Страница 5 из 15
Мистер Гун задумчиво покивал и, спрятав руки в карманы форменного пальто, направился к тумбе.
***
Скверный сквер, простирающийся между долговой тюрьмой «Браммл» и Рынком-на-подошве, гудел и скрипел, словно внутренности автоматона.
В наружной кирпичной стене рынка были пробиты окна лавок, исходившие паром и возгласами торговцев и торговок: «Пирожки с рыбой! Всего четверть фунта!», «Блошиный компот! Блошиный компот!», «Горячая ветрянка и засахаренные крендельки!»
Люди встречали знакомых, здоровались, обменивались поздравлениями – да уж, это был отнюдь не тот Габен, к которому все привыкли, – в эти часы Саквояжный район походил на обычно недобродушного дядюшку, который, наконец, вылечил свою мигрень и на радостях решил обнять всех и каждого.
В праздничный день на многих фабриках был выходной, и Скверный сквер заполонили рабочие из Гари, трудяги с канала Брилли-Моу и паровозники. Они надели свои лучшие (штопаные и безжалостно подвергнутые щетке) пальто и котелки; их жены, бедные, но гордые женщины, надели свои выходные шляпки и перчатки; а их краснолицые дети, у которых в обычное время было не так уж и много радости в жизни, смеялись и суетились рядышком. Малыши выпрашивали леденцы и заводные игрушки, а женщины присматривали себе новую шаль, резной гребешок или ленту с цветами на шляпку. Именно на этот день обычные семьи Тремпл-Толл и копили весь год.
Мистер Клокворк пробирался сквозь толпу.
У наружной стены рынка народу было не протолкнуться, и не удивительно – кто бы что ни покупал, у кого сколько бы денег ни было, все сегодня рано или поздно оказывались здесь, у сколоченного из досок щита с плакатом, на котором была изображена ель, собранная из сотен витых пружин. Там же значилось: «Праздничные деревья мистера Макфи!»
У плаката топтался толстый торговец в котелке и переднике – сам мистер Макфи. Ожидая, пока красный пузатый чайничек на керосиновом примусе подогреется, он общался с покупателями и демонстрировал свой товар. За его спиной расположилось несколько дюжин ёлок. Всем любопытствующим мистер Макфи указывал на второй щит и плакат с перечнем цен на нем:
– «Счастливое дерево». Для больших семей из богатых домов, собирающих много гостей на праздники. Банкиры. Фабриканты. Промышленники. Судьи………………100 фп.
– «Джентльменское дерево». Для семей хорошего достатка. Доктора и адвокаты. Служащие высших чинов. Офицеры высших званий. Члены почетных клубов. Важные птицы………………80 фп.
– «Тривиальное дерево». Для обычных семей. Клерки. Приказчики в лавках. Ничем не примечательные личности с ничем не примечательными детьми………………50 фп.
– «Мусорное дерево». Для бедных семей. Фабричные рабочие. Портовики. Актеры………………25 фп 40 пп.
Мистер Клокворк в упор не замечал плакат. Он с волнением рассматривал собственный рисунок и сравнивал его с елью, прислоненной к стене.
Ель эта была высокой и разлапистой, ее зеленую игольчатую шубку, словно на заказ пошили у лучших портных Старого центра. Одно только это дерево было способно сделать целый праздник! Оно буквально дышало праздничным настроением!
Мистер Клокворк подошел к торговцу и ткнул пальцем в великолепную ёлку.
Мистер Макфи с ярко выраженным сомнением оглядел покрасневшее лицо мистера Клокворка и его посиневшие пальцы, после чего указал на плакат с ценами.
– Нда-а, – пробормотал продавец шестеренок (у него не было ни одного пуговичного фунта, лишь под подкладку сюртучка завалилось пару пенни-пуговиц) и тут же нацепил свою фирменную улыбку.
Улыбка нисколько не подкупила мистера Макфи – с важным видом он засунул руку в карман передника, извлек оттуда засахаренный кренделек и принялся его безразлично жевать, высматривая более благонадежных покупателей.
Мистер Клокворк не спешил отчаиваться.
– Мистер Макфи! – начал он. – Вы же деловой человек! И я тоже деловой человек. Позвольте представиться: Артур Клокворк из «Мистер Клокворк и К°». Уверен, два таких предприимчивых деловых человека, как мы, всегда найдут общий язык – особенно в такой хороший день, накануне светлого праздника!
