Страница 16 из 16
— Прежде чем ответите, я должен кое-что рассказать. Не стой истуканом, сядь, — бросил Василий сыну и перевел взгляд на удивленно-растерянную девушку. — Сегодня вы пообщались с вдовцом боярыни. Какой он человек, думаю, уже поняли, — видя синхронно сморщившиеся носы влюбленных, усмехнулся. — Потемкин действительно имеет право взять опеку над юными боярынями, — опытный воин вздохнул, начиная тихо себя ненавидеть. К сожалению, иного выхода и правда не было. — Но и вы, Катерина, тоже. Вы — вассал, давший клятву верности главе рода, и имеете такое же право на опеку.
Глаза Катеньки тотчас засияли. Быстро глянув на Никиту, она искренне улыбнулась.
— Так это же очень хорошо! — воскликнула радостно. — Я только не понимаю, при чем тут предложение Никиты, — девушка густо-густо покраснела.
— Фроловы — слуги рода. Дворянство нам даровано боярином Изотовым. Выйдя замуж за слугу, вы утрачиваете статус вассала и сами становитесь слугой. Даже если успеете взять опеку над юными боярынями, то после заключения брака с Никитой автоматически теряете на нее право, — Василий с искренним сожалением посмотрел на ошарашенную Катю.
Повисла звенящая тишина. Долг перед родом или личное счастье?
Застыв на месте, Никита не сводил глаз с возлюбленной. Парень знал, какой выбор она сделает. Впрочем, и Василий не сомневался. Только что он самолично лишил юную пару шанса быть по-настоящему вместе.
— Я совсем не понимаю в бизнесе, — тихо сказала Катенька.
— И не надо, — тяжко вздохнул Фролов-старший. — Управляющий отличный. Я также буду все контролировать. Вам не придется вникать в нюансы.
— До совершеннолетия девочек семь лет, — тихо промолвила Катя. — Не так уж и долго, — с тоской взглянув на бесконечно любимого юношу, сжала губы и быстро отвернулась к окну. Помолчала, а после медленно произнесла: — Возможно, прозвучит горячечным бредом, но я думаю, что Соня не умерла. Мне кажется, она скоро придет, и все станет у всех нас хорошо, — повернувшись к мужчинам, посмотрела на них, широко распахнув глаза. Крупные горошины слез текли по девичьим щекам.
Молча взяв ладонь любимой, Никита коснулся запястья губами. В душе парня плескалась боль и понимание. Фролов-младший и сам поступил бы точно так же.
Меж тем, не сводя с Катерины внимательного взгляда, Василий едва заметно подался вперед. Он сам видел боярыню в гробу и знал, что тело сегодня кремировали. Но Катя давала вассальную клятву главе рода в родовом храме. Вдруг все не так, как кажется?
— Я не считаю ваши слова бредом. И сам очень хотел бы в это верить, — твердо произнес Василий. — А пока, если вы решили брать опеку над юными боярынями, нам стоит заняться документами.
— Хорошо, — кивнула она. Грустно улыбнулась возлюбленному и только ему одному сказала: — Соня нас сплотила, подарила величайшую ценность — семью. Мы все не кровные родственники, но ближе людей просто быть не может. Я перестану себя уважать, если разрушу созданное ею.
— В настоящей семье своих не бросают, — повторил Никита.
«Софью Сергеевну порадовали бы такие слова», — одобрил Василий, не произнося ни звука и с бесконечной печалью смотря на молодое поколение.
Вдох-выдох. Зубы выбивают чечетку. Впрочем, озноб и боль во всех мышцах привычны, они пройдут. Надо просто переждать, перетерпеть. Сейчас, когда артефакты не блокирую мою силу, регенерация начала работать на полную мощность. Но боже, как же больно-то!
С головой закутавшись в теплое одеяло, я сидела, покачиваясь, в центре большой кровати. Смутно помнилось, как архитектор на руках занес меня в эту комнату. Огромные окна зашторены. Это хорошо, очень хорошо. Словно вампир, я сейчас предпочитала находиться в темноте.
Тихонько скрипнула дверь. Неяркий свет из коридора очертил мужской силуэт. Зажмурившись, едва слышно застонала. Даже тусклое освещение вызывало сильную боль в глазах.
Плотно затворив за собой дверь, мужчина подошел к кровати. Сел на краешек, тяжко вздохнул.
— Быстро приходишь в себя. Отличная регенерация, — произнес спокойно. — Что расскажешь, боярыня?
— А что ты хочешь услышать, архитектор? — выдохнула в ответ и замерла. Этого разговора я ждала и опасалась.
— Ну, для начала, неплохо бы узнать, почему я не должен сообщать о твоем воскрешении безутешному вдовцу, — хмыкнул мужчина. — Нет, должен, конечно. Но пока думаю. Ты пробудила мое любопытство, муза.
Конец ознакомительного фрагмента.