Страница 14 из 15
– Бродяжья ёлочка для двух бродяг! – улыбнулся мистер Клокворк.
Ёлка Артура выглядела очень неказисто, но… что-то в ней все же было.
– Это просто замечательное дерево, Артур!
– У меня было целое приключение прежде, чем я его сделал. Я отдал все шестеренки, у меня украли настоящую ёлку… А как ты добыл лампочки?
– Да вообще обошлось без приключений, – рассмеялся Бикни. – Я тебе потом расскажу. Скоро полночь – надо поторапливаться! У тебя есть нитки? Мы развесим лампочки, как игрушки.
– Ниток у меня нет, – мистер Клокворк на мгновение задумался, – но у меня есть кое-что другое! Подожди, я сейчас вернусь! Только отыщу это «кое-что» в железном сарае!
И не прибавив больше ни слова, он ринулся к двери и был таков, оставив недоуменного Бикни одного.
Не успел Бикни разложить свои лампочки на верстаке и снять заснеженный котелок, как Артур уже вернулся. В руках он сжимал какие-то жуткого вида катушки, но вместо ниток на них была плотно намотана медная проволока. Помимо этого, продавец шестеренок волочил длиннющий путаный, как старушечьи воспоминания, провод.
– Мы их сейчас зажжем, – с порога заявил Артур.
– Кого зажжем? – Бикни недоуменно глянул на друга: что тот удумал? – Лампочки?
Мистер Клокворк подмигнул ему и нырнул под верстак. Оттуда он выволок ящик со множеством инструментов непонятного для Бикни назначения, после чего принялся вертеть, мотать, кусать, гнуть, жечь, паять, а еще грызть губу.
Бикни глядел на его мельтешение с восторгом и некоторым испугом: когда Артур берется за дело, он становится слегка похож на безумца.
– Ты же знаешь, что давно мог бы устроиться механиком или каким-нибудь, не знаю, инженером? – спросил Бикни, глядя, как Артур крепит катушки с медной проволокой к самодельной ёлке.
– Нет уж… – пробормотал Артур, не поднимая головы. – Я же не знаю всех тонкостей инженерного дела. Я просто… просто… знаю, как здесь все устроено…
– Ты слишком умный, чтобы жить в этом чулане и стирать подметки, Артур.
Мистер Клокворк присоединил к катушкам нечто, напоминающее дверную ручку. После чего прикрепил к проволоке обмотанный черным шнуром провод, несколько раз прокрутил ручку, и на свободном конце провода начали прыгать синие искры.
– Так… – Артур даже язык высунул от сосредоточенности и напряжения. – Чем же заменить патроны?
– Патроны? – пораженно прошептал Бикни. – Мы будем стрелять?
– Нет же! Патроны для ламп. Держатели. Чтобы соединить их с… а, точно!
То, что произошло дальше, Бикни не понял целиком и полностью: Артур разрезал провод в нескольких местах и снова принялся что-то крутить и паять. После чего взял первую лампочку и принялся ее буквально связывать с проводом. Для ничего не понимающего Бикни все это тянулось едва ли не вечность, но после первой лампочки дело пошло быстрее, и вскоре Артур прикрепил их все.
Спустя каких-то десять минут он уже держал в руках то, что отдаленно напоминало лампочную связку с прилавка мистера Балба.
– Готово! – наконец радостно сообщил мистер Клокворк.
Бикни недоуменно уставился на обмотанную странной гирляндой странную ёлку.
– Но они не светятся!
– Нужно переключить рубильник. – Мистер Клокворк невозмутимо протянул Бикни небольшую плашку с рычажком. – Только сейчас не включай! Зажжем ровно в полночь.
– В полночь, так в полночь… Вроде как, совсем немного осталось…
Мистер Клокворк кивнул и достал из-под перины свою самую большую ценность – бурую склянку с зеленой этикеткой; «Микстура от кашля» – было выведено на ней золотистыми буквами. Бикни, прищурившись, прочитал мелкую аптекарскую надпись в самом верху: «Лемони, Лемоун и Лемонс».
– Ты купил сироп в аптеке на улице Слив?
– Мистер Лемони сам мне ее всучил, когда я заходил в аптеку на прошлой неделе. Я пытался продать ему шестеренок, но ему не понравился мой кашель, а когда я запротестовал и сказал, что у меня нет денег, он уверил, что я могу занести их ему, как появятся. Тем более его злобная теща в тот момент была слишком занята подсчетом годовых выгод и ничего не замечала, зарывшись в свои счетные книги.
