запросто можно было спутать с У-удерживающей серией, а значит и меня с каким-нибудь преступником. Нервировать никого не хотелось, поэтому передо мной поставили отдельную боевую задачу — быть милым и добрым человеком, дабы никто не таил на меня зла. И маску, конечно, не снимать.
Нашим, конечно, сделали дополнительное внушение, чтобы они меня не бесили, поэтому я могу вполне мирно отдыхать на своем кресле, пока коварная Вероника экспресс-методом набухивает несчастную Сидорову. Или счастливую, тут надо разбираться. Эх, Вадима жалко. Его, конечно, увезли на какую-то рыболовную заимку в Карелию, чтобы парень там отдохнул душой и глазами, но не с нами… не с нами. Берсерка к детям никто бы в своем уме не подпустил.
Ехали мы в общей сложности часа два, не считая времени, проведенного на трех блокпостах. Там нас самым тщательнейшим образом обнюхивали, осматривали, сканировали и подозревали, особенно разомлевшую на жаре Сидорову, не вязавшую лыка. Пришлось даже Нелле Аркадьевне вмешиваться, объясняя, что вот эта вот спящая красавица — как раз та самая психопатка-пироманка, подвергшая опасности сотни людей, которую надо пропустить к самым-самым детишкам Советского Союза. Очень опасная преступница давила сонную лыбу, булькала и тяжело дышала, вводя присутствующих в испанский стыд и осуждение невозмутимой Кладышевой.
Но мы всё преодолели, так что вот он — его величество санатория «Лазурный берег»! Прекрасное приземистое здание высотой в три этажа, расположенное противной буквой «С», как любят у нас в Союзе строить школы. Обсажено зеленью и цветами, есть свой парк рядышком, 50 метров до пляжа. Наличный персонал? … отсутствует. Хоть кто-нибудь со стороны? Нет даже собак. Территория? Велика и обильна, сплошь зелень, лужайки и поля для активных видов спорта. И это только то, что известно нам.
— Ваш первый этаж в жилом крыле! — зычно оповестила всех Окалина, озирая всё восторженное и потное стадо, что вылезло, — Сегодня отдыхаем, приводим себя в порядок, жрём то, что взяли с собой! Дети, вожатые, персонал, повара, продукты, *уё-моё — всё пребывает завтра! Через два часа жду всех перед главным входом на линейку!
Ну штош. С настоящим на плече, следуя за прошлым и преследуемый будущим в виде Палатенцо, я повлек свои и Сидоровой чемоданы на заселение. Номера оказались приятные, чистенькие, но, еще по моей старой советской памяти — пронзительно пустые. Древний и свирепый холодильник, способный наморозить новую Арктику и пробудить своим шумом от вечного сна древнее зло, две кокетливо свободные в своих креплениях розетки, парочка пружинных коек, обреченных в будущем пострадать, две тумбочки, да две табуретки. Балкон? Есть. Дверь балконная? Не закрывается. Выйти через балкон? Перемахнуть метровую решеточку, а там уже и травка зеленеет. Первый этаж, чо.
Красота. А главное — запах. Всё-таки, как не крути, «Жасминная тень» — подземелье. Бункер. И протираем мы его там далеко не хозяйственным мылом. В общем, запахов много технических, к которым хоть и привыкаешь, но восторга не испытываешь. А тут солнце, трава, пахнет цветами!
Пррррээээлестно!
На линейку успела даже Викусик. Большая, добрая, наивная, хорошая… Викусик. Вспотевшая как не знай кто. Ну да, здесь хоть прогресс технический и идёт, но своеобразно, товары народного потребления не ставятся во главу угла. В свежезапущенном советском спутнике вполне может быть компьютерная начинка, соответствующая по уровню 2012-2015-ым годам моего мира, но для граждан? Пф, ничего подобного, максимум — видеомагнитофоны. Даже наши стакомовские браслеты-часы обладают серьезной технической начинкой, но и они не игрушка. А уж кондиционеры в машинах? Вы что, смеетесь? Потерпите, чай не баре. Стране пока чугуний нужен на другие проекты.
Ну и, конечно, санаторий? Тут нет ванной комнаты для трехметровых девочек. С этой бедой предстояло справляться некоторыми подручными средствами и импровизированными способами, которые были слегка не готовы. Поэтому Викусик стояла с нами на линейке и вовсю пахла трехметровой девочкой, проехавшей в черноморской парилке около двух сотен километров.
— Товарищи жильцы «Жасминной тени», — Окалина вела себя заметно мягче, чем в городе, — Некоторые из вас меня знают. Я — мама Юлии Окалины, а заодно та, кто отвечает за вас на этом отдыхе. Со всеми вами были проведены собеседования, каждый, в обмен на три месяца жизни в этом санатории, согласился на определенную работу. О ней дальше и пойдет речь…