Страница 21 из 111
Прихватив Эгиля, Живодера, Леофсуна и Бритта, я отправился прогуляться по городу. Наймитов Альрик разрешил оставить на «Соколе» под присмотром Булочки и прочих ульверов.
В новой рубахе, с плотным шерстяным плащом на плечах, я не скрывал ни браслетов на руках, ни толстой цепи на шее. Еще в Сторбаше, припомнив давнюю традицию хирда, выбелил прядь волос. На поясе верный топорик с примесью твариных костей, тяжелый скрамасакс и туго набитый кошель. Фибула, скрепляющая плащ, блестела на солнце. Может, я и не был так высок и пригож собой, как мои сохирдманы, может, скудно росла борода, может, я и уродился темноглазым и темноволосым, зато ни у кого не было столько рун!
Потому я шел неспешно, заглядывался на девушек и оценивал руны парней. Эгиль хоть и посмеивался надо мной, но тоже вышагивал степенно, подмигивая красоткам. Бриттов с собой брать смысла не было, но хёвдинг сказал, что за Живодером лучше всё же приглядеть. На корабле от него толку мало, а хлопот изрядно. Вот и сейчас он шел за мной и громко говорил на бриттском. Я спросил у Рыси, о чем он толкует, но Леофсун отмахнулся.
— Не бери в голову. Чушь несет всякую. Рассуждает, как быстро убил бы того или иного мужчину.
Бритт же раззявил рот и во все глаза смотрел на дома, крытые дранкой и соломой, на баб в ярких платках, на детей, что носились взад-вперед меж дворами.
Мы шли широко, и перед нами расступались, давая дорогу. Но вскоре из дверей одного дома вывалилась толпа подвыпивших воинов, по большей части, карлов. Поперек хускарлов они вставать не стали, посторонились.
А Живодер продолжал болтать на своем, разве что пальцем в людей не тыкал, и его ни капли не заботило, что его речь понятна всего лишь двоим.
— Эй ты! — окликнул кого-то один из пьяных. — Слышь, мелкий! Или ты, рыжий!
Леофсун дернулся было, но, увидев мое каменное лицо, прошел мимо.
Тогда пьяный подбежал к нему и ухватил за плечо.
— Глухой, что ли? Тебе ж кричу!
Рысь сбросил его руку, а дальше в дело вступил я.
— Кому ты кричишь? Кто тут мелкий? Чего надобно?
С каждым вопросом я надвигался на пьяного. Он был чуть посильнее своих приятелей, аж до шестой руны поднялся. И хотя я был ниже его, но он все же попятился.
— Да я того… спросить хотел. Не злись, друг, не знаю твоего имени, потому и ляпнул, не подумавши.
— Меня Кай звать. Кай Безумец из хирда Альрика Беззащитного. А ты кто таков?
— А я Фьялар. Фьялар Лодинссон! Слушай, Кай, а вон тот белобрысый тоже из твоего хирда?
И указал, паскудина, на Живодера.
Вокруг нас уже начал люд собираться. Кто-то остановился поглазеть на драку, мало ли, вдруг и приключится? Некоторые попросту не могли пройти. Знакомцы этого Фьялара тоже стояли тут же. Один вроде хотел одернуть его, но Лодинссон продолжал допрашивать меня.
— Да, тоже.
— А ты знаешь, кто он таков?
— Уж получше твоего!
— А вот и нет. Ты знаешь, что он бритт? Я их шепелявый язык сразу узнаю́.
— Ну и что?
— Да то, что он бритт и он рунный. А рунного бритта нужно убить! Нельзя бритту быть рунным! Потому как он трэль!
Неужто этот Фьялар родом из Бриттланда?
— Какой же он трэль, если рунный? — нахмурился я. — К тому же хускарл! Иди проспись лучше!
— Фьялар, и правда! — снова дернул Лодинссона его приятель. — Чего ты пристал к добрым людям? Видишь же, что хирдманы. И что нам за дело, кто они? Пойдем! Выпьем еще медовухи!
Но пьяный отмахнулся.
— Нет! Ты не понимаешь! Это бритт, и он рунный. А рунного надо убить! Таков закон!
— Ты не в Бриттланде! — резко бросил я. — Тут другие законы.
Другой выпивоха внезапно заинтересовался разговором.
— Так что же, это и правда бритт?
Живодер понял, что речь идет о нем, оживился, затарахтел пуще прежнего. Рысь не выдержал и ответил ему, а тут и Бритт присоединился.
Фьялар выпучил глаза.
— Так чего же? У вас все бритты, что ли? И этот тоже говноед? — махнул в сторону нашего Кота.
Эгиль тут же вытащил нож и ткнул кончиком лезвия Фьялару в подбородок.
— Кто, говоришь, тут говноед?
— Не-не. Беру свои слова обратно! Прости, брат! — Фьялар замахал руками. — Коли ты брат-норд, так я к тебе со всем уважением! Только бритты жрут говно! Не подумай, я сам видел. У нас там этих бриттов полно! Как-то, я тогда еще на первой руне был, мы поймали двоих бриттов. Я и говорю одному, мол, жри говно, иначе порежу второго. И что думаете? Он разревелся и по правде запихал себе в рот шмат коровьей лепехи! Вот умора!
Фьялар расхохотался, но его поддержали лишь несколько человек. Многие из его компании протрезвели, видать, поняли, что могут сделать разозлившиеся хускарлы.
Рысь, едва шевеля губами, спросил:
— Пересказать его слова Живодеру? Или я сам отвечу?
В который раз я порадовался благоразумию Леофсуна. Благодаря его словам я сумел взять себя в руки и не перерезать Фьялару глотку. Махнул Эгилю, чтоб тот отступил, сам шагнул к пьяному, приобнял его за плечи и тихо сказал:
— Умора, говоришь? Рунному издеваться над безрунными умора? Знаешь, а я ведь не сразу получил первую руну!
Фьялар засмеялся, не понимая, к чему я веду.
— А мои приятели получили. И знаешь, что они сделали? Попытались заставить меня жрать говно.
Теперь он уже не смеялся. Да и народ вокруг отступил подальше. Лишь тот же самый приятель Фьялара кричал что-то.
— Им повезло. Когда я получил руну, то всего лишь сломал им носы. А вот что сделать с тобой, даже не знаю… Может, отдать тебя моим приятелям-бриттам? Посмотрим, что ты сделаешь, когда они начнут кормить тебя говном!
Рысь с готовностью двинулся к нам, но тут приятель Фьялара встал передо мной.
— Прошу тебя, хирдман, простить этого пьяницу! Это мой двоюродный брат, прошлым летом он приплыл на Северные острова погостить. Если ты его убьешь, я и мои родители будем виновны в том, что не уберегли его, и должны будем мстить. А я не хочу начинать кровной вражды.
— Тогда стоит отрезать твоему двоюродному брату язык!
— Он не оскорблял тебя, верно? Нет никакого урона твоей чести. И твоих хирдманов он тоже не оскорбил. Он говорил про трэлей, про безрунных! А твои братья — какие же они трэли? Верно я говорю? Фьялар! Ты же говорил про рабов?
— Конечно, про рабов! — похоже, и у этого хмель начал выветриваться. — Только про рабов. А сейчас я вижу, что передо мной никакие не рабы. Воины! И чтобы загладить свою вину, я приглашаю вас выпить!