Артур и Бикни уселись на два кривоногих табурета напротив обледенелого окна. У Бикни в карманах завалялось немного старого печенья, у Артура отыскались пара луковиц и мешочек сухарей.
– Немного микстурки от кашля и тоски! – Артур вытащил пробку и налил вязкую бордовую жидкость в два наперстка. Один вручил Бикни, а другой поднял сам.
– Пей – не жалей! – воскликнули они хором, осторожно, чтобы не пролить, чокнулись наперстками, после чего одним махом их опорожнили.
От микстуры у обоих тут же заныла мочка левого уха – неизменный побочный эффект сиропа. От его крепости лицо Бикни сперва побелело, затем побагровело, и лишь после этого снова вернулось в норму. Что касается мистера Клокворка, то у него от выпитого волосы на голове встали дыбом, на миг приподняв при этом цилиндр на пару дюймов.
– Поверить не могу, что нам удалось, Артур! – воскликнул Бикни.
– А я же говорил, что все получится. Ну как, Бикни, чувствуешь праздничное настроение?
Бикни на миг задумался и улыбнулся.
– Почти-почти… кажется, чувствую…
– Ты готов?
– Сколько там осталось времени?
Мистер Клокворк взял со стола небольшие часы с потрескавшимся лаком, фигурными стрелками и витиеватой наполовину стершейся гравировкой. Эти часы он нашел вместе с чертежом «Электриситетного фонаря З.» и прочими схемами в чемодане со свалки.
– Двадцать четыре минуты. Думаю, лучше подготовиться заранее, чтобы не пропустить.
Бикни кивнул и, схватив рубильничек, выжидающе уставился на друга. Мистер Клокворк приставил ухо к циферблату часов. Он вслушивался в тиканье, раздающееся из-за него, слушал шелест шестеренок и стук храповиков. Время ползло…
А за окном ветер подхватывал снег, закручивал его и носил туда-сюда, словно в лишь ему ведомых квадратах танца. Город замер в ожидании. Сотни ушей прильнули к раструбам радиофоров, сотни глаз впились в циферблаты часов, сотни ладоней сжали любимые ладони…
Кто бы еще этим утром мог предположить, что Артур Клокворк и его приятель Бикни будут в числе тех, кто с нетерпением ждет того момента, когда часы пробьют полночь, как будто там, за порогом, их ждет что-то другое, хорошее… новая жизнь.
Двое бедняков из Саквояжного района: нелепый, но с тем упрямо не поддающийся отчаянию уличный продавец шестеренок и неудачливый воришка с добрым сердцем… Они ждали полуночи, рядом стояла их собственная ёлочка, украшенная гирляндой из лампочек, а одиночество и тоска отправились за дверь. Подумать только, им удалось сделать себе праздник! Буквально из ничего!
Секунды таяли одна за другой. Артур Клокворк и его друг вот-вот должны были стать такими же, как и все в этом городе. Ну или хотя бы чуточку счастливее, чем до этого. Вероятно… И все же прямо сейчас в каморке продавца шестеренок, затерянной в глубине заснеженных Странных Окон, происходило что-то странное.
Артур и Бикни, не сговариваясь, уставились в окно. А потом переглянулись.
Да, они устроили себе праздник, но… этого было недостаточно.
Бикни отодвинул плашку с рубильником. Артур Клокворк кивнул…
***
Улицы были пусты. Габен словно вымер. Никто не летал по небу, экипажи стояли молчаливыми громадинами вдоль тротуаров, ни одного прохожего сейчас во всем Тремпл-Толл было не встретить, зато из многочисленных пабов раздавалось нестройное и нетрезвое пение. Светились окна домов, в них проглядывали фигуры хозяев. Все замерли в ожидании.
Улица Вишневая выглядела даже пустыннее прочих: за высокой кирпичной стеной чернело здание лечебницы для душевнобольных, трамвайные пути замело снегом. Здесь, в почти полной темноте, совсем никого не было, за исключением человека в темно-синем пальто и высоком шлеме.
Констебль Гун мерз у своей тумбы, пытаясь согреться при помощи едва теплящейся свечки в фонаре.