Страница 114 из 121
Консьерж преступного мира пронзил ее острым взглядом.
– Зубная Фея. Должна. Жить. У вас еще очень много незавершенных дел, мисс Полли Уиннифред Трикк. К тому же я, признаюсь вам, терпеть не могу самоубийства.
Полли тряхнула головой, стряхивая непрошенную слезу.
– Мы отвлеклись, – сказала она. – Я не намерена слушать вздор о себе. Вы говорили о какой-то подкладочной правде. Трилби был вашей марионеткой?
Зои кивнула.
– Я первая пришла к мистеру Блохху. Мне нужно было отмщение, а для этого нам потребовался инструмент. Тот, кто закончит все.
– «Сплетня».
– Мы подстроили так, чтобы мистер Трилби обратился к консьержу преступного мира, раздули его тлеющую ненависть к банку, дали ему идею.
Полли вдруг все поняла.
– Ограбление не было вашей целью.
Мистер Блохх выдвинул ящик стола и достал из него оба «Грабьих списка».
– Они были целью. А также тайная картотека безнадег в кабинете главы Грабьего отдела.
Зои сжала кулаки.
– Я должна была не просто унизить их или лишить денег, – с ненавистью проговорила она. – Я должна была их уничтожить. Эти твари убили моего отца! Столько лет я думала, что он свел счеты с жизнью, и не понимала, зачем! Зачем он меня оставил! Но когда узнала… Они убили его, мисс Фея, потому что он нашел способ, как вырвать из их лап одного безнадегу… Крампуса… Папа… мой папа не находил себе места – он не мог смириться с тем, что великий Крампус так подло обманут и лишен своих сил. Он придумал, как обвести банк вокруг пальца. Он пришел в часовую башню, чтобы рассказать свой план Крампусу, но…
– Он не успел, – закончила Полли.
– Агент из особого отдела банка убил его – вытолкнул через циферблат. Я видела, как папа падал, видела… его тело. Его крик… он снится мне все эти годы. Но я не знала… я винила себя, Крампуса…
– Мне очень жаль, мисс Гримм, – сказала Полли. – Но…
Часы на столе мистера Блохха ударили. Половина двенадцатого.
– К сожалению, нам пора, мисс Гримм, – внезапно сказал консьерж преступного мира, поднявшись на ноги. Зои кивнула.
Полли вспыхнула.
– Вы не можете… я не отпущу вас…
– Мисс Трикк, – сказал Блохх, уперев кулаки в стол, – вы до сих пор так ничего и не поняли? Вы победили.
– Что?
– Вы помогли разоблачить самого главного и самого безжалостного злодея в Тремпл-Толл, а может быть, и во всем Габене.
– Я так полагаю, вы о себе?
– Разумеется, нет, – сказал мистер Блохх. – Я ведь не злодей. Я – простой консьерж.
– Тогда кто? Кто же этот самый главный в Габене злодей?
– Ну же, мисс Фея! – воскликнула Зои. – Вы как будто не слушали все, что мы тут говорили.
– Будьте снисходительнее, мисс Гримм, – сказал консьерж преступного мира. – Полагаю, у мисс Трикк сейчас голова идет кругом. На нее столько свалилось…
– «Ригсберг-банк», мисс Фея, – подсказала Зои. – Мы с вами и с мистером Трилби разоблачили «Ригсберг-банк».
Блохх добавил:
– За всю историю этого города не было маньяка, который убил бы столько людей, сколько убил банк. Три десятилетия они уничтожали людей – вы придете в настоящий ужас, когда узнаете, сколько несчастных заживо сгнили в долговой тюрьме «Браммл», сколько умерло от голода, лишившись всего, что имели, скольких убили агенты из особого отдела. И завтра, с выходом статьи Бенни Трилби, их злодеяниям придет конец.
Полли прищурилась. Что-то в голосе Блохха заставило ее вздрогнуть.
– Вы тоже?.. Вы тоже стали жертвой банка?
– Не я, – ответил Блохх. – Тот, кто был мне очень дорог.
Зои Гримм поправила пелерину и улыбнулась совершенно пустой блеклой улыбкой:
– Трилби был прав, говоря, что его статья перевернет весь город. Сейчас так не скажешь, но «Ригсберг-банк» доживает свои последние часы.
