Страница 14 из 17
Я снял пальто и пиджак, кинул их в угол, закатал рукава сорочки и сложил ладони лодочкой. Когда в пригоршню плеснули медицинского спирта, протёр руки и влился в процесс оказания неотложной помощи пострадавшим сотрудникам комиссариата и прорвавшимся к ним армейцам. Занималась наша бригада не самыми тяжёлыми случаями, но и однотипными они тоже не были, разве что преобладали пулевые ранения. Меня преимущественно задействовали как анестезиолога, и если с изредка поступавшими к нам операторами проблем не возникало, то для воздействия на нервную систему обычных людей приходилось задействовать активную технику, что выматывало просто-таки несказанно. Не из-за каких-то существенных объёмов задействованной сверхсилы, а из-за практически ювелирных манипуляций ею.
Приспособился худо-бедно, влился в процесс и потому не сразу среагировал на окрик от двери:
— Линь, на выход!
Меня потрясли за плечо, тогда только обернулся и увидел знакомого оперативника из секции-пятнадцать по фамилии Грин.
— Идём! — потянул тот меня в коридор.
Я наскоро сполоснул окровавленные ладони, схватил свою одежду и поспешил за оперативником, на ходу раскатывая рукава сорочки.
— Что-то случилось? — спросил у него, уже поднимаясь по лестнице.
— На инструктаже расскажут! — отмахнулся Грин, разве что удосужился предупредить: — Ты с Коростой в моём экипаже, держись его.
В экипаже?! Это куда нас опять нелёгкая понесёт?
Стрельба на улице поутихла, теперь столкновения шли где-то в прилегающих к комиссариату кварталах и, как видно, появилась возможность выдвинуться в город.
Неужто к правительственному кварталу перекинут?
На инструктаж мы поднялись во всё тот же холл второго этажа, куда прежде доставили пленного. Людей там заметно прибавилось, кто-то был в армейской форме, кто-то в штатском, и я далеко не сразу углядел Василя с Антоном, а когда протолкался к ним, то шепнул:
— Чего тут?
— Тише! — прошипел в ответ Василь. — Слушай!
Слово взял невысокий господин с глубокой залысиной, крупным орлиным носом и щёточкой усиков над верхней губой. Ходить вокруг да около он не стал и заявил, что нам жизненно важно в кратчайшие сроки снять осаду с осаждённого мятежниками Адмиралтейства, а посему при поддержке операторов на прорыв будет брошена вся имеющаяся в наличии бронетехника.
Дальше началось назначение ответственных лиц со стороны комиссариата и утрясание прочих организационных моментов, а рядовых сотрудников попросили на выход.
— Это кто был? — спросил я у Василя, когда мы спустились на первый этаж.
— Генрих Черник, — сказал тот и пояснил: — Второй человек в комиссариате.
— А первый ваш где?
Ответом стало неопределённое пожатие плечами.
Вслед за большинством риковцев мы двинулись на задний двор, а только покинули здание, и тут же послышался крик:
— Воздух!
В дверях возникло столпотворение, кто-то рухнул в снег, а я рванул к гаражам, ещё и потянул за собой Василя. Антон припустил следом.
— Бегом!
Загрохотали крупнокалиберные пулемёты, понеслись в небо росчерки трассеров, донёсся рёв авиационных двигателей, вой бомб. Что-то громыхнуло в небе и дрогнул энергетический фон, но я глазеть на происходящее не стал и нырнул в гараж к броневику. Мои спутники заскочили следом, и сразу рвануло раз и другой, качнулась под ногами земля, умолкли зенитные пулемёты.
Василь выглянул наружу, и тряхнул головой, после обратился к суетившемуся у броневика технику:
— Что с машиной?
— На ходу! — отозвался дядька в синем комбинезоне. — Заправлен под пробку, боекомплект загружен.
— Втроём поедем? — спросил Антон.
— Нет, сейчас люди подойдут, — ответил Василь и потребовал: — Ты, давай, потенциал набирай! Нам кинетические экраны ещё ставить!
И точно — Грин привёл с собой водителя и пулемётчика из числа сослуживцев.
— Давайте, давайте, давайте! — закричал он ещё от ворот. — Выдвигаемся!
Я сплюнул и неохотно полез в успевшее опостылеть нутро броневика.
Сущий ведь гроб на колёсах, если разобраться!
Впрочем, лучше уж такая броня, чем никакой.
Так ведь?