Страница 11 из 16
– Я слышал от Пашки, что ты дня три не вылезал из тренажёрки. Не помогло?
– В ночи после зала мне снились гигантские спортивные снаряды, которые плыли по небу. Они падали на землю, давили людей, а потом гонялись за мной, громыхая железом… Короче, нет, совсем не помогло.
– Препараты какие-нибудь принимал? От стресса или успокоительные? Может, у тебя психический сдвиг, о котором ты и не подозреваешь? Внутренний непроработанный комплекс?
– Да какой на хер комплекс?! – закричал Никита и вцепился себе в волосы. – Работа – дом, работа – дом. Меня ничего не парит, вот поверь! В аптеке без рецепта продают только слабенькие афобазолы. То, что посильнее, – исключительно по рецепту, которого у меня нет… Зато в ночном клубе удалось разжиться таблетками.
– В клубе? – скривил губу Вася. – Таблетки? Ты про наркоту, что ли?
Никита нахмурился, пряча глаза, и кивнул. Шибков захохотал, хлопая себя по ноге и восхищённо глядя на помрачневшего Никиту.
– Ушам своим не верю! Наш господин Наркотики-для-слабаков глотает кислоту! Ну и как ощущения? Вштырило?
– Кислоту не глотают, если ты не знал. Кислота – это такие марочки: на язык кладёшь…
– Я в шоке! Ты ещё и марочки какие-то употреблял?
Замеров не поддержал веселье друга – хмуро посмотрел на него и отвернулся.
– Хватит ржать! Да, я проглотил таблетку. Потом ещё одну. Дальше мне продали эти кусочки бумаги. За вечер накидался так, что блевал зелёной пеной и ссал себе в штаны. Особого кайфа не испытал. Хотя признáюсь, что в отупляющем трипе, когда мир кажется иллюзорным, а ты словно отделяешься от физического тела, присутствует своеобразный релакс.
– Думал, поможет против кошмаров? Зачем ты вообще к наркоте полез? Где-то написано, что торчки спят, как младенцы?
– Я… – Никита растерянно покачал головой, глядя в пустоту. – Не знаю. Хотел устроить своему мозгу встряску. Перезагрузить его… Что-то не так с моей башкой, Вась, и я выясняю, что же это…
– Перезагрузил? – презрительно фыркнул друг. – Биться головой о стену не пробовал? Искать спасение в кайфе – это как вечеринка без гостей.
Замеров тяжело вздохнул.
– Я зарёкся экспериментировать с препаратами, расширяющими сознание. Сны в наркотическом дурмане были неотличимы от реальности. – Он заторможено поморгал. – Вчера я начал задаваться вопросом, где предел человеческого страха… Когда моё измученное сердце, наконец, не выдержит и разорвётся от ужаса? Насколько я далёк от сумасшествия?
Друзья замолчали. Каждый погрузился в собственные размышления. Потрясённый Шибков хотел о чём-то спросить, но каждый раз осекался – не мог сформулировать вопрос. Никита в ступоре втыкал вилку в нетронутое мясо на своей тарелке.
– А я себе новую кровать купил, – сказал он вдруг и засмеялся неприятным хриплым смехом. – Уже думал, не в ней ли дело… Расставил мебель по фэншую. Но ты, наверное, уже заметил.
– Я обратил внимание на чёртов минимализм и чистоту, от которой веет психозом, – сказал Вася, оглядывая неуютную кухню. – Ты всё ватными палочками отдраивал? Да тут с пола есть можно!
– Какая-то там азиатская система наведения порядка, – равнодушно пояснил Никита. – Магическая уборка.
– У тебя реально чердак едет, братан! Слушай, а может… – Шибков театрально оглянулся, изобразив испуг.
– Может что? – с раздражением спросил Замеров. Шутовские выходки друга, забавлявшие его раньше, сейчас выводили из себя.
Шибков понял и не стал продолжать, лишь неловко обвёл рукой вокруг.
– Вдруг это место проклято? Знаешь, как в фильмах про дома, где жил маньяк или убили кучу людей? Плохая энергетика, полтергейсты, древние проклятия…
– Ни хрена! – отмахнулся Никита. – Я попробовал спать вне дома. Снял номер в отеле. Тоже думал, что в мою квартиру по ошибке забрело привидение… Но перепуганные моими воплями горничные чуть не вызвали полицию…
Вася поставил локти на стол, зажмурился и помассировал виски. Он ожидал от друга чего угодно: несчастной любви, запоя, проблем с криминалом, – но только не подобной ситуации, граничащей с бредом.
