Страница 176 из 208
– Я дала вам возможность по вашему желанию оборачиваться, чтобы насладиться свободой дикого зверя, но в час, когда мне нужна была помощь и ваша преданность, некоторые предали меня. За это я и заблокировала вас в лесу, чтобы вы почувствовали на своей шкуре, как тяжело и больно бывает, когда так несправедливо тебя предают. Но пришло время, и вы искупили вину, с этого дня я отменила все ограничения. Вы вправе, как и раньше, жить по своему разумению, в лесу вновь полно живности, и вы можете восстановить силы. Но впереди война, и то, как вы покажете себя в ней, будет на многие годы вас характеризовать или как смелых и преданных мне существ, или как никчемных и трусливых.
При этих словах волки взвыли, а Киреш поднял руку, призывая к тишине, и опустился на одно колено, вместе с ним опустились и старейшины племени волколаков.
– Богиня, – проговорил он, – мы уже давно избавились от тех, кто предал тебя и был малодушным, и в предстоящей войне ты увидишь, на что мы способны, прими нашу клятву верности тебе.
И все, кто мог произносить слова, принялись произносить слова клятвы. После чего все, кто мог, резанули себе руку ножом, и капли крови упали на землю. Те, кто был в волчьем обличье, прокусывали себе лапу и тоже лили кровь на землю. Клятва крови – сильная клятва. Богиня приняла клятву, все вокруг на мгновение полыхнуло золотистым цветом, и у всех стало так спокойно на душе.
А сейчас старейшины и взрослые волки гоняли молодежь, обучая и натаскивая их. Кто-то будет в человеческом обличье, кто-то в звериной ипостаси, но в бой пойдут все. Лишь самые маленькие останутся дома. А дело старейшины, продумать план, чтобы потери были минимальные, и он думает об этом днем и ночью. А еще ему шепнули, что его дочь жива и успешно достигла севера в компании Алекса и принца Ирвина, который души в ней не чает. Учились и тренировались все, молодежь училась быстро оборачиваться и нападать и сражаться с противником, взрослые оборотни вспоминали и тренировались, освежая навыки. Благо что за это время оборотни отъелись, и все восстановили функции оборачиваемости. В звериной ипостаси только тренировались и охотились, ели – превращаясь в человеческий облик. В лесу и вокруг него появились огромные стада оленей, диких свиней и множество другой живности.
Киреш глянул еще раз на то, как один из молодых волков, промахнувшись в прыжке, вместо горла ухватил руку изображающего жертву. Но инерция была столь высока, что оба покатились по земле, волк оказался быстрей и все же успел атаковать горло еще раз. Киреш усмехнулся и пошел в пещеру, он надеялся, что скоро все восстановят навыки.
* * *
На море была небольшая волна, и фон Бугрина тошнило, он уже давно отдал рыбам все, что ел даже неделю назад, но все равно ощущал постоянные рвотные позывы. Его зеленая физиономия пугала его офицеров, а сам он уже неоднократно проклял и этот поход, и корабль, и даже верховного жреца. Он лишь изредка бросал взгляд на огромную флотилию, двигающуюся к северному берегу; чтобы не растеряться, шли медленно. Хватит и того, что сброд, находившийся на двух кораблях, убил капитана, захватив их, и приказал команде править к берегу, где эти гады растворились в близлежащем лесном массиве, когда достигли берега. Поэтому он распорядился создать охранение армады кораблей из рыцарей Урху, а то так могут и все разбежаться, пока они дойдут до места высадки. В горловину пролива, между морем и океаном, они не полезут, очень там узкий проход и высокие берега, может быть и засада. Вот и решено было высаживаться раньше и уже пешком двигаться к столице севера, городу Дартону. Там тоже надо держать ухо востро, а то эти ухари, которых нахватали в городах, дезертировав, собьются в банды и начнут рыскать по селам и городкам в поисках наживы. Мало заботясь о том, что надо вначале разбить северян, а уж потом бесчинствовать. Крепта последнее время донимали мрачные и тревожные мысли, и чем ближе подходило время высадки, тем тревожней было на душе. Он не был трусом, тем более имея в несколько раз большую армию можно было вообще не переживать, но на душе все равно скребли кошки. Бугрин еще постоял на палубе, вдыхая морской воздух, и не спеша направился в свою каюту.
