Смертник из рода Валевских. Книга 8.

Глава 12

— Макс, нас ждут, — Наира уселась, даже не думая натягивать на себя простынь. Против воли мои глаза открылись. Да, за последние двенадцать часов я видел эту обнажённую грудь неоднократно, но до сих пор не мог устоять от того, чтобы ещё раз не насладиться прекрасным видом. Как и у Алии, грудь Наиры идеально помещалась в ладони, вынуждая меня тянуться к ней даже сейчас, после бурной и незабываемой ночи. Девушка не стала отстраняться. Наоборот, потянулась ко мне сама, наглым образом вырывая из объятий краткого сна. Использовав «Лечение», снимая даже малейший намёк на усталость, я на время забыл о всех неприятностях этого мира. Как ни крути, но прямо сейчас в моих руках находилась прекраснейшая девушка этого мира. И отказываться от этого счастья я не собирался.

— Вот теперь точно пора, — полчаса спустя Наира всё же вырвалась из моих объятий и принялась одеваться. — У нас с тобой вся жизнь впереди, а представители твоего императора не каждый день заявляются в Кострищ. Как правителю города, тебе нужно его встретить.

Мне оставалось лишь недовольно засопеть. Наира была права — личный помощник Зургана Первого, явившийся в Кострищ, мог значительно повлиять на расклад сил в Заракской империи. Эрцгерцог Валевский мог перестать быть злом, разом превратившись в спасителя империи. Для этого следовало проявить чуточку вежливости и чуткости. Показать, что я рад такой чести и готов приносить пользу светлым землям и дальше. Кималь Саренто убил вчера часа четыре, заставляя меня репетировать улыбку, приветствие и величавый поклон. Причём спихнуть на Элеонору эту процедуру у меня возможности не было. На таком уровне требовалось только личное присутствие.

— Макс, закругляйся, тебя уже ждут, — в голове появились слова Алии. Мы оба старательно избегали обсуждения произошедшего. Моя личная служительница прекрасно понимала, что пока она является частью церкви, наш брак невозможен, поэтому спокойно отнеслась к требованиям клана Бартоломео. Ревность вообще была несвойственна Алии. Меня бесило её навязчивое желание вернуться в Крепость, но решить эту проблему сейчас я не мог. Не помогли даже разговоры Алии с отцом Локом, бывшим верховным епископом. Ладно, это всё проблемы будущего меня. Вернусь к ним потом.

— Иду. Уже одеваюсь, — ответил я, положив руку на бедро. На моём теле всё ещё оставалось два символа, но с каждым днём они становились всё менее заметными. Какими-то блеклыми. Требовалось срочное изучение «Писательства», чтобы разбираться с удалённой связью. Удобная штука, не хочется от неё отказываться. Тот же мастер Мерам, что слонялся без дела по Кострищу, едва двери вчера не снёс, узнав, что я вернулся. Старик явно желал со мной говорить, но мне было немного не до этого. У меня была Наира и первая брачная ночь.

Явились служанки. Практически все они занялись растрёпанной Наирой, однако одну мне всё же выделили, чтобы уложить непослушные волосы. Это с мифриловым шлемом у меня всегда была идеальная причёска. Без него я мало чем отличался от обычных людей.

Спустя час я находился на своём троне, готовый вершить и править. Элеонора стояла по правую руку, Кималь Саренто по левую. Алия и Наира оказались позади трона. У меня слишком быстро появилась жена, так что трон для неё ещё был не готов. В зале было многолюдно. Судя по символам над головами, большая часть народа являлись гостями города. Представитель императора, как лицо высокого уровня, не имело права путешествовать по Заракской империи без сопровождения. Нескольким десяткам вельмож различных мастей пришлось сопровождать этого человека, демонстрируя его статус. Наконец, в зал вошёл глашатай и торжественно объявил:

— Уполномоченный представитель его императорского величества Заракской империи, герцог Одоевский!

Правила требовали от меня спокойствия и терпения, однако обуревавшие эмоции жаждали вырваться наружу. Сволочь, что убила мою семью, посмела явиться в мой дом? Граф Фарди вошёл в зал, гордо подняв голову. Этот гад ничего не боялся. Статус представителя императора оберегал его как от посягательств на жизнь, так и от оскорблений. Ибо здесь и сейчас этот человек являл собой лично Зургана Первого. И любой косой взгляд на него являлся преступлением против короны.

— Ты знала, но ничего не сказала? — прошептал я, обращаясь к Элеоноре. Слева кашлянул Кималь Саренто, призывая меня к спокойствию, но я его не слушал.

— Если бы ты знал, кем является представитель императора, это бы на что-то повлияло? — в лоб спросила управляющая.

— Да. Я бы ещё вчера придумал себе обязательное и безотлагательное дело где-нибудь в Калиманской империи.

— Встреча с уполномоченным представителем Калиманского императора состоится сразу после принятия благодарностей от Зурганской империи, — ответила Элеонора. — У тебя не было возможности не явиться на эту встречу.

— Смотри на происходящее шире, наставник, — Кималь Саренто осознал, что простым покашливанием меня не успокоить. — Граф Фарди прекрасно знает, кто ты такой и что желаешь сделать. Что, в принципе, уже сделал с его дочерью, пустив арбалетный болт ей в лоб. И, несмотря на это, он явился сюда, чтобы от лица Зургана Первого принести тебе благодарность. Какой удар по его самолюбию!

— Меня больше волнует вопрос, почему в Кострищ явился именно герцог Одоевский? — Элеонора не сводила взгляда с медленно приближающего мужчины. — У императора полным-полно помощников. Почему граф Фарди.

— Провокация чистой воды, — ответил Кималь Саренто. — Кто-то искренне надеется на то, что Максимилиан не справится с эмоциями и нападёт на представителя императора, подписав тем самым смертный приговор себе и всему городу.

— Граф Вяземский? — нахмурилась Элеонора.

— Кто же ещё? После каменоидов ему нужно хоть как-то реабилитироваться. Лучше всего это сделать на фоне борьбы с Кострищем. Всё, господа, прекращайте болтать. Это можно расценить как неуважение к представителю императора.

Герцог Одоевский подошёл к незримой черте и остановился. Опытный политик прекрасно знал, где начиналось личное пространство и не планировал его нарушать. Ибо в этом случае даже защита императора ему бы не помогла.

— Приветствую представителя его императорского величества Зургана Первого в автономном городе Кострищ, — произнёс я обязательную фразу. Ибо так требовал протокол. Моё личное отношение к графу Фарди не должно сказываться на городе.