– А как всё началось? – спросил Шибков. – Не бывает же, что жил человек до тридцати лет без каких-либо предпосылок к… подобному дерьму – и бах!
– Да как… – пожал плечами Никита. – Внезапно. Самый первый сон помню смутно. Кабан здоровый снился и орущая баба с красными губами. А дальше пошло-поехало. Как снежный ком с горы.
– Переживания? Стрессы? Может, ты стал свидетелем самоубийства? Или проснулся в одной постели с мускулистым негром?
– Очень смешно. Нет, ничего такого не было.
– С отцом связь держите? Когда он из Штатов-то прилетит?
Никита без особых эмоций развёл руками.
– Пока вроде не собирается. Хотел на Новый год приехать, но подписал контракт ещё на три года. Работа его там держит.
– Ты не скучаешь? – осторожно спросил Вася.
– Есть немного… Но ты же знаешь, мы никогда не были особо близки. После смерти мамы я почти сразу ушёл в армию, а он уехал в Штаты – лекции читать. Кажется, у него там новая семья… Только он пока ничего не рассказывает. После моего дембеля мы жили вместе максимум месяц. Всё остальное время он был в разъездах. Нет, тоска по папе не служит катализатором моих кошмаров, если ты об этом.
– Катализатор, – хмыкнул Вася. – Какое точное слово. Тогда думай, вспоминай. Ничего не рождается из пустоты. Должна быть отправная точка. Что-то заставляет твой мозг работать неправильно. Причина и следствие, любовь моя. Напряги память.
Никита вдруг встал из-за стола и поманил Васю за собой.
– Пойдём. Кое-что покажу.
Шибков поднялся и с ощущением смутной тревоги пошёл за ним. Отодвинув ширму до упора, Никита приглашающе махнул.
– Заходи. Что ты видишь?
Вася осторожно заглянул внутрь. Если не считать двуспальной кровати, стоявшей у окна под странным углом, пустых полок на стене напротив входа и деревянной кадки с воткнутыми в неё бамбуковыми палками, комната была пустой. И так же идеально убранной.
– А где телевизор? – изумлённо спросил Шибков, а потом словно очнулся. – Где комп? Мебель… Где всё? Ты совсем…
– Я перенёс всё в гараж, – спокойно ответил Никита. – Книги отнёс в библиотеку. Не сказать, чтобы я их читал – держал так, для виду, так что не жалко.
Замеров прошёл в комнату, осмотрелся, словно сам оказался здесь в первый раз, широко зевнул.
– Это протуум, – сказал он, нагнулся и достал из-за кровати небольшую шкатулочку.
По бокам были проделаны отверстия, через которые шёл еле заметный дымок. Благовониями запахло ощутимо сильнее.
– Изгоняет каянников. Это духи дурных снов по верованиям народа генокани. И ловец снов, – он указал на стену у двери, где виднелась натянутая на обруч картинка с головой оскаленного волка. На шнурках под обручем висели гусиные перья. – Этот амулет ловит неприятные сновидения и излечивает болезни. Индейские верования. Я решил почистить весь информационный кэш.
Вспышка!
В зеркальном лабиринте безрукая мать ищет своих слепых детей…
Вспышка!
Никита замер с приоткрытым ртом. Левый глаз дёрнулся в глазнице и уехал в сторону, как у хамелеона. На губах появилась мерзкая улыбка. Шибков, который стоял к нему спиной, удивлённо осматривая полупустую комнату, ничего не заметил. Подойдя к кадке с бамбуковыми палками, Вася потрогал их, хмыкнул и повернулся к Никите, который уже пришёл в себя.
– Всё это очень похоже на помешательство, братан, – покачал он головой. – Есть у меня пара идей… Но давай вернёмся на кухню. Здесь мне как-то неуютно….
Они вернулись, сели за стол, и Никита залпом выпил бокал пива.
– Ты веришь мне хоть на долю процента? – угрюмо спросил он.
Шибков странно смотрел на Никиту. На его лице отражалась задумчивость. Её можно было интерпретировать как болезненное воспоминание, триггером для которого стал заданный вопрос.
– Не поверил бы… – признался он. – Раньше… Искал бы рациональное объяснение, научное обоснование, оправдание для самого себя, чтобы просто не признавать самого факта: происходит что-то необъяснимое.