– Марвин, подай вина, – приказал он слуге и, когда тот принес кувшин и нарезанный сыр, налил себе полный кубок и залпом опрокинул в себя. Это была первая пища, если можно так назвать вино, которую он протолкнул в себя за несколько дней. Вино резко ударило в голову, и Крепт фон Бугрин очень быстро опьянел.
– Убери это, – кивнул он на тарелку с сыром, и когда слуга попытался ее забрать и унести, Крепт вдруг остановил его: – Подожди, пусть пока постоит. Иди, нужен будешь, позову, – сказал он и невидящим взглядом уставился в стол. Когда слуга вышел, Бугрин снова наполнил бокал и выпил, после чего поднялся и, пошатываясь, пошел к кровати, даже не пытаясь раздеться, упал на нее лицом вниз и забылся в тяжелом пьяном сне.
* * *
Императрица Алексия тан де Кобург сидела за столом и размышляла. Она только что проводила делегацию королевства Барнема, затворники приехали просить помощи в прокладке железных дорог. Обещали пробить тоннель в узком горле разделяющих их гор. А она без Алекса не может принять правильного решения, а когда он будет, она не знает, да и сердце последнее время болезненно сжимается при воспоминании о нем. Алекс, Алекс, куда ты запропастился? Какая же она дура, что позволила ему участвовать в этом походе. Она видела, что последнее время он стал рассеянным, его ничто не радовало и даже отношения между ними потеряли свою страсть. Единственно, что всегда меняло его настроение от унылого к радостному, это были их дети. Она очень переживала, как он будет относиться к их общим детям, тем более, что первой у нее родилась девочка. Не будет ли он отдавать предпочтение своему сыну, но с самого рождения он взял заботу об их совместных детях на себя. От него стонали няньки и кормилицы, служанки и гувернантки, так как он жестко контролировал их работу. И ничего не меняло то, что она рожала только девчонок. Алексия никогда не видела, чтобы так любили детей. Когда он был во дворце, они просто «ходили на головах» – это выражение Алекса. Она слышала и умилялась, как он учил Вика, что это его младшие сестры и он в ответе за них, и если что случится, то Вик должен сделать все, чтобы спасти их и сделать счастливыми.
– Отец, но ведь мама и ты – самые главные в империи. Что такого может случиться, чтобы так переживать и беспокоиться?
– Знаешь, сынок, жизнь – это не ровная дорога, по которой сегодня ездят купцы, а извилистая лесная тропинка, с ямами и пеньками, скрытыми травой, о которые так и норовят зацепиться ноги. Когда ты станешь старше, я расскажу тебе про нас с мамой и про то, как она стала императрицей.
А теперь уже который месяц его нет, одинокие ночи в холодной постели и ожидание, ожидание, ожидание. У аристократов обычно супруги спали в разных постелях, даже в разных спальнях, но Алекс настоял, чтобы они спали вместе. Это было необычно, так не принято, но в те дни, когда она сильно уставала, он гладил ей голову и спину, и ей так было хорошо, что она, успокоенная, тихонько засыпала. Он никогда не лез в управление империей, но когда она просила совета или говорила: «Алекс, а как ты думаешь, стоит ли мне?..» – он всегда давал дельный совет, и даже если тот ей не нравился, она все-таки делала, как он говорил. Просто не однажды убеждалась, что все происходило так, как советовал. Она пыталась привлечь его в качестве советника, но он всеми силами избегал каких бы то ни было официальных должностей.
– Алексия, милая, ты вспомни, что было, когда принимали дворяне и аристократы присягу. Да, тогда нам удалось их быстро смять и самых одиозных уничтожить. Ведь они до сих пор бесятся, что твой муж кентиец и что все новое, что появилось на континенте, связано с Кентией. Не стоит махать красной тряпкой перед быком, пусть еще пройдет время.