Страница 2 из 63
– Последи за улицей! – бросил Сулейман поэту и ужом скользнул к мужику.
Быстро обшарил карманы – ничего, пусто, потом подёргал цепочку, немного подумал и, осклабившись, полез за ножом. Хорошая была штучка, сделанная на заказ одним толковым итальянцем. А уж острая!.. Когда Сулейман закончил дело и спокойно снял браслет наручника с отрезанной кисти покойника, Бен Халеда уже прекратило тошнить. Бледный поэт стоял на коленях, с ужасом глядя на приближавшегося к нему соратника.
– Пошли отсюда! Только нам ещё на жандармов не хватало наткнуться! – с этими словами Сулейман подхватил свободной рукой рюкзаки с оружием и двинулся по улице.
Испуганно оглядываясь, Бен Халед заспешил за ним.
Они нашли пристанище у приятеля Сулеймана, пакистанца Рагиба. Тот держал мелкую чайную лавку в квартале, который волна студенческих волнений практически не затронула. Отправив поэта спать, Сулейман уединился в крохотном кабинетике Рагиба – сам хозяин в это время был за прилавком, и вдумчиво принялся за изучение содержимого портфеля. Надо признаться, оно его озадачило. Нет, деньги в портфеле, конечно, были. Две солидные пачки франков, надёжно стянутые клейкой лентой. По прикидкам Сулеймана, вполне хватит на месяц-другой безбедной, приятной жизни. А ежели экономить, то можно и полгода протянуть, а то и весь год. Это уж как получится… Зато остальное… Во-первых, почти половина портфельного нутра была набита кассетами для фотоплёнки. Их тут было штук сто, никак не меньше. Причём, не пустых – в чём Сулейман немедленно убедился, проверив парочку кассет. Он вытянул одну плёнку, внимательно просмотрел кадры на свет. Увиденное заставило его слегка нахмуриться – какие-то тексты, написанные непонятно на каком языке. Скорее всего, шифр. Ладно, потом разберёмся. Во-вторых, под кассетами, на самом дне лежала толстая тетрадь. Там, правда, были какие-то расчёты – почти на всех страницах. Изредка встречались два-три слова, но снова – на том же самом непонятном языке. И, в-третьих, тут ещё находился пистолет. Хороший такой «зауэр», с тремя обоймами и глушителем. А вот это было – совсем хорошо! Доброе оружие всегда лучше непонятных бумаг и фотоплёнок. Может, последние и дороже стоят, а что это так, Сулейман уже не сомневался, но зато пистолет надёжнее. Сулейман тут же перепрятал оружие себе в карман – и, подумав, забрал также и деньги… Ему только что пришла в голову очень хорошая мысль… В конце-то концов, с «р-э-эволюционной деятельностью» можно бы и закончить…
Бен Халед, несмотря на тонкую душу поэта, никогда не был оторван от жизни и в её хитросплетениях разбирался, пожалуй, не хуже битого волка Сулеймана. Всё же он был сыном торговца, который сумел подняться благодаря дьявольской изворотливости и хитрому уму. Эти же способности он передал и сыну. Хотя и не в таких объёмах! Учёба в Сорбонне и «р-р-революционные искания» парня, отец воспринимал спокойно. Сам в своё время тесно контактировал со сторонниками ФНО, активно поддерживая боевиков фронта деньгами. За что и сумел получить от победителей немало преференций. Правда, в новом Алжире не осел, но и во Франции тоже оставаться не рискнул. Мог под горячую руку полиции попасться, или – ещё хуже! – угодить на шальных молодцев из ОАС. В последнее время, правда, о них слышно было мало, слава де Голлю, настоящий мужик оказался, почистил страну от этой швали, но кто его там знает… Поэтому переехал в относительно спокойный Ливан. А сына оставил в Париже. Пусть получает нормальное образование… Когда Сулейман отдал Бен Халеду портфель и, велев с ним разобраться, куда-то исчез, поэт не стал прекословить. Но уже через полчаса вдумчивого изучения находки, покрылся