Страница 25 из 61
Если мы не поставим теперь же во внутренний бассейн флот, то мы будем принуждены это сделать после первой ночной атаки, заплатив дорого за ошибку».
Советами Макарова пренебрегли. Были положены резолюции: «хранить совершенно секретно», «копии не снимать». На другой день предположения Макарова сбылись. За ошибку было заплачено большой ценой, несмотря на полную бездарность японской атаки.
Видимо, это побудило министерство послать на Восток Макарова. 1 февраля Макаров получил уведомление о назначении, а 4-го уже выехал со своим штабом. Кронштадтцы тепло проводили Степана Осиповича, выражая ему горячие пожелания успеха. Всю дорогу Макаров провел в кропотливой работе, готовил инструкции, наставления, проекты приказов и распоряжений. Адмирал, не собираясь «врастать в обстановку», в пути собирал сведения, следил за событиями и предполагал сразу заняться боевыми делами на эскадре.
Ему помогали в этом лучшие, отобранные им офицеры, сослуживцы — капитан 2 ранга Васильев, Шульц, лейтенант Кедров, инженер-механик Линдебек и корабельный инженер Вешкурцев. Они составляли его боевой штаб, сформированный в русском флоте впервые. С пути он сделал запрос в министерство напечатать поскорее его «Рассуждения по вопросам морской тактики» и выслать в Артур, видимо для ознакомления офицеров со своими взглядами. Однако министерство бюрократически ответило: «За неимением средств в текущем году и не признавая возможным отнести расход по изданию на военный кредит, его высочество приказал ответить, что печатать книги может быть разрешено из кредитов будущего года, о чем и указал войти своевременно с новым предписанием».
Возмущенный непревзойденным бюрократизмом, Макаров немедленно телеграфировал: «Просил бы теперь же напечатать мою книгу для раздачи ее командирам, дабы они ознакомились со взглядами своего начальника. Книга нужна теперь, а не в будущем году; не допускаю мысли, что министерство не может теперь же найти 500 рублей, и отказ в печатании принимаю как неодобрение моих взглядов; если моя книга не может быть напечатана теперь, то прошу заменить меня другим адмиралом, который пользуется доверием высшего начальства». Это была характерная прямота Макарова. Министерство согласилось, но до конца войны так и не выслало в Артур этой книги, так же, как отказало Макарову в высылке миноносцев по железной дороге, как отказало подчинить Макарову коменданта крепости Артур и т. д.
С прибытием на место 24 февраля он объехал эскадру, поздоровался с моряками, подбодрил их теплыми словами надежд и доверия, ознакомился с офицерским составом и, где позволило время, потребовал службы не за страх, а за совесть.
С появлением «бороды», «дедушки» эскадра ожила, поднялся боевой дух, загорелись надежды на успех и вера в победу. Уже 25-го, т. е. через день после прибытия, он выслал миноносцы в море с боевой задачей, а 26-го сам геройски выходил на легком крейсере «Новик» для прикрытия отходившего в базу миноносца «Решительный».
Смелый выход, за которым наблюдали вся эскадра, крепость и город, произвел столь огромное впечатление, что стал предметом долгих разговоров в Артуре.
Он окончательно завоевал эскадру и смело мог говорить — «моя эскадра». «Макаров научит, хватило бы сроку» — говорили грамотные очевидцы, говорил флот, видя перемены в жизни эскадры.
Тщетно пытались после этого японцы заградить выход из Порт-Артурского бассейна. Все их попытки были блестяще отбиты. В центре обороны на канлодке «Бобр» руководил уничтожающей стрельбой лично Макаров.
Он неоднократно ночевал на внешнем рейде на дежурном крейсере, чтобы в случае неожиданного нападения сразу сообразить, какова обстановка.
Он организовал перекидную стрельбу через Лао-тешань по участку, где маневрировали японские корабли.
Он дважды отгонял эскадру Того из вод Порт-Артура, во время неудачных заградительных операций японцев.
Он научил эскадру выходить и после эволюций, частично входить в гавань, за время одного прилива, тогда как до него на один только выход эскадры требовалось два прилива, т. е. почти сутки.