– А я позабочусь, чтобы его конвульсиям никто не помешал, – вставил мистер Блохх. – Главный судья Сомм, господин комиссар Тремпл-Толл и еще кое-кто из власть предержащих кое-что должны мне. Они не станут встревать. А господин Граббс из «Граббс-банка» довершит начатое. Это без преувеличения великая победа, мисс Трикк. Мне жаль, что ради нее вы вынуждены идти на сделку с вашей совестью, ведь вы пошатнули один из столпов Тремпл-Толл вместе с… какими-то злодеями.
– Вам не жаль.
– И правда.
Полли нахмурилась.
– Я одного не могу понять, – сказала она, обращаясь к Зои Гримм.
– Чего же?
– Какую роль в ваших планах играло то мерзкое птичье существо.
– Мерзкое птичье существо? – удивленно спросила злодейка. – Вы о чем?
– Я нашла его в кабинете вашего отца, когда искала вас. Похожее на птицу существо лежало в ящике в тайнике, а потом оно сбежало и…
– Мистер Ворончик?! – воскликнула Зои с неподдельным страхом в глазах. – Вы выпустили мистера Ворончика?! Вы даже не представляете, что натворили!
– Мисс Гримм… – прервал ее Блохх. – Это не может подождать?
Зои стиснула зубы.
– Вот вы, мисс Фея, и будете ловить мистера Ворончика, раз выпустили его. И все его будущие жертвы – на вашей совести!
– Мисс Гримм…
Зои дернула головой и успокоилась.
– Нам пора, мисс Фея. Говард, вылезай из-под стола. Она не будет тебя бить!
– Вы… – сбивчиво начала Полли. – Вы просто так уйдете?
Мистер Блохх взял «Грабьи списки» и направился к двери. Зои, мистер Пибоди и Говард Бек пошагали за ним.
Полли проводила их дулами пистолетов, но они даже не остановились. Она стояла, будто пыльным мешком прихлопнутая. В голове металась, словно стрекоза в банке, мысль: «Что делать?! Что мне предпринять!»
Мистер Блохх и Зои замерли в дверях.
– Мисс Трикк, – сказал консьерж преступного мира, обернувшись, – у вас тоже не так-то много времени, если вы хотите успеть.
– Куда успеть?
– На столе лежит письмо. Оно для вас.
– Что? Мне адресовано?
– Я сказал не так. В любом случае это мой вам подарок. С новым годом, мисс Трикк!
– До скорой встречи, Зубная Фея! – Зои Гримм подмигнула Полли, и покинула кабинет.
Мистер Блохх кивнул на прощание и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Звук шагов стих.
Тикали часы. Полли осталась одна, глупо целясь в дверь.
«Мой подарок? – думала она. – Это какая-то очередная уловка Блохха?»
Оставаться на месте было невыносимо, и она, убрав пистолеты, подошла к столу. Там и правда лежал конверт.
– Если там еще одна загадка, я его убью!
Но в конверте не было никакой загадки.
Полли развернула письмо, прочитала его содержание, и заплакала.
***
– Мистер Трилби, не хотите с нами встретить Новый год? – спросил мистер Слиппсон.
Бенни Трилби сидел за своим столом и молотил по клавишам. Он был так увлечен делом, и не замечал, что в печатном зале он остался совершенно один, как и полчаса назад не обратил внимания на то, как прочие репортеры задвинули стулья, погасили лампы на своих столах и разошлись, а Хатчинс напоследок пожелал ему «Счастливо скукситься!»
Сгорбившись над своей печатной машинкой, ведущий репортер «Сплетни» стучал по клавишам так долго, что пальцы его одеревенели, шея затекла, а буквы, появляющиеся на листе бумаги, начали сливаться в какое-то неразборчивое месиво. И все равно он не прекращал работы, бубня себе под нос: «Абзац!», «Вы еще пожалеете!», «Тройной отступ!», «Не с тем газетчиком вы связались!», «Абзац!»
Каретка стрекоча раз за разом отодвигается, отталкиваемая рукой Бенни, а потом снова ползет обратно. Рычаги танцуют, литеры впиваются в лист, а рядом на пепельнице в виде глазастой бронзовой мухи тлеет позабытая папиретка.
– Мистер Трилби! – повторил старый служащий газеты, и Бенни поднял на него удивленный взгляд.
– Что вам нужно, мистер Слиппсон?
– Все давно разошлись. До полуночи осталось пятнадцать минут.
– И что с того?
– Мы с парнями из линотипной собрались в каморке мистера Энджера. Не хотите с нами встретить Новый год?