Страница 8 из 10
– Эй, Шевцов! – слышу мерзкий писклявый голос Светки, – вы позавчера куда смотались-то?
Она плюхается рядом, пытаясь заглянуть мне в глаза. Рассматриваю однокурсницу и морщусь. Ее духи слишком навязчивы, макияж слишком искусственный. Что мы вообще в ней нашли? Прикрываю веки, вновь утопая в сладостных воспоминаниях.
– Мы с девчонками спустились выпить. Я думала, мы расслабимся, ты выгонишь ту Катьку Пушкареву из спальни и продолжим. Тем более Ромка подтянулся позже.
– Какую еще Катьку? – не понимаю.
– Ну Пушкареву! – она достает зеркальце, украшенное какими-то мерзкими стразиками, и начинает поправлять макияж, – сериал такой был, про уродину. Деревня.
Девушка неприятно растягивает слова, а ее ладонь ложится на мое бедро.
– Отвянь, Жиглова. Ты свой шанс упустила, – сбрасываю ее руку.
– Ну ты и козлина, Алекс, – обиженно дует губы, – а где Рома?
Открываю один глаз и смотрю, как самая популярная девчонка пятого курса краснеет. Да в курсе я, что ты влюблена во Фролова. Только вот ему похуй. Хотя могу это использовать.
– Отсосешь прям здесь, скажу где он, – ехидно улыбаюсь.
– Ладно, – робко касается моего ремня, но я стряхиваю ее.
– Я пошутил, Жиглова, – ржу, – совсем с ума сошла?
– Кретин, – она краснеет и подскакивает на месте, – пошел ты!
– Уже иду, сладкая, – продолжаю смеяться.
Влюбленные девушки такие забавные. Готовые на все ради предмета своей любви. Интересно, наша Ритуся любила когда-нибудь? Вечно вот они все усложняют. Многие без этой ереси живут и норм. Фантазия вновь обращается к сладкой младшекурснице. Она станет отличной шлюшкой для нас с Ромычем.
Тем временем в аудиторию входит препод, но у меня нет желания его слушать, так что демонстративно покидаю его, бросив многозначительный взгляд на Светку.
– Я поставлю тебе прогул, – шепчет одними губами, а я посылаю ей воздушный поцелуй.
Осталось одно очень важное дело. Так что выхожу, иду на стоянку и сажусь в свой новый «Мерс», подаренный отцом на прошлую днюху. Настоящий зверь. Лечу на работу к сестре. Она – главный редактор элитного издания для бедных про жизнь богатых. Меня там все знают, так что без проблем прохожу пост охраны и поднимаюсь на нужный этаж.
– Здарова, Милка, – злю родную кровинушку, ворвавшись в ее кабинет.
Так-то ее зовут Камилла, но я придумал прозвище, ассоциирующееся с полненькой коровкой из рекламы. А моя сеструха постоянно худеет и сильно бесится, когда ее так называю.
– Тебя стучать не учили, Леш? – спрашивает, сверкая глазами и снимая очки, – какая я тебе Милка? Дубина. Чего надо?
– Какие ты таблетки пьешь, чтоб не залететь от своего горе-мужа? – наглею в край.
Глаза сестры лезут на лоб. Она подскакивает и подбегает ко мне.
– Неужто одну из своих девок обрюхатил? – верещит она, – отец тебе голову снимет!
– Расслабься, – игнорирую ее и плюхаюсь в гостевое кресло, – просто не хочу, чтобы что-то такое произошло.
– Точно? – прищуривается.
– Ясен пень! – успокаиваю сестру, – я надежен, Милка. Видишь, как забочусь о своей девочке?
– Если как в учебе, то сомневаюсь, – фырчит, – ладно сейчас напишу название. Эти таблетки эффективные и не вредят здоровью. Алекс, когда ты возьмешься за голову? Отец…
– Да ему похуй! – выпаливаю, вскакивая с кресла, – это ублюдок наверняка уже забыл, как нас зовут. Все свою шлюху возит по курортам.
– Ты слишком жесток. После смерти матери он чудом выкарабкался, – Мила садится за стол, достает бумажку, черкает название противозачаточных и протягивает мне, – Лена хорошая женщина и любит нас.
– Бабки наши она любит, – не желаю слушать этот бред и покидаю офис.
Неужели сестра забыла, как наш папаша через полгода после смерти мамы притащил эту швабру в наш дом? Пол, мать его, года! Постыдился бы! Говнюк. Бешусь так сильно, что хлопком двери почти вышибаю стекла машины. Блядство! Неужели они не видят, что происходит? Луплю по рулю, как вдруг вспоминаю Риту. Мгновенно прихожу в себя и начинаю давить лыбу.
