Фронтир

Неуклюже пробормотав извинения, он шмыгнул в небольшую неприметную дверь, что располагалась за его спиной. Дормаль, кстати, на странное поведение паренька никак не отреагировал. Может, он действительно робот какой-то?

Спустя несколько минут ожидания из дверцы вынырнула точная копия Жако, только полысевшая и постаревшая лет на тридцать. Видимо, это и есть тот самый Батист Аркур.

— Господин Ренар! — слегка подрагивающим голосом произнес он. — Безмерно рад вас снова видеть! Прошу простить поведение моего младшего сына. Он еще только начал вникать во все тонкости нашего семейного дела… Господин Дормаль!

— Господин Аркур, — бесцветным голосом отозвался на приветствие мой провожатый.

Хозяин ломбарда был явно не в себе. Бегающие глазки, слегка подрагивающие руки… Любопытно, что его напугало?

— Итак, господин Аркур, — перешел в наступление я. — Наверняка ваш сын уже сообщил вам о цели моего визита? Надеюсь, медальон моего отца все еще у вас?

Я буквально кожей ощутил его желание соврать и сказать, что медальон уже продан, но Аркур, похоже, взял себя в руки.

— Да, шевалье, — кивнул он. — Он все еще у меня.

— Тогда несите его поскорее сюда! Я хочу выкупить его.

— Понимаете, — извиняющимся тоном произнес он. — Дело в том, что срок выкупа, указанный в расписке, уже истек… И…

— Ну и что? — продолжал давить я, хотя уже понимал, к чему он ведет. — Медальон у вас. Я здесь. Какие проблемы? Вы получите назад свои деньги с причитающейся комиссией, конечно. А я верну дорогую мне вещь.

— Хм… — Аркур, несмотря на мое давление, начал стремительно приходить в себя. Все-таки многолетний опыт не пропьешь. — Дело в том, что в данном случае имеются некоторые трудности…

— Какие же?

— Согласно существующему законодательству нашего королевства, если вы не вернули в срок выданную вам сумму, вы более не можете претендовать на право владения данной вещью. Другими словами — этот медальон теперь принадлежит мне.

Сказав это, Аркур протянул мне расписку, на которой стояла подпись Макса. За медальон ему было выдано двадцать крон. Кстати, проныра скупщик умудрился содрать с моего двойника просто грабительскую комиссию в тридцать процентов.

— Хм, допустим, — произнес я, внимательно перечитав расписку. — Значит, исходя из вышесказанного, у вас есть ко мне какое-то предложение? Вы хотите продать мне мой же медальон по более высокой цене?

Аркур тяжело вздохнул и, покосившись на Дормаля, произнес:

— В том то и дело, что не хочу… Вернее, не могу…

— Что это значит? — нахмурился я.

— Это значит, что на медальон уже есть покупатель, который явится за ним через неделю.

В прошлой жизни мне доводилось иметь дело с подобными персонажами. Для одного такого я даже выполнил работу. Он, правда, попытался меня потом нагреть с оплатой. Хех… Наивный…

Старательно делая вид, что сдерживаю гнев, я прищурился и хотел было уже надавить на Аркура посильнее, но не успел. В игру неожиданно вступил Дормаль.

— Господин Ренар, — произнес он бесцветным голосом, обращаясь ко мне. — Считаю своим долгом напомнить вам об указе нашего графа де Брионна, на землях которого мы сейчас находимся. Дело в том, что несколько лет назад у виконта де Авена, сына одного из близких друзей нашего графа, произошел примерно такой же случай. Только там фигурировал фамильный браслет. Памятная вещь была отдана в ломбард за определенную сумму. Срок по расписке истек, и скупщик, не пожелав более ждать, продал фамильную драгоценность другим людям. Формально он был в своем праве, но, как вы понимаете, это не понравилось ни виконту де Авену, ни его отцу графу, а граф де Брионн — так вообще рассвирепел. В итоге, скупщик был изгнан со всей его семьей из графства, а сам хозяин этих земель издал указ, имеющий силу только в нашем графстве, в котором говорится, что по истечении срока, указанного в расписке, у вас есть еще шесть месяцев на то, чтобы выкупить вашу вещь у скупщика.