Он переформировал флот в новые тактические соединения, обучал эскадры эволюциям, научил вести разведку, организовал тральное дело, наладил оперативную работу, ускорил ремонт ранее поврежденных кораблей, организовал сторожевую службу на эскадре, поднял бдительность, заменил некоторых неспособных командиров судов.
За 36 дней он сделал больше, чем было сделано за 1―2 года подготовки к войне.
Макаров уверенно готовился в ближайшее время начать активные действия по овладению морем.
«Лучше стрелять реже, но метко. Ничто не ободряет так неприятеля, как беспорядочная стрельба с систематическими недолетами».
«Возможно, что я буду без флага командующего, чтобы мой корабль не был особенно приметен».
«Везде иметь ведра с холодной водой для питья».
«Иметь песок, чтобы посыпать, где скользко».
«Иметь несколько мешков… для потопления сигнальных книг, секретных шифров, приказов и прочего».
«Победой можно назвать лишь уничтожение неприятеля, а потому подбитые суда надо добивать, топя их или заставляя сдаться. Подбить корабль — значит сделать одну сотую часть дела. Настоящие трофеи — это взятые или уничтоженные корабли».
«С мостика посылать в батареи башни и машины известия о каждом нашем успехе…» и т. д. — гласили его боевые приказы.
В §§ 25, 26, 27 и 40 книги «Рассуждения по вопросам морской тактики» давались подробные указания о производстве минных атак противника и о контратаках; а в §§ 13―23 помещены замечательные указания об атаке главных сил противника в различной обстановке. При этом § 18, подкрепленный чертежом, предполагал и указывал, что при сближении с противником Макаров собирается использовать разработанный им маневр охвата головы, а в случае поворота противника на обратный курс — его хвоста, т. е. тот самый маневр, который впоследствии был жульнически присвоен адмиралом Того и применен им против бездарного Рожественского, тот маневр, на котором впоследствии, «разбив» неуправляемую кучу кораблей, спекулировал японский «герой» Того, называя его своим гениальным изобретением.
Хотелось бы посмотреть на этого горе-изобретателя, если бы до него удалось добраться «дедушке» Макарову; но этого случая не представилось. История обидела русского боевого адмирала, не дав ему приложить все свои накопленные силы в борьбе «за обладание морем».
Его дела и успех русских моряков, активность русской эскадры сильно встревожили Того, и он значительно сократил свои операции, так как боялся встретить Макарова в открытом море.
Однако, 31 марта 1904 года кипучей деятельности адмирала пришел неожиданный и нелепый конец. Возвратившись на рейд после выхода в море, Макаров дал уже последние распоряжения по эскадре, как вдруг броненосец «Петропавловск» коснулся мины, взорвался и затонул.
Погиб «Петропавловск», погиб личный состав, штаб Макарова и сам Макаров под своим боевым флагом.
Одним из способнейших и отличнейших флотоводцев России называла его английская газета «Таймс» от 1 апреля 1904 года. В той же газете писалось: «…своей энергией и примером неутомимой деятельности он вселил новую отвагу в личный состав».
«С кончиной Макарова Россия теряет вождя, которого трудно будет заменить». О нем было сказано, что он был «превосходным моряком, знатоком военно-морского дела и смелым флотоводцем».
Немецкая газета «Берлинер Тагеблат» № 189 от 1 апреля особо подчеркивала, что со времени его прибытия в Порт-Артур флот вновь воспрянул духом, и заметно было, как адмирал Того в той же мере умерял свои предприятия.
Итальянская «Трибуна» от 2 апреля писала еще сильнее: «… вы, сыны всех морей, моряки, служащие под всеми флагами, оплакивайте храбреца, бывшего вашим собратом, венчайте лаврами память его».
Только императорский прихвостень, наместник и главнокомандующий на Дальнем Востоке Алексеев обвинял Макарова в неосновательном выходе флота в этот день, в увлечении боевой обстановкой и т. д. и сожалел особенно слезно о гибели «вполне исправного сильного броненосца», да император всероссийский… ничего не понимая в обстановке, удивлен был этим неожиданным событием.