холодным потом, ибо догадался: какое опасное сокровище им досталось! Судя по некоторым плёнкам, которые можно было понять и без всякой расшифровки, поскольку они представляли собой переснятые документы какой-то спецслужбы – вероятнее всего, СДЕСЕ, содержимое портфеля было ничем иным, как подробным досье на некую тайную организацию. Может, ОАС, а может, ещё какую-нибудь, это с первого раза было не разобрать. Но от этого легче не стало. Мужик на «жуке», очевидно, являлся курьером, пытался вывезти бумаги в безопасное место из очага студенческих волнений, но нарвался на ловушку. Или просто оказался случайной жертвой восставших… Впрочем, как бы там оно ни было, а досье скоро начнут искать. Не приведи, Аллах, наткнутся на них с Сулейманом, долго разбираться не будут, уничтожат обоих. Поэтому нужно срываться отсюда – и как можно скорее. К отцу – в самый раз. Но для начала – спрятать документы. Не потащишь же их через границу! Где найти безопасный тайник для этого сокровища, Бен Халед уже знал. Было у него на примете одно хорошее местечко, о котором никто не догадывался. Благо, что отсюда до него рукой было подать! И хранитель имелся, который последит за сохранностью портфеля. Доверять мужику можно, человек он нормальный и вполне надёжный, когда-то с отцом такие дела прокручивал!.. И – что самое главное: не француз! А – австриец. А это – дополнительная страховка – ежели что, то искать Бен Халеда начнут по его французским знакомым. О том, что он связан с герром Келлерманом, никто не знает, даже – доверенные люди отца, находящиеся сейчас в Париже… И, приняв такое решение, Бен Халед повеселел.
…Курт Келлерман – в Париже он возглавлял небольшое рекламно-информационное агентство «Медитерране Медиа», молча просмотрел несколько плёнок, потом пролистал одну из тетрадей – Бен Халед, затаив дыхание, с напряжением ожидал его реакции. Но лицо старого компаньона отца оставалось невозмутимым. Как никто другой, Курт умел держать себя в руках. Наконец, он закончил просмотр, аккуратно сложил плёнки в портфель и только после этого вопросительно взглянул на поэта. Тот заторопился:
– Мсье Келлерман, мне нужно бы вот всё это у вас спрятать, пока я с отцом не свяжусь. Вы можете мне помочь?
– А почему бы и нет? – пожал плечами австриец. Лицо его оставалось бесстрастным и невозмутимым, как у Сфинкса в египетской пустыни.
– А ты-то как до отца добираться станешь? Продумал пути?
– Да придумаю что-нибудь… – неуверенно ответил парень.
На что Келлерман нахмурился и резко отчеканил:
– Так не годится! Вот что, – он отошёл к столу, порылся в бумагах, валявшихся там в сплошном беспорядке, и вытащил несколько крупных купюр. Протянул поэту: – Держи! Доберёшься до вокзала, там тебя встретит один человек, он поможет тебе выбраться отсюда. Кстати, – он на мгновение стал озабоченным, – а кто-нибудь ещё знает об этой… находке?
– Никто.
– Ну и хорошо.
…Но даже семейная изворотливость не спасла юного поэта. Покидая Париж, он наткнулся на каких-то бандитов, которые без лишних церемоний просто изрешетили его из «скорпионов» – и тщательно обыскав карманы, скрылись с места преступления. А вот к Сулейману судьба оказалась более благосклонна. Парень сумел пристроиться в «Блан кепи» – и даже дослужился до сержантского звания. Повидал мир, участвовал во многих зарубежных операциях своего подразделения – и спустя двадцать лет благополучно вышел на пенсию. Осел на Корсике – разумеется, под другим именем. И жил долго и счастливо, пока по пьяному делу не поссорился с местными контрабандистами. Те, не долго думая, воткнули ему нож в горло. Но это уже была другая история, к которой найденный в Париже архив не имел никакого отношения.