– Моя девочка, – достаю название лекарства, которое позволит нам безнаказанно кончать в нашу малышку, – уж мы-то поможем тебе расслабиться.
Давлю на газ, чтобы окончательно прийти в себя. Скорость – наша с Ромычем страсть, как и хороший секс. Я уже давно не беру бабки у отца, зарабатываю сам. Не всегда легально и законно, но зато регулярно и много. Возвращаюсь в универ как раз, когда пары Риты заканчиваются. Член почти судорогой сводит, так сильно хочу в ее щелочку. Стою напротив двери в аудиторию словно влюбленный кретин. Ничего, Алекса Шевцова никто никогда не заподозрит в привязанности. Рита хихикает, стоя рядом со столом препода, а я начинаю злиться. Какого хрена она кокетничает с этим старым извращенцем? Хи-хи, ха-ха. Тьфу! Наша девочка кладет какую-то папку в сумочку и разворачивается.
Наслаждаюсь ее испуганным взглядом. Малышка и шага не может сделать. Но тебе придется выйти, Ритуся.
Ее одногруппники явно не понимают, что я делаю здесь. Жду вашу ботанку, мать ее! Спустя минуту, другую она набирается смелости и робко семенит к выходу. Ловлю ее за локоть и тащу в конец этажа, где никого нет. Вжимаю малышку в стену.
– Т-ты чего? – лепечет эта наглая.
– Я чего? – рычу ей на ухо, по-хозяйски забираясь под юбку.
– Н-не понимаю. Хватит, нас увидят! – она почти плачет, и я отступаю.
Твою мать, Алекс Шевцов никогда не тушуется перед девичьими слезами! Но видя ее мокрые глазки не могу сдержаться. Ладно, это только один раз.
– И как часто с преподами флиртуешь, а?
– Я? – невинно хлопает ресницами.
– Не я же.
– Алекс…
– Больше чтобы я этого не видел. Пошли.
– К-куда?
– Ты с утра вроде не была заикой, Ритуся.
– Мне домой нужно, к тесту готовиться, – вижу, как она боится.
У маленькой блондиночки аж поджилки трясутся, а я возбуждаюсь и почти дохожу до точки кипения. Нужно затащить ее в машину, срочно! Не отвечаю на мольбу и тащу ее вниз. Новая пара уже началась, так что свидетелем этой моей выходки стал лишь угрюмый охранник. Заталкиваю бедняжку на пассажирское сидение, выкуриваю сигарету и усаживаюсь рядом. Запах ее страха будоражит кровь. Разворачиваюсь, заглядывая в огромные глаза малышки.
– Не бойся, я тебя не обижу.
– Обо мне будут говорить. Я всего на втором курсе! Это вы, пятикурсники, можете творить, что вздумается! – всхлипывает.
Протягиваю руку и смахиваю слезы с ее щечки. Блядь! Это я сейчас сделал?
– Мы не позволим никому тебе навредить, сладенькая, – шепчу и припадаю к мягким губкам, игнорируя слабое сопротивление.
Свалив с занятий, чувствую себя паршиво несмотря на то, что охуенно кончил. Рита. Ее невинный взгляд стоит перед глазами. Сажусь на мотоцикл и набираю скорость, петляю между машин и пытаюсь оставить на грязном асфальте воспоминание о невинной девочке. Но не выходит. Одна ночь стала прецедентом, а сегодняшняя наша выходка в туалете – уже почти система. Но я хочу еще и еще. Заезжаю домой, быстро стягиваю повседневные вещи и иду в душ.
Кончики пальцев буквально искрят, желая вновь коснуться мягкостей нашей мелкой заучки. Забавно. Прижимаюсь к стене, закрываю глаза и вспоминаю. Затем беру в руку вставший член и быстро довожу себя до окончания. Вот черт! Он все не падает, требуя погрузиться во влажный ротик Риты. Слышу звук открывающейся двери и быстро прихожу в себя. Папаша вернулся. Выхожу из душа, обернувшись последним оставшимся в квартире полотенцем. Одна из немногих вещей, которые он еще не пропил.
– Сынок! – еле стоит на ногах, а в руке еле держит недопитую бутылку дешевой водки.
Стискиваю зубы от смеси ненависти и отвращения. Нас с Алексом свело общее горе – смерть наших матерей. Его погибла в автокатастрофе, а мою просто жестоко зарезали возле супермаркета, из которого она спешила домой. Отец плевал на нее всю жизнь, а после смерти вдруг вспомнил, что погибла его любимая женщина. Лицемер.