По мере того, как Дормаль своим сухим голосом выдавал эту информацию, лицо хозяина ломбарда постепенно тускнело.

— Благодарю вас, господин Дормаль, — широко улыбаясь, произнес я, на что приказчик Веберов лишь коротко кивнул. — Что скажете, уважаемый господин Аркур?

Скупщик тяжело вздохнул и, старательно имитируя приветливый тон, ответил:

— Действительно… Что-то я запамятовал об этом указе… Спасибо, что напомнили, господа. На самом деле, я даже рад, что все так получилось и буду счастлив, если фамильная драгоценность вернется к истинному владельцу. Лучше я продам ее вам за ту же цену, что предложил мне тот господин. А именно — за тысячу серебряных крон.

Вот крысеныш… А рожа так и сияет!

— Вижу на ваших лицах удивление, господа, — как ни в чем не бывало продолжил Аркур. — Увы, но закон на моей стороне. У вас есть еще несколько месяцев — это правда, но цену устанавливаю я.

Последнюю фразу скупщик произнес холодным тоном. Маска учтивости и благодушия исчезла, обнажив его настоящий облик. Даже невозмутимый Дормаль позволил себе хмыкнуть.

Что происходит? И что это за танцы с бубнами вокруг какого-то медальона? Обычный поход в ломбард превратился в очередную семейную тайну Макса. Ну, крысеныш, ты сам напросился…

— Тысяча крон? — спокойно переспросил я.

— И ни оболом меньше, — жестко ответил Аркур.

Дормаль хотел было что-то сказать, но я остановил его жестом.

— Я вас услышал, господин Аркур, — кивнул я. — Мне надо подумать.

— Как вам будет угодно, шевалье. Пока думаете, помните о том, что время на исходе.

— Конечно, — сохраняя невозмутимое выражение лица, произнес я. — Идемте, господин Дормаль.

Мы развернулись и двинулись на выход. К слову, в ломбард за все время так никто и не зашел. Это очень кстати.

Открыв входную дверь и пропустив вперед Дормаля, я произнес:

— Подождите меня в карете, любезный. Я вспомнил еще об одной ценной вещи, которую хотел бы выкупить.

Дормаль невозмутимо кивнул, а я, оглядев улицу, аккуратно притворил за собой дверь и задвинул все три засова. Вот теперь поговорим.

Мои действия не остались незамеченными. Аркур нахмурился и, пятясь к маленькой дверце у себя за спиной, требовательным тоном воскликнул:

— Шевалье! Что вы себе позволяете?!

Он хотел казаться грозным, но у него это плохо получилось. На последнем слове его голос предательски дал петуха.

Расстояние между дверью и прилавком я преодолел в считанные секунды, но все равно немного не успел. Аркур оказался прытким субъектом. В тот момент, когда я перемахнул через прилавок, он уже закрывал за собой дверь подсобки.

Во мне проснулся охотничий азарт. Нет, крысёныш! От Лиса так просто не уйдешь!

Аркур замешкался с засовом, чем я мгновенно воспользовался.

Ударом ноги, усиленным небольшим сгустком энергии, я буквально вынес мелкую дверь. Аркуру отчасти повезло — удар створки пришелся ему в плечо.

Пока скупщик барахтался на полу и изрыгал на мою голову проклятия, я быстро осмотрелся. Небольшая комната без окон, у стены широкий стол, заваленный бумагами и разными предметами, у противоположной стены маленький диванчик и кресло, а чуть дальше еще одна дверь. Я подергал за ручку — заперто.

За спинкой дивана послышался шорох и жалобный всхлип. Я заглянул туда и улыбнулся. Сын Аркура забился в угол и, обняв руками колени, затравленно глядел на меня. В его глазах застыли слезы.

— Жако, не бойся, — спокойно сказал я. — Мне нужно поговорить с твоим отцом, а потом я уйду.

— Ренар! — сквозь зубы прорычал Аркур, пытаясь подняться на ноги. — Ты за это ответишь! Я подам на тебя в суд! Остаток своей жизни ты проведешь на рудниках!