Отработанным движением он распахнул свой чемоданчик, подставляя шестеренки под нос недоброжелательно настроенному торговцу ёлками.
Мистер Макфи уже собрался было прогнать взашей этого наглеца, но что-то его остановило. И это «что-то» было отнюдь не человеколюбием или сочувствием к ближнему в канун праздника. Пухлые щеки мистера Макфи затряслись, узкий рот под пышными седыми усами алчно приоткрылся.
Мистер Клокворк обрадовался. Его не прогнали сходу, а значит, полдела сделано. Другой на его месте, разумеется, подумал бы, что тут и рассчитывать не на что, что тут тебя скорее отделают тростью, чем пожалеют. Но неизменная вера в лучшее и убежденность, что от попытки он ничего, собственно, не потеряет, в итоге дали мистеру Клокворку то, на что вряд ли кто-то мог и надеяться.
– Какую желаете? – спросил он. – Любая шестеренка на ваш выбор! У меня есть и двухступенчатые, и ведущие, и даже анкерные. Есть обратного хода, есть двустороннего хода, есть храповые и даже чихающие… ха-ха… это шутка – чихающих нет. Но все остальные…
Торговец ёлками прищурился. Его взгляд говорил о том, что Артуру Клокворку не стоит так радоваться.
Мистер Макфи и правда был деловым человеком – из тех, кто своего не упустит, а тут судьба сама толкнула ему в руки возможность. Торговец ёлками долго думал о том, что подарить на Новый год своему кузену и, честно сказать, ему было жалко тратиться – вот кто бы мог подумать, что этот тип с шестеренками объявится так вовремя! Дело в том, что кузен мистера Макфи служил приказчиком в «Нортон и К°. Прокат слуг-автоматонов» с Чемоданной площади и испытывал постоянную нужду в деталях для своих механоидов, ведь возвращали их ему не всегда в лучшем виде.
Мистер Макфи пригладил усы и коротко сказал:
– Все.
– Как «все»? – пораженно спросил мистер Клокворк.
– Вам нужно дерево, почтенный? – Мистер Макфи с улыбкой указал на прекрасную ель у стены. – Ну, или можете украсить к празднику эти ваши зубчатые колеса…
Продавец шестеренок закусил губу, его круглые от растерянности глаза под стеклами защитных очков лихорадочно заморгали: «Что же делать? Что же делать?»
Мистера Клокворка охватили сомнения, ведь когда ему еще удастся добыть шестеренки – ради каждой из них он перерыл огромные кучи сломанных, покореженных и ржавых механизмов на свалках Железного рынка. Но это прекрасное дерево…
Мистер Клокворк понимал, что выбора-то у него особо и нет, ведь теперь это касалось не только его одного. Он вспомнил снисхождение на лице Бикни, которым тот прикрывал затаенное желание тоже получить праздник, несмотря на обреченный голос и ехидные слова. Ведь именно он, Артур Клокворк, втянул во все это Бикни – приятель даже не задумался бы ни о каком празднике, если бы некий недальновидный продавец шестеренок его не уверил, что все получится. И теперь он просто не мог подвести Бикни.
Мистер Клокворк кивнул и скрепя сердце протянул мистеру Макфи чемоданчик. Торговец ёлками ссыпал шестеренки в пустой деревянный ящик, после чего вернул чемоданчик хозяину.
Затем он направился к стене, и мистер Клокворк на мгновение даже забыл о своей потере, но тут хитрый торговец наклонился и вытащил из-за ёлки-красавицы крошечную ёлочку-доходягу всего лишь в фут высотой.
Челюсть мистера Клокворка отпала. Отказываясь верить в происходящее, продавец шестеренок растерянно уставился на крошечную ёлочку.
– Но… – выдохнул он, и мистер Макфи тут же убрал свою улыбку.
– Забирайте или оставляйте – дело ваше!
Он сунул ёлочку в руки обескураженному мистеру Клокворку и сразу же начисто о нем позабыл – к щиту со списком елей как раз подошла семья местного адвоката:
– Для джентльмена – джентльменское дерево! Самые лучшие ели в городе! Только у Мориса Макфи!