Страница 37 из 98
Возможно, этот диалог и продолжился бы. И даже, возможно, мордобоем. Но тут рядом возникло сразу три человека решительной наружности, и гопник просто отвалил с недовольным видом, обещающим мне всякие неприятности.
— Откуда палка? — поинтересовался один из тех троих, кто его спугнул.
Я посмотрел на говорившего, а затем на его приятеля и приятельницу… И сразу вспомнил, кого дурак видит издалека… Впрочем, нет, ребята были явно военные, так что поговорку стоит даже мысленно приберечь на другой случай. Эти трое наверняка в своих капсулах не рыдали, а обстановку сосредоточенно изучали…
Во всей нашей развесёлой компании военных оказалось трое. Двое мужчин и женщина. Их легко можно было отличить в современном земном обществе: по уверенному взгляду и прямой спине. А ещё по поведению, которое как бы намекало, что ребята
Отчасти так получилось потому, что роботов противника можно уничтожить: роботами и артиллерией. И танки противника можно уничтожить: роботами и артиллерией. И корабли противника можно уничтожить: роботами и артиллерией. И даже пехоту противника можно уничтожить: роботами и артиллерией.
Вот только ни роботы, ни артиллерия не смогут держать территории под контролем. А это, как я понимаю — по умолчанию, и суть, и цель любой войны. Робот слишком рационален, чтобы кого-то жалеть. Ни один алгоритм не сможет описать нюансы жизни и человеческих взаимоотношений на занятой чужими войсками земле. А значит, сначала занимать территорию должны люди.
Это потом туда нагонят специалистов, проложат электричество, поставят магнитные указатели и запустят полицию — кстати, тоже роботов. Но сначала там появятся люди — с оружием и полевыми кухнями. И это даже если на территории и населения-то почти не осталось.
В общем, военные до сих пор служат, не в пример представителям других профессий. И даже кое-что умеют: может, и не как в старых фильмах, где от одного удара кулака разлетались толпы врагов, но явно больше, чем обычные люди. Поэтому на заданный вопрос я ответил предельно серьёзно:
— Из леса, вестимо. Во-он из той лесополосы ниже по склону! — я указал направление. — Если пойдёте, под ноги смотрите. Живности много разной...
— Благодарю… Я, кстати, Сочинец, — представился мужчина, явно используя позывной, а не настоящее имя.
— Кострома, — назвала себя девушка.
— Дунай, — объявил третий.
Каюсь, я не выдержал и глупо шутканул:
— Ага, значит, мне на «и-краткую»… Йошкар-Ола!
— Так Дунай — это река, — заметила девушка-военная, слегка улыбнувшись.
— Ну я-то из посёлка в Приморском крае, — усмехнулся Дунай. — Он тоже Дунай.
— А-а-а… Ну тогда мне на «А». Астрахань! — не стала возражать Кострома.
— Хорош зубоскалить! — прервал нас Сочинец. — Надо будет тоже к лесу дойти, как потеплеет. Как там с деревьями, Вань? Что растёт?
— Дерьмо там растёт, а не деревья! — признался я. — Но я уже в сумерках ходил и прошёлся по самой окраине леса. Так что могу ошибаться.
— Разберёмся!
И они были не последними, кто решил со мной пообщаться… Подходил парень с грустной рожей: спрашивал, как я верёвки сплёл. Подходила девушка в трёх слоях трико и нижнего белья: спрашивала, зачем я вчера беременного изображал. Подходил крепко сбитый парень, представившийся Борисом: спрашивал про жуткого хомяка. Услышал про пять красных зрачков, почему-то расстроился — и, выругавшись себе под нос, ушёл.
Любопытные вскоре закончились, и мне удалось несколько минут понаблюдать за собравшимися. А заодно послушать, о чём они говорят, и что — во всяком случае, вслух! — думают. Ну и заодно определить, что и как здесь, в местном обществе, складывается.
Первое что бросалось в глаза — возраст. От двадцати до тридцати. Причём крайних значений почти не было. Значит, отбирали в антикризисный актив молодых и активных. И наши похитители всерьёз рассчитывали создать из этого нормальное общество?..
А в нём, в будущем обществе, уже складывались маленькие группки. И даже группировки. На первом месте по количеству людей в группе шёл поджигатель костра. А заодно и обладатель сразу пятнадцати баллов развития — Ром, он же Роман. Замёрзнув среди ночи, он нашёл в себе силы и смелость покинуть капсулу. А затем раздобыл сухую деревяшку, какую-то палку — и, чуть не стерев себе руки в кровь, с помощью трения развёл огонь.
Пока этот герой страдал, добывая искру, парень, которого теперь все называли Линза, тоже выбрался из капсулы. И пошёл давать Роману ценные советы по розжигу. Первое, что он ляпнул — это, что если бы было солнце, стоило бы использовать стеклянную или водную линзу для концентрации солнечного света.
У нас даже бутылки для воды матовые, идиот...
Зато прозвище было получено. Да и Линза с Романом как-то умудрились сойтись. А ещё к ним явно тянулись интеллигентный Миша Голубь, или просто Голубь, и Саныч, он же СанСаныч, крепкий серьёзный парень.
Вторым центром притяжения были Маша и Ника. Или, на самом деле, Вероника, но так её никто не называл — в том числе, и она сама. Девчонки оказались симпатичные и подкачанные, и свита молодых мужчин вилась вокруг, как мухи вокруг конфет.
Маша была плотно сбитой фигуристой блондинкой — с длинной косой, впечатляющим бюстом и кубиками пресса на животе. Ника, наоборот, была шатенкой с тонкой талией и узкими бёдрами. Однако бюст имелся, не менее третьего размера. Да и подтянутый живот с накачанными ягодицами (причём, и у Ники, и у Маши) говорили о том, что девушки уделяли внешности много времени.
Вокруг них-то и кучковались молодые люди. Причём, в количестве аж трёх штук и с теми же увлечениями. И я не про скалолазание, тяжёлые походы и прочие адреналиновые забавы. Я про фитнес-центры. И если в исполнении девушек искусственно взращённая мускулатура выглядела красиво, то вот на молодых людей было, честно говоря, жалко смотреть.
Рельефные, но совершенно бесполезные в жизни мышцы, распушённые хвосты и голодный взгляд — причём одинаково голодный, когда смотрели на девушек и на мои сандалии, сделанные из упаковки пищевого рациона… Слёзы на
Совсем иначе выглядела противоположная по направленности группа, центром которой был Чемо, или Чемодан, или просто Юра. Это был массивный молодой человек, чья фигура навеивала ассоциации с самцом гориллы. Вот уж с кем я спарринговать бы не стал — так это с ним. Сразу было видно — прибьёт.